Летать лучше весной. Не ранней весной. В мартовские ночи холодно, руки в тонких кожаных перчатках мерзнут, ресницы и волосы покрываются серебристым инеем. А крылья… Полина поежилась, кутаясь в шерстяной колючий платок. Фантомные боли остались, отзываясь в непогоду ломотой под лопатками.
- Верни мне крылья, - чуть слышно пробормотала она.
- Верни мне крылья. Интересно, - Ипполит Чеширский зашевелился у ноутбука. Его пушистые черные лапы уверенно скользнули по клавиатуре, набранный текст появился на экране.
- Ипполит, не нужно это печатать. Мысли вслух. Кстати, я забыла уточнить про шторы. Какого они цвета?
- Пепел чайной розы, - промурлыкал кот с удовольствием, ведь ремонтом, как и убранством однокомнатной квартиры Полины занимался самостоятельно. – Обои светлые, как Вы просили, госпожа. От ковров я отказался, по Вашему велению, зато в углу приготовил сюрприз. Талдычу о нем третьи сутки, а Вы так ни разу не посмотрели в его сторону. Извините.
- А я не посмотрела… Зажигай свой камин, будем пить чай.
Полина, касаясь стены пальцами, двинулась в сторону кухни, но Ипполит уверенно подхватил ее под локоток и, проводив к мягкому креслу у камина, отправился за чашками и чаем.
Дверной звонок застал кота в тот момент, когда душистый напиток перебрался из фарфорового цветастого чайника в хрупкие создания китайских мастеров и дразнил теперь великолепным ароматом, кружившим голову и отгонявшим от дурных мыслей уставший мозг писательницы.
- Проходите. Гостям всегда рады.
Входная дверь впустила в уютное гнездышко Полины соседа – критика Леонида, и узкая прихожая мгновенно наполнилась его присутствием. Именно присутствием. Леонид был из той породы людей, которые сразу внушают к себе доверие, несут несказанную радость. И где бы эти люди ни появились, тут же задор и позитив распространялись на все, чего бы ни касался их взгляд. Серые глаза критика светились необычайной лучезарностью, словно само добро переступило порог девичьей светелки. Его бархатистый голос окутывал притягательными нотами, будто небесная мелодия спустилась на бренную промерзшую землю, чтобы обогреть ее теплом.
Полина почувствовала: краска ударила в лицо и залила румянцем привычно-бледные щеки. Девушка, если можно так назвать особу в возрасте Христа, растерла руками лицо и, нащупав на тумбочке у кресла солнцезащитные очки, нацепила их на тонкую переносицу. Писательницу всегда охватывало необъяснимое волнение при встрече с Леонидом. Третий раз он пришел в гости к ней и ни разу не пригласил к себе, хотя уже полтора месяца прошло с того момента, как приобрел квартиру через стенку. Пожалуй, дом на Комсомольской был единственным в городе, где доброжелательно сосуществовали критик и писатель. Первый визит Леонида, когда он постучал в дверь Полины, чтобы познакомиться, сблизил соседей, а тот факт, что новый знакомый оказался строгим критиком, которого за его острый язык и непримиримость с бездарностями остерегался литературный мир, стал некой изюминкой в отношениях.
- Где же Ваши крылья, Полина? У писателя должны быть крылья, - Леонид положил на колени девушки рукопись, еще недавно пылившуюся на полке за ненадобностью, а теперь превратившуюся в тему для обсуждения, - неудивительно, что издательства не ставят Ваши романы в печать. Финал романа должен бить читателя по голове и валить его с ног. Как хорошая дубина, финал должен быть мощным аргументом в руках, чтобы запечатлеть в памяти Ваше творчество. Он обязан перевернуть ход всех событий с ног на голову. Изменится мир до неузнаваемости - и Вы покорите читателя. Пусть принц станет нищим. Бедный познает богатство. Близкий человек окажется пришельцем с другого конца света. На худой случай, пускай герой получит «осознание», раскроет мир в другом свете. Концовка романа - это ваш козырь. Будьте предельно к нему внимательны.
Полина гладила глянцевые бока чашки и молчала. Да что тут скажешь? Леонид во всем прав. Абсолютно прав! Где крылья? Под лопатками привычно защемило…
***
Сергей в очередной раз захлопнул дверцу шкафа. Поток воздуха подхватил белые пушинки и закружил их по комнате. Привычным движением мужчина смахнул перышки с книжной полки и письменного стола, стряхнул с дивана и веником вымел из-под шкафа. 13.40. Ольга обещала заглянуть на огонек. Неудобно приглашать девушку в беспорядок. Всё на своих местах, чистота, красота. Единственная проблема…
Злополучный шкаф снова распахнулся, выпуская наружу стаю мелких перышек.
- Да что же это такое? – возмутился Сергей. Его вопрос был обращен небольшому портрету в дешевой рамочке, где миловидная светловолосая девушка с огромными крыльями за спиной счастливо улыбалась.
Мужчина спрятал портрет в комод и снова захлопнул дверцу шкафа.
Верни мне крылья!
- Чертовщина какая-то! – тряхнул головой. Может, показалось?
Такой знакомый скрип, и новая порция пуха на полу и вещах. Недолго думая, развернул столитровые мусорные пакеты, запихнул в них перышки, потом извлек из шкафа два потрепанных крыла. Изъеденные молью и временем, выглядели они убого: пыльные и грязно-белые. Погладил – к ладоням прилипли мелкие шерстинки.
13.50. Силуэт Ольги мелькнул за окном. Вот она перейдет дорогу по «зебре», забежит, как обычно, на пару минут в магазинчик за пирожными, затем нажмет кнопку домофона и, не дождавшись ответа, сразу после характерного клокотания, мол, трубку подняли, поскачет через ступеньку на третий этаж. Вуаля, Сережка, открывай!
Сережка… В сорок лет мужчин принято называть по имени-отчеству, общество предполагает, что к этому возрасту человек состоялся, достиг определенного положения, построил карьеру, обзавелся семьей. Но тут был нетипичный случай. С карьерой как-то не заладилось с самого начала. Послужной список, начатый трудовой книжкой Сергея с последней записью 2003-го года «Уволен», нашел продолжение в договорах и без них: то на месте курьера фешенебельного ресторана, затем представителя торговой компании, и завершался должностью администратора фитнесс-зала, куда Сергей попал благодаря связям закадычного друга со студенческой скамьи. Да, его друг ходил в стильных костюмах, владел торговой сетью и отзывался на «Извините, Константин Аркадьевич…». Именно отзывался. Снисходил, так сказать. Его особняк возвышался в новом районе города, дети учились за границей, жена пропадала в косметических салонах, на выставках и модных показах. Он, некогда Костик, в этой жизни состоялся. А Сергей…
- Не в деньгах счастье, - успокаивал себя мужчина, в гордом одиночестве наполняя бокал пивом, чокался со своим отражением в зеркале, - не в деньгах. Главное – я свободен! Я свободен от всей суеты. Меня не напрягают какие-то бытовые мелочи, не терзают мысли, смогу ли прокормить семью, верна ли мне жена, как правильно воспитать детей… Я живу один раз. Я живу для себя!
Посещал молодежные тусовки, гонял на тяжелом мотоцикле с юными девицами за спиной, что визжали от восторга и прижимались к нему, царапая наращенными ногтями кожаную куртку. Мог позволить себе неожиданно сорваться с насиженного места и автостопом колесить по миру. Или, познакомившись в чате, тут же отправиться к девчонке в тьмутаракань, чтобы провести там пару недель и, пообещав вернуться через денек-другой, напрочь о подруге забыть. Он мог позволить себе всё. Бесшабашный и свободный.
Ольга уже нетерпеливо нажимала кнопку домофона, и Сергей наскоро запихнул в пакет истлевшие крылья, побежал ей навстречу, по пути забросив свою ношу в мусорный бак между этажами.
- Привет! Видишь, как я встречаю важных гостей! – заключил темноволосую девушку в объятья и повел за собой в квартиру.
- Ой, так я важный гость? Как милашно!
- Только у меня проблемка. Подушку перьевую разорвал. Поможешь убраться?
***
Тук. Тук. Перестук. Полина касалась тростью с фигурным набалдашником стены дома и шла проверенным маршрутом в любимый с детства парк. Ипполит Чеширский на поводке важно следовал перед ней, указывая дорогу.
У фонтана родители фотографировались с годовалой Полей в клетчатой коляске. На той скамеечке повзрослевшая девочка с одноклассницами после уроков лакомилась пломбиром. А у старого фонаря впервые встретилась с ним. Сергей тогда был студентом-заочником строительного вуза, прибыл на сессию из дальней области. Она же училась на третьем курсе филологического отделения.
В тот январский вечер Полина, счастливая, что сдала все экзамены успешно, торопилась домой и впопыхах, или из-за мельтешащего снега, не заметила фигуру парня, что-то разыскивавшего под фонарем. Неожиданно уткнулась лицом прямо в его грудь, в пушистый полосатый свитер, торчавший из-под расстегнутой темной куртки. Смутилась, рассмеялась и… пропала…
На нее смотрели бархатные веселые глаза. Ресницы, обрамлявшие их, казались настолько длинными, что могли принадлежать только красивой особе женского пола, но перед ней стоял улыбавшийся парень, тут же протянувший руку.
- Сергей, - представился он, - мы настолько близки, что я просто обязан на Вас жениться!
Полина робко отступила в сторону, покраснела, произнесла свое имя и… почувствовала, как вместе с душевным трепетом растут крылья. Настоящие, большие, белые, лебяжьи, они вырвались из-под пальто, распоров некрепкие швы одежды, и подняли девушку в воздух. Сергей наблюдал за происходившим завороженно, а изумленная Полина кружилась над ним, фонарем, скамейками, укрытыми снежным покрывалом, над зимним парком и, казалось, над целым миром.
Она не помнила, как долго парила в вышине. Очнулась только под утро в своей квартире, за кухонным столом. На яркой скатерти лежали три общие тетради, в которых успела мелким убористым почерком написать половину своего первого романа. За короткий промежуток времени – половина романа. А в следующую ночь – еще столько же. В течение месяца после волшебных полетов свет увидели несколько талантливых творений, издательство заключило с юным дарованием долгосрочный контракт.
В то время Поля писала очень легко и быстро, казалось, сюжеты сами рождались, стилистически оформлялись и укладывались без корректуры в красочные обложки книг, получивших небывалую популярность.
Полина в сопровождении Сергея, в скором времени превратившегося из воздыхателя в законного мужа, мелькала на презентациях собственных шедевров, участвовала в киносъемках фильмов по своим романам, в телепередачах. Мир молодой писательницы, до этого ограничивавшийся скромной однокомнатной квартиркой и университетом, разросся до неимоверных масштабов. Она наслаждалась знакомствами с такими же окрыленными прозаиками и поэтами, путешествовала по стране, черпала вдохновение из каждого мгновения жизни. Волшебной птицей кружилась в стае удивительных людей-лебедей. Ощущение от прикосновения подобных крыльев – великое ощущение.
И Сергей, как ни странно, прекрасно чувствовал себя в обществе крылатых созданий, он охотно влился в этот мир. Забросив учебу, окунулся в волну популярности супруги и с радостью позировал перед телекамерами и улыбался журналистам. Смеялся над прохожими, что удивленно смотрели на его необычную супругу, и гордился ей.
Всё было бы хорошо, но Полина каждый вечер расправляла крылья и улетала через открытое окно, а он оставался дома, неохотно смотрел телевизор, уплетал бесконечное количество бутербродов и запивал их пивом. Все чаще посещала мысль: «Мешают крылышки, мешают!» Нестерпимая тоска накатывала на парня, не давала ему покоя. Именно тогда он научился следить за минутной стрелкой, которая, казалось, медленно переползает с одной цифры на другую, не торопясь приближать тот момент, когда жена появится в оконном проеме.
***
- Полина, Вы тоже любите этот парк?
Леонид присел рядом. Ипполит, выразив недовольство, отодвинулся на край скамьи.
- У меня с этим местом связано много воспоминаний, - вздохнула женщина и поправила очки с темными стеклами.
- Хороших?
- Разных…
- А знаете, я в детские годы частенько бывал здесь с бабушкой. Она жила в том доме. Видите, на первом этаже сейчас сувенирный магазинчик. Так вот, раньше вместо этого магазинчика была двухкомнатная квартира, где я проводил летние каникулы.
- Как она может видеть? Ты что, издеваешься? – прямо в ухо зашипел Ипполит.
- Я все вижу, Ипполит, не перегибай палку, - занервничала Полина.
- Извините, не подумал. Критики – народ еще тот, эгоисты и циники. Но я настаиваю, что у девушки с крыльями прекрасное зрение, внутреннее. Вы видите лучше нас всех. А крылья… Они не исчезают навсегда. Вот увидите.
- Я тебя сейчас укушу, - злобно прошипел Чеширский, продемонстрировав критику клыки.
Ипполит погладил кота, тот спрыгнул со скамьи и обиженно отвернулся. Полина рассмеялась.
- Мальчики, не ссорьтесь. Ипполит, ты как маленький.
- Я приглашаю вас двоих на экскурсию. Пойдем? – взял под руку писательницу Леонид.
- Полина, он издевается над тобой, - заупрямился Чеширский, - мы никуда с Вами не пойдем. Какая может быть экскурсия для человека с тростью?
- А я тоже возьму трость!
Критик подхватил с земли сук, оперся на него и зажмурил глаза:
- Ведите нас, Ипполит, к той сувенирной лавке.
- Дурачьё! – возмутился кот, но отправился в указанное место, подсказывая двум «незрячим», какие препятствия на пути следует обходить.
Тук. Тук. Перестук. Трость с фигурным набалдашником звонко отбивала чечетку: «Верни мне крылья».
Тук. Тук. Перестук. Глухо отзывался осиновый сук.
***
Когда Сергей уснул, Ольга вынырнула из-под одеяла и направилась к холодильнику. Полупустая пачка майонеза. Два яйца и засохший кусочек сыра. Не густо.
Крошки от пирожных на блюдце с трещинкой сиротливо глядели на девушку. Она стряхнула их в ведро и решила произвести уборку по полной программе. После мытья полов и окон окинула взором бедную меблировку и распахнула шкаф. Мокрая тряпка выметала на пол остатки выброшенных крыльев, и те грозили новоиспеченной хозяйке очередной порцией влажной уборки помещения.
- Сереж, я устала, как собака. Что за труха у тебя валится из шкафа? - вскрикнула Ольга.
Сергей что-то пробубнил в ответ, но глаз не разомкнул. Девушка от негодования всплеснула руками и начала ревизию комода.
Фотография светловолосой девушки удивила ее. Такая нежная красота! И крылья! Надо же! Фотограф постарался, подыскал антураж. А что это написано? На оборотной стороне снимка Сережина рука вывела: «Моя любимая Поля!»
Неизвестно, что раздосадовало Олю. Быть может, тот факт, что портрет лежал поверх его одежды? Стало быть, перед ее приходом кавалер наспех спрятал его сюда. Вот и очертания пыли на комоде как подтверждение. Или осознание такой простой истины, что она, Ольга, ничего для него не значит. Полгода они вместе, но никаких признаний, никаких намеков на совместное будущее. Понятно, что ей всего лишь двадцать три… В принципе, это тот самый возраст, когда душа требует романтики, а безымянный палец ждет обручальное кольцо. Именно сейчас она смогла бы прекрасно выглядеть в подвенечном платье, а не ждать того момента, когда зеркальное отражение продемонстрирует морщины и дряблость кожи.
Нет, мам права! Зачем ей этот престарелый нищеброд? Ни будущего. Ни нормального настоящего. Мысли закрутились и собрались в нелицеприятный пазл. Он же звонит ей не каждый день… Нет, если быть честной, он вообще не звонит. Это она набирает его номер и с нетерпением ждет ответа. Он ничего не обещает… Детка, я свободен. Давай будем свободными от обязательств. Детка, не форсируй события. Детка…
Фотография в рамке отправилась в ведро с мусором, а разгневанная Ольга – прочь от холостяцкого жилища возлюбленного.
Знала бы она, что не первая и не последняя в его списке разбитых сердец, точно так же сбежавших от возрастного жениха в будущее, где обязательно повстречается любовь, будет создана семья.
***
- Сережа, у нас будет ребенок! – с порога счастливая Полина бросилась мужу навстречу.
Ее белые крылья светились теперь с новой силой, распространяя вокруг волшебное свечение. Супруга зажгла свечи на праздничном столе и разлила яблочный сок по стаканам.
- С этого дня у нас сухой закон! – рассмеялась она. – Я всё придумала! С моего счета можно будет снять деньги ровно через три месяца. Мы купим новую квартиру, в две комнаты, с большим балконом. Мы сделаем камин в углу нашей комнатки, а малышу оформим детскую в нежных тонах. Я уже присмотрела район. Там рядышком и школа, и детский сад! Там все рядышком!
- Не спеши, - ошеломленно пробасил Сергей, - я не готов к переменам. Мы не готовы. Куда спешить? Послушай, Полюшка, нам еще рано заводить детей…
- Заводят собак, а не детей! – вспылила Поля и убежала в ванную.
Ледяная вода скользким гадом проскальзывала между пальцами трясущихся рук. Капли разбивались о фаянс рукомойника и вторили Сергею, который скребся в дверь:
- Так будет лучше… Так будет лучше… Так будет…
Подальше от этого навязчивого шепота. К окну! Навстречу еще по-летнему теплому ветру и мерцающим звездам! В небеса! За Вдохновением! За успокоением! Душа трепетала израненной птицей в области солнечного сплетения, словно желала вырваться наружу из телесной оболочки. Сердце тяжело и надрывно ухало. Взмахнула Полина крыльями, но те предательски опустились, не пуская девушку в полет.
И давняя подруга Луна, проглядывая сквозь зашторенное окно, словно Иуда, растянула тонкие губы в глупой улыбке:
- Так будет лучше… Так будет… Так…
- Как же так? Кому лучше? Кому?
Взорвалась одинокая лампочка в люстре, и в кромешной темноте кто-то зловеще прошептал: «Так будет…»
… Сергей нервно курил, поджидая ее. Полина вышла из больницы и, не обратив на него внимания, пошла прочь.
- Полина, погоди! Я знаю, тебе сейчас плохо. Но и мне гадко на душе. Прости меня. Но так будет лучше. Для нас, - Сергей бежал следом и тараторил без умолку.
- Что будет лучше? – неожиданно девушка остановилась. – Что может быть лучше?
- Полечка, аборт – это не конец света. Мы же с тобой обо всем договорились. Рано еще. Мне не нужен ребенок. Пока. И тебе… Да мы-то и живем вместе всего ничего, каких-то четыре года… Полинка, у тебя крылья осыпаются…
По дорожке от больницы до автобусной остановки средь желтых осенних листьев ветер растерянно гнал белые перья. Они кружились в сентябрьском хороводе и улетали за больничную ограду, чтобы упасть в холодные лужи. Спешившие прохожие наступали на них резиновой подошвой, проезжавшие машины давили тяжелыми колесами.
Полина грустно смотрела на эту картину, и горькие слезы текли по ее щекам.
***
- Это чудодейственная подвеска! – Леонид закрепил на светильнике стеклянный кулон из сувенирной лавки. Граненый кулон завертелся, и веселые блики запрыгали по стенам и потолку.
- Что в нем чудесного? – скривился Ипполит.
- Он исполняет все желания. Полина, загадайте.
- И Вы загадайте, Леонид.
- А я уже придумал желание, - улыбнулся критик, - но его Вам не скажу.
- Скажите, скажите… Я очень прошу, - женщина захлопала в ладоши, и блики заплясали на ее роскошных светлых волосах.
- У Вас прелестные ямочки на щечках, когда Вы улыбаетесь. Улыбайтесь чаще! А загадал я… - Леонид на мгновение замолчал, чтобы правильно сформулировать свой ответ.
- Знаю я его желание, - промурлыкал кот и подмигнул по-товарищески, - он мечтает об ужине. Все критики только и мечтают покушать за чужой счет.
- Я не настолько кровожаден, чтобы объедать холодильник прекрасной женщины. Приглашаю на ужин к себе. А загадал я такое… Давайте перейдем на ты. А то общаемся, как великовозрастные матроны.
Все рассмеялись, даже Ипполит Чеширский, ревностно относившийся к поклоннику хозяйки.
***
Полина не помнила, как ослепла, не помнила, когда из ее жизни исчез Сергей. Словно в тумане, ходила дни или месяцы. Слезы текли бесконечными ручьями. Быть может, душа, обратившись в неиссякаемый источник, желала очиститься от скверны. Вдохновение пропало. Сюжеты не появлялись на свет. Печатная машинка, подаренная одной почитательницей ее таланта, покрылась тонким слоем пыли. Но писательнице не было дела до нее.
Несколько недель мучил озноб. Полина куталась в мамин платок, пила горячий чай, но не могла согреться. А, проснувшись однажды, отправилась на кухню и обнаружила, что ее крылья пропали. Спохватилась, закрутилась перед зеркалом. Нет!
Два осыпавшихся крыла лежали на простыне. В ужасе отпрянула. Расплакалась. Присела рядом, погладила – холодные…
- Наверное, я умираю, - прошептала и снова дала волю слезам.
***
Телефонный звонок разбудил Сергея.
- Знаешь, между нами все кончено… И я выбросила фотографию… ту фотографию, из комода…
- Где она? – взревел мужчина.
- Да пошел ты!..
Отбросив мобильник, Сергей поторопился к мусорному ведру. Вот она, цела и невредима. Что она там еще говорила, эта глупая девчонка? Между нами все кончено? Да, пожалуйста.
Верни мне крылья…
Поднял с пола беленькое перышко. Теплое. Якобы светится… нет, показалось.
Воспоминания накатили снежным комом, даже не комом. Лавина, ревущая стремительная лавина накрыла его с головой. Полюшка, я во всем виноват. Смалодушничал. Испугался. Сломал свою жизнь и твою. Когда после развода забирал мертвые крылья себе, надеялся, жена вернется. Придет за крыльями, он попросит прощения, и все будет хорошо. Все будет по-прежнему. А Полина не пришла. Потом слышал от людей, что заболела, ослепла.
Устроился на работу. Думал: вот получу первую зарплату и поспешу к Поле, заберу ее к себе. Хотя куда ее забирать? В съемную квартиру? Нет, заберу ее к ней! И будем жить вместе. Первая рабочая неделя отодвинула эти мысли на задний план. В его жизни появилась Марина. Потом возникла Ирина. За ней… Танюша… Или сначала Светка, а потом Танюша? Закрутилось, заискрилось…
Прости меня, Полюшка…
***
Ипполита Чеширского маленьким котенком принесла в дом пожилая поэтесса.
- Я тебе такое чудо подарю, - произнесла торжественно и вручила теплый комочек Полине, - он поможет тебе стать настоящей. Пускай семь лет проведешь в изгнании и мраке, но не отчаивайся, пиши. Пиши!
Ипполит замурлыкал, забился под халат, и девушка сразу почувствовала любовь к этому живому существу.
Теперь Чеширский – взрослый самодостаточный кот, главный помощник и друг.
Под лопатками зудело, но боль прошла. И зуд был каким-то приятным, словно предвестник чего-то светлого, доброго.
- Ипполит, почеши мне спинку.
Кот потянулся, ступил лапами на позвоночник и замер:
- Наконец-то!
- Что случилось? Не пугай меня!
- А ничего не случилось, все идет по плану. Скоро в космос полетишь, - и Чеширский, спрыгнув на пол, радостно заурчал.
***
- Как хорошо, что мы заглянули в это кафе, - Полина обратила внимание на свое отражение в зеркале.
Высокая стройная дама, с шикарными пепельными волосами и чудесными белыми крыльями за спиной. Спутники ей под стать: красивый статный Леонид с очаровательной годовалой малышкой на руках и огромный черный кот с абиссинской подружкой.
- Позвольте Ваш автограф, - молоденькая официантка протянула писательнице книгу в твердом переплете «Верните мне крылья».
- С удовольствием. Ваше имя, - Полина оставила девушке доброе пожелание на титульном листе и мило улыбнулась.
- Моя госпожа, через неделю мы отправляемся в путешествие с моей Камиллой, - начал было Ипполит, но его на полуслове оборвал человек в драных джинсах и замасленной куртке, поспешивший к их столику.
- Полина, я вернулся… Прости меня… В этом пакете твои крылья…
Полина долго смотрела на покрытое трехдневной щетиной лицо осунувшегося мужчины, но так и не смогла признать в нем своего бывшего мужа.
- Извините, но мы обедаем семьей… Кстати, Ипполит, извини, но в новый дом эти шторы цвета пепла чайной розы мы не возьмем. Такое прекрасное название, а на деле…
И все рассмеялись. А кто-то в темном углу с обидой прошептал: «Так будет лучше…»