закрылась дверь и я едва успел
увидеть как качаются в прихожей
пальто, зонты и веточки омел
под люстрой, в потолок надёжно вросшей
откуда-то снаружи. изнутри
такого света нет и быть не может.
и я шуршу пакетом у двери,
в надежде, что зайти ещё предложат.
там добрый смех, - наверно, торжество
и простота, и красота убранства,
все в сборе за одним большим столом,
вино рекой, но никакого пьянства.
меня прогнал рассерженный консьерж,
я вышел на метель, в толпу и холод.
хоть режь ножом, темно, зато рубеж,
которым город до костей распорот,
отчётлив стал теперь, как никогда.
а из окна кричат "теперь уж сами!"
и безымянные доселе семена
шевелят почву, проростая именами.
откуда-то, как будто изнутри
гремят ключи и свет включён. тревожно
горят сутулые стальные фонари
и по-другому быть уже не может.