Я не услышала, как он,
Тряся и комкая в ладонях
Своё бессмертье, был сражён
И умирал в последнем стоне.
Я не услышала ни просьб,
Ни стонов сквозь его улыбку –
Калитки брошенная кость
В ответ покачивалась зыбко.
А за калиткой его след
Всё так и тянется к предгорью.
Там нисходящий горний свет
Встречает радостное горе.
А здесь мы выспреннюю стать
Свою храним – и нам не выйти
Из нужд своих, и не понять
Скупой посыл иных событий.
Где одиночества шаги,
Там их как раз никто не слышит…
«Друзья-враги, друзья-враги…» -
Ах, тише,
тише,
тише,
тише…