Вот опять налилась горьким соком рябина.
Кто-то вечный по небу протянул птичий клин.
И, как в старом романсе грустит Коломбина,
Что ушел на войну Арлекин.
Кто придумал его, этот пошлый романсик,
Для бездарной актрисы, под сенью кулис.
Но грустит героиня комедии масок
Там, где ветви рябины склоняются вниз.
Стонет птичий вожак в поднебесье высоком,
Как в лесу обнажённом у всех на виду.
И рябина давно налилась горьким соком.
Осыпаются ягоды в старом саду.
Кто-то выписал в тоне возвышенно строгом
На небесном холсте этот стонущий клин.
Птицы к югу летят по небесным дорогам.
И к востоку идёт по земным Арлекин.
Стонет птичий вожак от любви и бессилья.
С переспелой рябины течёт горький сок.
Только птичья тоска, только белые крылья,
Птицы к югу летят, взвод идёт на восток.
Кто-то сделал лицо маской злой и угрюмой.
И похожи на маски лица прочих солдат.
Будто сняло со всех шутовские костюмы
Этим странным приказом: «Ни шагу назад».
Писем ждёт Коломбина, но нет почтальона.
И уже заблестело в волосах серебро.
И никак не найти ей того батальона,
Где служили вдвоём Арлекин и Пьеро.
А они на своём, на особенном фланге,
Загоняли ножи под шестое ребро.
И видал лишь случайно спустившийся ангел,
Как уходят на смерть Арлекин и Пьеро.
В маскхалатах две маски, как два человека
По хрустящему снегу уходили на смерть.
Только падали бомбы из бомбоотсека.
И лучи пробивали небесную твердь.
А потоп Арлекин, когда кто-то их высмотрел,
В рост поднялся и крикнул: «Огонь на меня».
Прикрывая Пьеро, он рванулся под выстрел,
И взметнулся снопом голубого огня.
Было ночью осенней светло и морозно.
До рассвета в землянке скрипело перо.
Только всё на земле этой слишком серьёзно,
Чтоб грустить над смешными стихами Пьеро.
Вот ударил мороз, и замёрзла рябина.
И на юге вожак опустил птичий клин.
И письма от Пьеро дождалась Коломбина.
И узнала о том, что погиб Арлекин.
Пусть от слёз сходит гипс и смывается краска.
Грим снимают актёры под сенью кулис.
Почему же навек только белая маска
Остаётся на лицах бездарных актрис.
Кончен бой. Эшелоны спешили к вокзалу.
Как на фронте «Прощай», обрывая на «Про…» -
Ничего не сказал, ничего не сказала
Коломбина Пьеро и ушла за Пьеро.
Этот пошлый романс, как курортный романчик,
Как театр теней, поз, ужимок и мин.
Под небесным шатром наш земной балаганчик.
А меж нами и небом летит птичий клин.
Слово к слову слова притирал безыскусно.
А слова есть слова, чтоб слова ни смогли.
Вы не верьте в романс, - слишком всё это грустно
И печально-красиво для нашей земли.