Шри Ауробиндо. Савитри 4-2 Рост Пламени

Ритам Мельгунов
Шри Ауробиндо. Савитри
   Книга IV. Книга Рождения и Поиска
   Песнь 2. Рост Пламени

Эпическая поэма Шри Ауробиндо «Савитри» основана на древней ведической легенде о преданной жене царевне Савитри, которая силой своей любви и праведности побеждает смерть и возвращает к жизни своего умершего мужа царевича Сатьявана. Шри Ауробиндо раскрывает символическую суть персонажей и сюжета древней легенды и использует ее для выражения собственных духовных постижений и свершений. При создании эпоса он ставил задачу выразить в слове высшие уровни Сверхсознания, доступные человеку, чтобы помочь всем духовным искателям соприкоснуться с этими уровнями и возвыситься до них. Результатом стала грандиозная эпическая поэма в 12 Книгах (49 Песней) общим объемом около 24 000 строк, являющаяся наиболее полным и совершенным выражением уникального мировоззрения и духовного опыта Шри Ауробиндо с его глобальным многомерным синтезом, а также самым большим поэтическим произведением, когда-либо созданным на английском языке.

Эпос «Савитри» представляет собой глубокий органичный синтез восточного и западного миропонимания и культуры, материализма и духовности, мудрости незапамятных веков и научных открытий настоящего, возвышенной классики и смелого модернизма, философии и поэзии, мистики и реализма, откровений прошлого и прозрений будущего. Здесь мы встречаем и поражающие воображение описания всей иерархии проявленных миров, от низших инфернальных царств до трансцендентных божественных сфер, и пронзительные по своей глубине и живой достоверности откровения немыслимых духовных реализаций, и грандиозные прозрения о сотворении мира, о вселенской эволюции, о судьбе человечества. Это откровение великой Надежды, в котором Любовь торжествует над Смертью, а человек, раскрывая истину своего бытия, побеждает враждебных богов и неотвратимый рок.




* * *



Шри Ауробиндо
Sri Aurobindo


САВИТРИ
SAVITRI


Легенда и Символ
A Legend and a Symbol



Книга IV. Книга Рождения и Поиска
Book IV. The Book of Birth and Quest


Песнь 2. Рост Пламени
Canto 2. The Growth of the Flame



Савитри рождается на земле в ответ на мольбу всего мира. Выразителем этой мольбы становится царь Ашвапати — могучий дух, воплощенный в человеке, вождь мировых духовных исканий, символизирующий духовное устремление всего человечества. Он совершает великую Йогу во имя освобождения людского рода, благодаря которой раскрывает собственную душу, истинное «я», одухотворяет свое существо и постигает великие тайны мироздания. Достигнув индивидуальной полноты, он проникает в иные сферы бытия и странствует по лестнице проявленных миров, чтобы покорить все ее ступени и открыть человечеству путь к вершинам Духа. Он движется через миры тонкой Материи, низшей и высшей Жизни, низшего и высшего Разума, через Небеса Идеала и сферы Мировой Души: он восходит в великие светоносные царства и спускается в бездны миров Мрака и Лжи, принося в них высший Свет, чтобы в итоге подняться к мирам высочайшего Знания. Наконец, остановившись на последней границе проявленных миров, перед непостижимой Вечностью, он удостаивается Откровения Божественной Матери мироздания и молит Ее, как вестник всего человеческого рода, низойти на землю и даровать падшему роду освобождение от Тьмы и Смерти. Матерь Мира внимает его молитве и прорекает свое Нисхождение и освобождение человечества. Всё это описывается в Части I эпоса. Теперь на земле рождается Савитри — дочь царя Ашвапати и Спасительница мира — воплощение Божественной Матери. Ее жизнь и духовный путь описываются в Частях II и III эпоса (Книги IV—XII).

У Ашвапати рождается дочь, царевна Савитри, Спасительница мира, воплощение Божественной Матери. Она растет и достигает все большей зрелости и все большего внутреннего развития. В настоящей Песни описывается развитие растущей Савитри.




В ДЕРЖАВЕ гор и солнцем выжженных равнин
И рек могучих, что текут к морям безбрежным,
В стране творенья и тиши духовной,
Безмолвия, в чьих глубях тонут действа жизни,
И взлета мысли к небу, к запредельной выси,
В задумчивых мирах мечты и транса,
Славнейших Божьих и людских свершений,
Где грезой Божества цвела Природа,
Средь красоты, величия и чуда
Она взрастала, Пламя во плоти.
Наития эпох ее хранили зорко,
И боги грандиозного былого
Взирали на нее глубоким взглядом,
Провидя будущих богов явленье,
Как будто тот магнит незримо влек их силы.
Задумчивая мудрость мирозданья
Глаголила душе ее спокойной;
С последних пиков разума взмывая,
Чтоб ровней стать среди богов бессмертных,
Земные мысли превратя в трамплин,
Чтобы нырнуть в космические шири,
Мыслитель и провидец в ней постигли
Безвидного, немыслимого дали,
Раскрыли дверь безмерную в безвестность,
Мирок людской простерли в бесконечность.
Безбрежность обрели деянья смертной,
И из глубин заветных человека
Излились в мир искусство, красота;
Душа с Природой спорили в величьи.
И стала нравственность подобьем неба;
Гармонии культуры многогранной
Богатством тонким наделяли чувства
И возвышали их полет, даруя
Незримого прозренье, слух неслышного,
В непознанном парить учили душу,
Ввысь звали жизнь, к величью и свободе,
Стремясь к мирам невидимым Бессмертных.
Покинув безопасный кров земной,
Прочь от изведанных пределов мысли
На крыльях дерзких Разум нес ее
Над дивными морями Запределья
К орлиным высям, к жизни рядом с Солнцем —
Там Мудрость зиждет вечный свой престол.
Все повороты, все событья жизни
Вели ее к воротам символичным,
Открытым к тайным Силам, ей родным;
Ведунья истины, волхва блаженства,
Учась премудрым таинствам Природы,
Вникая в чудеса земных творений,
Своих сердечных дум заветный мир
Она слагала на алтарь Все-Дивного;
Был каждый час ее священным действом
Во храме вечности непреходящей,
И каждый акт был жертвоприношеньем.
Насыщенные ритмом высших сфер,
Слова предстали средством освященным,
Высвобождавшим заключенный дух
Для единенья дружного с богами,
Иль помогали новью форм облечь
То, что, трудясь, взрастает в сердце жизни —
Таящуюся в людях и предметах
Предвечную мистическую Душу,
Что ищет нерожденного, безвестного,
Неся Неизреченного сияние,
Чтобы сорвать покров с последних тайн.
Дерзанья философии могучей
Земле приоткрывали двери в небо
Иль на основах широтою с космос
Вздымали ум к сверхчеловечьим высям.
Превосходя сплетенье внешних линий,
Обличий, что милы глазам наружным,
Но внутреннюю жизнь таят от взора,
Скульптура с живописью звали чувства
На край недвижный внутреннего зренья,
Незримого отображали облик,
Весь смысл Природы раскрывали в форме
Иль в теле уловляли Божество.
Архитектура Бесконечного
Постигла здесь свой строй оживших линий,
Свои глубокомысленные формы,
Запечатленные в разлетах камня;
Небес мечтанья в музыке звучали,
Полны гармоний утонченных; песня
Влекла в ликующие глуби сердце,
Что, канув в их восторг, пленялось ими,
Связуя человечий клич с вселенским;
Отображая мир, фигуры танца
Передавали мысль и настроенье
В ритмичной пластике телодвижений
И поз; ремесел тонкое искусство
Мгновенья образ славило в веках
Иль в контурах резьбы, в изгибах чаши
Незримого являло скрытый лад;
Стихи, что грандиозны как миры,
В чьих метрах океана глас вздымался,
Отображали ритмами величья,
Что укрывались в сердце у Природы,
Но явлены могучей славой речи,
Ее обличий красоту и высь,
Ее мгновений и настроев страсть,
Приблизив речь людскую к слову бога.
Взор человека в тонкий мир проник,
Исследуя, открыл законы чисел
И правила постиг движенья звезд,
Разметил зримое устройство мира,
Процессы мысли изучил иль вывел
Теорию основ ума и жизни.
Все эти вещи внутрь она вбирала —
Но лишь как пищу для своей природы:
Ее безбрежный Дух не утолялся ими:
Исканья человеческих масштабов,
Что ограничены тем, что достигли,
Неполные, они казались ей
Великими, но ранними шагами,
Что юный дух дерзает совершить,
Рискуя на пути открытий новых,
Еще в родном не прозревая свете;
Он космос весь обстукивал пытливо
Иль простирал ума сметливый щуп,
Чтоб к истине добраться сокровенной;
Уже был рост в несметных направленьях,
Но все ж еще не взгляд души всезрящий,
Не широта прямых прикосновений,
   [Или: Не всеобъявшее прикосновенье...]
Не творчество и знание Богов.
Безмерную возвышенную мудрость,
Что превосходит мысли человека,
Восторг, избыточный для чувств и сердца,
Что в мире скрыт и жаждет проявиться,
Она в себе постигла; ждущий формы,
Искал он то, вокруг чего расти,
И тех натур могучих, что стерпели б
Ее врожденной царственности блеск,
Ее величье, сладость и блаженство,
Ее всемощь владычить и любить:
На землю опершись для покоренья неба,
Душа в своем прозреньи беспредельном
Превозмогла небес рубеж теснящий,
Встречая свет Непостижимого
И грезя сферой трансцендентных действий.
Постигнув вездесущий Дух во всем,
Она влеклась к живым сердцам и ликам,
В них находя свои же отраженья,
Подобия свои иль дополненья,
Самой себя наружные отливки,
Что в стенах тела и ума закрыты,
Но в духе с нею связаны вовеки.
Преодолев незримую преграду
И обособленность, что разделяет души,
Она стремилась всех вобрать в себя,
Всех заключить в безмерные объятья,
Где б поместились все живые твари,
Чтоб их взнести к всезрящей точке света
Из душной темной бездны разобщенья,
К единству с Богом, с мирозданьем, с нею.
Но только редкие ей откликались,
И еще реже ощущали в ней
Величие божественности скрытой
И, силясь с божеством ее сравняться,
С родством к ее высотам приближались.
Возвышены к мистериям пресветлым
Иль постигая тайный светоч свыше,
Они взмывали к ней в мгновенной вспышке,
На миг провидя свет в разлете горнем,
Но, не вмещая виденье и силу,
Вновь падали к обычной тусклой жизни.
Разум, дерзнувший на познанье неба,
Растущий к некой запредельной шири,
Они с собою рядом ощущали,
Рубеж неведомого пробуя на прочность
Дерзаньем пылким, но сдавались вскоре,
Невольники натуры человечьей:
Им было не поспеть за ней, не взмыть
Вслед за ее неутомимым шагом;
Слишком убоги и нетерпеливы
Пред волей, ввысь шагавшей столь могуче,
Слишком узки, чтоб взгляд их мог вместить
Взор нерожденный Беспредельного,
Натуры их сдавали пред ее величьем.
Ведь даже близкие партнеры дум ее,
Что ближе всех с лучом ее шагали,
Пред силой, светом преклонялись в ней,
Но мер ее души не достигали.
Их друг любимый и непостижимый,
Она вела их за собою к Свету,
Их вождь, царица их сердец и душ,
Столь близкая их струнам сокровенным
И все ж божественна и далека.
Дивясь, с восторгом видели они,
Как с натиском могучим, богоравным
Неудержимо ввысь она шагала
К вершинам выше человечьих сил
Иль в медленных трудах великих, многогранных
Стремилась к целям выше их мечтаний;
Все ж, словно спутники ее светила,
Они влеклись за ней необоримо,
От светоча ее отпрясть не в силах,
Алча, цеплялись страстно за нее
Иль, спотыкаясь, вслед за ней брели.
Иль жизни, плоти сутью возжелав,
Они искали в ней поддержку сердцу,
Не видя остального в зримом свете,
Питаясь смутно мощью, скрытой в ней.
Иль пленены любови смертной смутой,
В оковах чувств и алчущего сердца
Они не зрили дух ее могучий,
Не изменялись, чтоб сравняться с ней.
Иные душами внимали ей
И трепетали в единеньи с нею
И ощущали рядом высь живую,
Величье, неподвластное уму;
Узрев ее, всяк поклонялся ей,
И близость с нею наполняла силой
Высокой общности и единенья.
Так люди бога чтят, познать не в силах,
Ведь он превыше всех пределов формы,
Склоняясь пред Присутствием и мощью
И пред любовью, что им вторглась в грудь,
И пылом вышним сердца пульс ускорив,
   [Или: И пылом Божьим сердца пульс ускорив]
Закон величья в сердце, в жизни чтут.
Открыт дыханью новый высший воздух,
Открыт для смертных мир вольней, счастливей:
Им предстают теперь ступени ввысь,
Что к Духу поднимаются и к Свету.
Ее божественные чудо-выси
Будили преклонение в душе,
Что зрила в ней и знала божество.
Она владычила над их природой
И сердца сладостью неистощимой
Звала, влекла, пленяла их сердца —
Они любили ту, что их превыше,
Ее размаха охватить не в силах,
Но вынося ее прикосновенье,
И ей, цветами откликаясь солнцу,
Они вверялись, не прося о большем.
И той, что превосходит их пределы,
Той, что умом их не постичь, не сведать,
Их жизни откликались непреложно,
Движимые ее высоким словом:
Они божественность в ней ощущали,
Они ее покорствовали зову,
Ее водительству внимали чутко,
Ее работу совершали в мире;
Их жизнь, природа их влеклась за нею,
Как будто истина их высших «я»
В божественном обличье их вела
В пространства за пределы их земли.
Они предались ей и ощущали,
Как путь их всходит в будущую высь;
Она вела их за руку к свободе
И открывала им дороги счастья;
С великой верой шли они за ней
К неведомым безмерным откровеньям,
К необозримым новым горизонтам,
В ней обретя блаженство и отраду,
Лишь в ней живя, ее лишь видя всюду,
На мир взирая лишь ее глазами,
Ликуя, что лишь ей принадлежат.
Иные к ней влеклись наперекор себе,
Живя меж преклонением и бунтом,
Подвластны красоте ее и воле,
Тщась покорить ее, но ей покорны, —
Как подданные, кто мятежным сердцем
Так жаждут уз, что сами порицали,
Клянут ярмо, что потерять страшатся,
Прекрасное ярмо ее любви;
Иные к ней влеклись в слепых желаньях жизни,
Спеша ее одним себе присвоить,
Чтоб только им она принадлежала —
Та сладость, предназначенная всем.
Как света требует земля себе лишь,
Так, лишь в своих объятиях ревнивых
Навек ее желая удержать,
Они искали в ней себе подобье,
Таких же скованных движений ждали
И отклика, чья скудость им подобна.
Ропща, что им не охватить ее,
Они пытались узами алчбы
Объять ее и привязать к себе лишь
Иль, не стерпев касанья, что призвали,
Кляли тиранство в ней, что так любили,
И, словно бы под слишком ярким солнцем,
В свои пределы прятались поспешно,
Но все ж алкали чуда, что отвергли.
И, гневно пленены ее лучами,
Что источали всюду страсть и сладость,
Но что с трудом сносила праха слабость,
Они желанное прикосновенье звали,
Но лишь кричали, получив его,
Не в силах близко встретить божество,
В себя вместить не в силах Мощь ее.
Иные, к ней влекомы против воли,
Ее божественной поддавшись власти,
Терпели сладость чар, что им чужды;
Взойти не в силах к слишком дальним высям,
Они желали вниз ее совлечь
К земле своей исхоженной, надежной.
Иль вкруг нее принуждены вращаться
И к ней лишь обращать всей жизни страсть,
Они мечтали к нуждам человечьим
Своих сердец однажды привязать
Всю красоту ее и грациозность,
Что души их навеки покорила.

       Но средь сердец, что откликались ей,
Никто не мог быть ровней ей и парой.
Вотще она склонялась им навстречу,
Чтоб их поднять до собственных высот —
Для малых душ был слишком чист тот воздух.
Возвысить ближних в собственные шири
Стремилось сердце в ней, в свои просторы,
Наполнить их своей великой силой,
Чтоб в жизнь вошла божественнее Мощь,
Чтоб век людской взнесло дыханье Бога.
Хоть и склонясь, чтоб встретить их ничтожность,
Храня их жизни в пылких сильных дланях,
Сопережив их нужды и желанья,
Ныряя в волны мелкие их жизней,
Сердец их разделяя скорбь и радость,
Их горе исцеляя и гордыню,
С вершин своих пролив столь щедро силу,
Чтоб к ним возвысить их стремленья крик,
И хоть вобрав их души в ширь свою
И окружив их бездн своих безмолвьем,
Лелея их, как Мать своих детей,
Все ж лишь своим земным наружным «я»
Она вмещала их, несла их бремя,
Смешав его огонь с их бренным тленьем —
Внутри же в высшем «я» она жила,
В глубинной невостребованной сути.
Познав немой Природы мир и трепет,
С ней в близости, в единстве безмятежном,
Она влекла к себе своею Силой
Земли дочеловеческое племя
И сладостью души своей свободной
Обняла страстнокрасочные жизни
Животных, птиц, деревьев и цветов,
И к ней они влеклись простосердечно.
Но в человеке некий мрак живет,
Терзающее сумрачное нечто,
Что, зная, отвергает вышний Свет,
Чтоб прозябать в незрячей тьме паденья.
Средь многих, приходивших к ней на зов,
Она себе не находила пару,
Соратника своих задач высоких,
Товарища души, себя в другом,
Кто б был, как Бог с Природой, с ней един.
Вот кто-то приближался к ней, касался,
Но, огнь почуяв, снова отдалялся:
Ведь слишком многое ей нужно было
И слишком чистая в ней сила билась.
Так, солнцем озаряя мир вокруг,
Но одинока в тайном «я» своем,
В глубинном небе отстраненный светоч,
Она жила вдали от самых близких.
Могучая, сторонняя, как боги,
Ее душа царила одиноко.

       Еще не связана с земной широкой сценой,
Средь юных, пылких близких ей сердец
В начальной школе своего величья,
Склонясь к науке жизни на земле,
Она свой дух небесный обучала
Переносить ее прикосновенье,
Красуясь в садике богов счастливо,
Цветком, расцветшим в уголке безлюдном.
Земля, еще не ведая о ней,
Лелеяла ниспосланное пламя,
Но что-то, трепеща, уж смутно знало
С волненьем в глубях и с мольбою страстной —
Немолчным зовом, радужной надеждой,
Мечтой о золотом преображеньи;
Уж бились тайно крылья ожиданья,
И чувство новой красоты, и света,
И чуда в сердце Времени закралось.
И вот молва о ней коснулась мира,
Как тайный вздох души о столь желанном,
И око всей земли ее узрело,
И восхищение запело бардом.
Ее живое имя — слово-солнце,
Что древней тайны раскрывало смысл,
Ключом к еще не найденному Свету,
Что скрыт в пещере чудной бытия, —
В устах струилось ветрокрылой молвью,
Возвышенной и сладкой, словно песнь,
Воспетая вестей счастливой лирой
Иль поэтичным гимном славословья.
Но с трепетом склонялись все пред нею,
Как будто перед символом священным,
Прекрасным, неземным, недостижимым:
Лишь издали все любовались ею,
Ее красой и пламенною силой,
Как молнией, что с днем играет падшим,
Как чудным недоступным божеством.
И не было с ней равного ей сердцем,
Героя, кто обнять ее посмел бы,
И глаз, что глаз ее искали б отклик, —
Любви земной к ней не стучалось в душу.
В ней свыше Мощь отпугивала смертных
И плоть несовершенную страшила;
Хранитель-дух, сокрытый в нашем прахе,
В обличье женском прозревал богиню
И не велел касаться высшей родом
Земной натуре малого созданья,
Закованного узкой жизнью чувств.
Сердца людей родню по праху любят,
Чуждаясь душ высоких, одиноких,
Что им приносят из нетленных планов
Огня Бессмертья вспышки-откровенья
Безбрежные, что не вместить сердцам,
Не созданным сравняться с небесами.
Удел великих — одинокий путь.
Они идут под вздохи преклоненья,
Шагая в одиночестве могучем;
Их тщетен труд создать себе подобных,
Их спутник, друг — лишь внутренняя Сила.
Так было до поры и с Савитри.
Все издали ее боготворили,
Но не решались с ней искать единства.
В ней, солнцем, разум лил златые светы,
Блаженства полный храм воздвигся в сердце.
Единый светоч в доме совершенства
Иль чистый лик в соборе без жреца,
Высок и светел, дух ее средь ближних
Жил, удалясь в себя, и ждал, покоен,
Когда наступит час ее судьбы.


Конец Песни 2



Перевод с английского: Ритам (Дмитрий Мельгунов)
ОМ



***
Я выложил весь свой перевод эпоса Шри Ауробиндо «Савитри» и других его поэтических и прозаических произведений в открытый свободный доступ для всех вас. Пользуйтесь на здоровье и духовный расцвет! :)

Если вы хотите поблагодарить меня какой-либо суммой или поддержать дальнейшую работу по переводу на русский язык новых поэтических и прозаических произведений Шри Ауробиндо,

номер моей карты Сбербанка: 5469 5500 2444 1443

мой Яндекс.Кошелек: 410015517086415
https://money.yandex.ru/to/410015517086415

Мой емейл: savitri (сбк) inbox (тчк) ru
Света, Радости, Гармонии!
***



Другие Песни и фрагменты эпоса «Савитри», а также другие поэтические произведения Шри Ауробиндо в моем переводе читайте у меня на сайте:

www.savitri.su

Там же можно приобрести мои уже изданные переводы поэзии Шри Ауробиндо.



Часть I «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:

http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=24#24



Мой фотопоэтический сайт:

www.ritam-art.com



Полный текст эпоса на английском, а также другие труды Шри Ауробиндо в подлиннике можно загрузить на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:

www.sriaurobindoashram.org