Прости мне, Господи, мою окаменелость.
Внутри болит – а я уже не плачу.
С улыбкой вверх подбрасываю мячик.
Сжимаясь, жду, чтоб стихло, притерпелось…
А в небе гордо реет птеродактиль.
И плод запретный лихо сорван Евой.
А на доске – на школьной – белым мелом:
жи-ши, ча-ща, «Мазепа был предатель»…
Все. Круг так узок. Клетка мирозданья
размером с дом, корабль или планету.
…Внутри болит, а слез – как прежде – нету,
и даже дождь приходит с опозданьем.
Прости мне, Господи, что в чувствах усомнилась,
что сердца стук не приняла всерьез.
Дай, Боже, слез – обычных бабьих слез,
и чтоб луна с небес в ладонь скатилась…