Я не буду над словом смеяться
под весеннюю грусть торжества,
да пускай, осудив, удивятся,
как стреляют листвой дерева,
как струятся потоки соцветий
и туманятся взоры страстей,
мы с берёзкою вместе в ответе,
чтобы жили народы честней.
Чтоб светила звезда на рассвете
под бубенчиков в ясности звон
с тихой грустью под нежность Поэта,
но с мечтою, чтоб не было войн
на Планете в пространстве небесном,
с атмосферой стиха моего.
Я могу заявить, если честно,
где умнее-то нет никого,
кроме Бога, душевных блужданий
по открытым дорогам судьбы
состоявшихся чистых мечтаний
под задумчивый стон городьбы
на ветру неземного покоя
под берёзовой тенью стихов.
Я до звёзд дотянулся рукою,
разбудил в тишине петухов. –
Загорланили как Маяковский
о начале предутренней тьмы
безответственно глупой московской.
Что откинулись, что ль из тюрьмы
вы и вспомнили ветхость столицы
под смешочки осенних бродяг
бродят хмурые наглые лица,
а в руках – окровавленный стяг.
развевается подлостью злобной
к величайшей Поэзии лет.
Беспрерывно по темечку долбят.
Передыху, не зная, Поэт
несгибаем в стремлении к чести
призывает диктаторский класс
всем очиститься в сути от лести,
от пустых в изобилии фраз!