1
Теперь ночами думаю о нем.
Сжимая книгу, в потолок уставясь.
О, я не так самозабвенна днем,
Но ночью изгоняю я усталость,
Чтоб беспощадно изводить себя
Его обидой и его страданьем,
Чтоб каждую строку читать скорбя
И вздрагивать, когда зовут тираном.
Я влюблена. Я влюблена давно
В железный взгляд, в переплетенье пальцев,
В портретов с темным фоном полотно
И в то, что он - без головы остался,
И в то, что лезвие - сквозь воздух - вжик,
Что казнь вершится так легко и скоро,
Я влюблена в него - ведь он был жив,
В работе вечной и с замками в споре.
Я влюблена в далекий идеал,
В возвышенное слово "добродетель"
И в то, что он невидимо страдал,
Когда казнил и знал, что он в ответе!
Я влюблена. Спокойной быть нет сил,
И я кричу в заполненном Конвенте:
"Он свято верил в то, что говорил!
Ему плевать на все аплодисменты!"
Я влюблена. В усталую печаль,
В непонятость его святых мотивом
И в то, что выгод он не замечал,
И не был - не был никогда счастливым!
2
На трибуну свою поднимаешься снова,
Говоришь, что не в силах уменьшить потери,
Говоришь, что война не ведется без крови,
Но тебе ведь не верят, не верят, не верят!
И ты хочешь сказать, что не хочешь быть выше,
Что свобода стране не дается бесплатно,
Но тебя ведь не слышат, не слышат, не слышат,
Восклицая: "Диктатор! Диктатор! Диктатор!"
Где нашли они личную власть Робеспьера?
Ты живешь революцией,ты ею дышишь!
Но тебе здесь не верят, не верят, не верят,
Потому что не слышат, не слышат, не слышат!
Не кричи им, - сорвешь уже сорванный голос -
Что здесь нет твоего, что не рвался ты в боги,
Не кричи на их свист "Не за это боролись!"
Объяснений, которых понять здесь не смогут.
Как сказать, что доносы не ты на них пишешь,
Что выносишь не ты один здесь приговоры?
А никак - ведь тебя здесь не слышат, не слышат,
Они даже не могут с тобою поспорить!
Они верят, что хочешь ты власти и денег.
Почему? Просто так поступили бы сами!
На визгливые вопли "Диктатор!", "Изменник!"
Не кричи, революции совесть и знамя!
И не вспомнят, что ты говорил непреклонно,
Что под нож попадали не сразу - не вспомнят.
Твоей совести - слышишь? - кричат "Вне закона!"
И твой сорванный голос в их выкриках тонет.
3
Зачем легко, спокойно и невинно
В своей постели мягкой умирать?
Ведь можно восходить на гильотину!
Из-под ножа - дорога прямо в рай!
Вверх голову подняв - навстречу ветру
Столь ласковому (все-таки, июль)
Подняться - чтобы было всем заметно:
Ты не боишься ни ножей, ни пуль!
Смотреть в глаза своим преступным судьям
С презрением - ты выше их, ты прав:
Тебя народ французский не забудет,
А их мгновенно обратит во прах!
Толпа свистит? Прости великодушно -
Она так легковерна и глупа,
Любому дуновению послушна,
Несчастная незнанием толпа!
В конце концов, непоправимо глупо
В столь бурный век в постели умирать!
Ведь ты прекрасно знаешь, Неподкупный:
Из-под ножа дельцов - дорога в рай.
4
Свобода с привкусом крови
И ночи с привкусом дней!
Так радостно сердце ловит -
Острее, сильней, больней!
Внезапный привкус пожара
В худой чердачной свече -
Знакома вам эта ярость,
Запал, вы знаете, чей?
Дразнили "свечой Арраса"?
Что ж - вы есть огонь и свет.
Но помните ли, что гаснуть
Заложено в естестве?
Свобода с привкусом крови,
Крушащий времени ход,
Злославие и злословье
Затушат! Свеча умрет.
Глаза - от бумаг - на доли
Секунды, что не спасет:
Свобода с привкусом боли -
И кажется, наоборот!
Вина ты не пьешь - есть крепче,
Убийственнее, чем ртуть:
Мешает сегодня речи
Соленая кровь во рту,
Захлебываешься словом -
Судьба уже решена!
Свобода с привкусом крови?
Так выпей ее до дна!
И, честен, взойдет не-Кромвель
По лестнице и - под нож...
В свободе есть привкус крови.
Твоей, Максим! "Ну так что ж?..."
5
Вдох. Колесница везет к гильотине.
Выдох. Становится больно дышать.
Вдох. Вам бросают цветы? Как картинно!
Выдох. Не выдавить даже "прощай"!
Вдох. Из окна она смотрит печально.
Выдох. У девы слезятся глаза.
Вдох. Что ты мог бы сказать на прощанье
Час или вечер назад?
Вдох - превращается Гревская площадь -
Выдох - в осколки, до рези в глазах.
Вдох - по-другому, наверное, проще,
Но по-другому - нельзя.
Вдох - ваши пальцы сплетаются нервно,
Вдох - окрестили кого палачом?!
Вдох - ты погибнешь не первым, не первым.
"Друг, не жалей ни о чем!"
Вдох - перед речью шептал ты "Смелее!
Не позабудь своих слов! Не споткнись!" -
Также шепчи, хоть бы смерть и над шеей!
Выдох - и лезвие вниз.
6
Ты будешь спокоен, когда умрешь -
Чего тебе волноваться?
Ты знаешь, как шеи кладут под нож,
Как скручиваются пальцы.
Быть может, тебе будет жаль слегка
Юнца, что с тобою всходит.
А впрочем - он гордо встречает казнь,
На смерть он идет свободно.
А может, жалеешь дитя Идей,
Невесту свою, Либерту?
А впрочем - умрешь ты один в тот день,
Невеста твоя - бессмертна.
Не жаль! Наизусть заучил маршрут
До площади - к высшей славе!
Лишь жаль, что улиц - не назовут
И памятник - не поставят.
А впрочем, и это не так уж жаль:
Республику ныне судят,
Вам вместе бестрепетно подъезжать.
А если народ - забудет?
О, лучше бы это не говорить!
О, даже не думать - лучше!
Откроются раны - все враз - внутри,
От мысли: "свобода - случай"
Прости. Я посмела предположить:
Кровавый сюжет так любят,
Так любят свести к гильотине жизнь -
Аж больше, чем губы в губы!
Прости! Я сказала - удар вдвойне!
Зачем я тебе сказала?!
Чтоб было тебе умирать больней,
Острее впивалось жало?!
Прости! Виновата! Прости, молю!
Утешит ли - но, ты знаешь:
Я из-за тебя одного не сплю
И плачу - из-за тебя лишь.
7
Ты смотрел на меня со старинных портретов,
В своём белом жабо, строгий и непреклонный.
Ты смотрел на меня - я запомнила это,
И железный твой взгляд диктовал мне законы.
Ты учил революции - я замирала,
Ты читал свои речи - и я не дышала,
Ты учил меня верить своим идеалам,
Ты входил в мое сердце чеканящим шагом!
Ты свободно входил - были двери открыты,
Неподкупный, простой, без волненья и страха.
(Тихий шелест речей твоих, свернутых в свитки,
И по воздуху пудрой отчаянно пахнет)
Ты страдал - я рыдала в пустой своей спальне
И искала ответов в окне полуночном,
Сквозь которое Сент-Оноре проступала,
За которым качался Париж так непрочно.
Ты писал свою речь - и точеные руки
В тонких линиях голубоватых прожилок
Незаметно почти, без малейшего звука
Мне на стол, беспорядочный вечно, ложились...
А когда к эшафоту тебя подвозили,
Мне бы взгляд отвести, мне бы площадь покинуть,
Убежать - но зачем-то я вслух восхитилась,
Как ты смело взошел на свою гильотину!
И теперь по ночам замираю от звуков,
Жестов въевшихся - их не узнать не могла бы
Гулкий стук каблуков и прищур близорукий
И читающий твердую речь - голос слабый