ХХХ
А за окном мело, мело, -
То дождь, то вьюги вперемешку.
Ложилось утро на крыло,
Ища у полночи поддержку.
Сияньем наполнялся дом,
И этого казалось мало,
Когда ты на плече моём
Как божий ангел задремала.
И я служил покорно сну,
Как на вратах далёких Рая
Архангел служит, тишину
Молитвою оберегая.
ХХХ
На пол сбросила все книжки,
Ручку, ластик и тетрадки,
Фантики от шоколадки,
Со стола больного мишку.
Вынести твои проказы
Даже мишке горше пытки
С пуговицей вместо глаза
На короткой тонкой нитке.
Сбросила… и в ночь сбежала,
На веранде хлопнув дверцей,
Как пчела, вонзая жало
Мишке плюшевому в сердце.
ХХХ
Осенняя прохлада,
Пугающая тишь.
В густой аллее сада
У яблони малыш.
Со времени Адама
Грехом покрытый плод,
Большой и сладкий самый,
Мгновенье... и сорвёт.
Сорвав, бежит от древа.
Презрев отцовский суд,
Он и девчонка Ева
Запретный плод жуют.
ХХХ
Скучна мелодия капели
И не тревожат краски мая.
Играю тихо на свирели,
На небо душу выдувая.
А сердце по привычке ищет
Встреч с нелюдимою девчонкой.
Такие грустные глазища
Я видел прежде у волчонка.
А за рекой волчица воет
И заблудилась полночь в роще,
И небо в речке звёзды моет
И рог серебряный полощет.
ХХХ
Звенел на всю округу клён.
И, утонув в распевах птичьих,
Он весть принёс как почтальон:
«Гуляет в парке Беатриче».
Но я бежал. В пустой трамвай
Вскочил на скользкую подножку.
Дрожала в небе синева,
Опавший лист припал к окошку.
И отпустив трамвай, земля
Ладони тёплые разжала.
Как гусеницы по полям,
Тянулись поезда к вокзалам.
Церквушка древняя в лесах
Плыла. Не первый раз, не сотый
Тонула в чистых небесах,
Крестов церковных позолота.
И… лиру нёс влюблённый Бог,-
Шёл к Беатриче грустный Данте.
Весна просилась в секунданты,
В мою ладонь вложив клинок.