Моя жизнь не была
ни прямою, ни гладкой.
По житейскому морю
щепкой лёгкою плыл.
И печали слезу
с глаз стирал я украдкой.
Злые вьюги не раз
остужали мой пыл.
Я бросался в любовь,
как в колодец глубокий,
Что бы в ней безвозвратно,
навсегда утонуть.
Измывался, как мог,
надо мной мир жестокий
И тяжёлые мысли
не давали уснуть.
Я шагал сквозь пожар,
я топтал пепелища
и свинцовые пули
пели песнь у виска.
Слева падали сто,
слева падала тыща,
но меня прикрывала
крепко чья-то рука.
Я не ведал тогда,
мне понять было трудно,
Кто стоял за спиной
и стоял впереди.
Были уши глухи
и я спал беспробудно,
А по милости чьей-то
лились с неба дожди.
Только лишь когда я,
потерявши надежу,
И растративши силы,
руки вниз опустил,
мной невидимый Бог
обелил мне одежды
И мои все грехи
и деянья простил.
Я проснулся от сна,
стали чуткими уши,
Стало сердце способным
все обиды прощать.
Стал я славить Отца
за спасённые души
И пришествие Сына
жизнью стал возвещать.
Пусть ликует душа,
рвётся сердце из клетки.
И уста пусть поют
Богу песни хвалы.
Мне теперь не страшны
ни капканы, ни сетки.
Бог восставил меня
из греховной золы.
Меня ждут небеса,
где Отец восседает,
Одесную Его
восседает Господь.
Но ещё иногда
во всю глотку рыдает,
слёзы горькие льёт
не распятая плоть.