А сумерки ложатся нынче рано,
И первый снег багульник серебрит.
Тайга большая, только места мало,
Если ты остаешься на земле один.
Припев:
Над уснувшей тайгой лунный свет,
Волк с луною один на один много лет.
Он ей песню сложил про любовь,
Но от песни его у людей стынет кровь.
И волк запел, как вел когда-то стаю
По сопкам вниз, от псов и егерей.
Флажки в распадке красные мелькали,
А он все гнал—быстрей, быстрей…
Когда затихли вой и свист картечи,
Немая навалилась тишина,
Почуял серый запах смерти —
В распадке там вся стая полегла.
Еще он пел, как на исходе ночи
Пронеся серый мимо хат,
И как за ним в погоню, что есть мочи
Рванула свора лающих собак.
И он их вел, как вел когда-то стаю
Луна смеялась, как в зеркале реки
Замедлил бег, в распадке догоняют
Он отвернулся, щелкнули клыки…
Вожак стоял, как призрак павшей стаи,
Но нет флажков и некому стрелять.
А первый снег от алой крови тает,
Но он сюда пришел не умирать…
Взял пса легко, навскид, под горло снизу,
Второй в крови лежал, храпя,
Луна, смеясь, толкала волка в спину,
Как будто делал свое дело он шутя.
Припев:
Над уснувшей тайгой лунный свет,
Волк с луною один на один много лет.
Он ей песню сложил про любовь,
Про убитых волчат и отмщенную кровь.
Над уставшей тайгой лунный свет,
В дальних сопках теряется серого след.
Вглубь тайги уводила подруга луна
От флажков, егерей и собак навсегда.
Навсегда…
Навсегда…
В прошлой жизни...