В морщинах, с мутными глазами,
бормочет сбивчивую речь -
унять безумий наползанья -
в забвенье ощущая крен
О эта затхлость фолиантов,
изъеденные плесенью швы…
-Ты мудр, векам на осмеянье,
отчаянье похоти извыть!
Искавший формулу Творенья,
и предначертанность пути,
в пергаменты врезал прозренья,
жизнь расчленял, чтоб жизнь постичь!
Томимый жаждой идеала,
во все вонзал рассудка зонд,
на части разымал реальность,
в мгновеньях находил зазор…
Ты все постиг.
А что в итоге,
помимо мути затхлых колб?
-Тебя зовут твои подобья
в зеркал невозвратимый скол!
…Привинченная к ночи днищу,
плоска убогая кровать.
Легла, последнею страницей,
твоя последняя глава…
Магистр всех наук возможных,
расплющен их величиной!
- А жизнь, как похоти комочек,
цветет в разломе женских ног.
Готов за эти откровенья
платить бессмертием души,
раз утеряли достоверность
прожитой жизни миражи…
Ты вступишь в сделку с преисподней -
изведать святости греха, -
нашарь под девичьим исподним
шершавый абрикос лобка.
Как неожиданно-бесстыже,
в оглаживаньи неизречен,
обхват трепещущих лодыжек
бьет в воспаленный мозжечок!
Ты рад бы был лишиться речи,
в чаду задохшейся свечи,
невнятицу своих прозрений,
упрятав в женский плод ночи.
И в самом гиблом часе суток,
когда предутрье втянет ночь,
старик, теряющий рассудок,
измыслит собственную дочь!
И вот, уже у жизни края,
где въелась седина в висок,
любвеобильных яблок рая
в тебе взбурлил блудливый сок!
В который раз, прикрыв мгновенье
оцепенелым колпаком,
ты ощущаешь вжатым в вены
ток похотливых пузырьков!..
Дрожжами вожделенья колик,
квашню инстинктову в паху,
ты возгоняешь точно в колбе,
по позвонка змеевику!
Сомнамбулическая Гретхен,
подсмотренная босиком,
рвет яблоки или черешни
с исстрескавшихся черенков…
На памяти эдемской глине
оттиснут, ноя глубиной,
привстав на цыпочки томленья,
лекальный слепок пальцев ног…
Он свеж, как новизна рожденья,
ему , иллюзией, дано
перелицовывать пробужденья
в очередную мнимость снов.
Из глуби молодости оклик
настигнет горечью врасплох, -
тебя обдаст последний облик
полынной нахлынью волос!
Избредь строкою хрящеломкой
в каббалистических стихах ,
как в юношеской оболочке
упрятать дряхлость старика