Когда обветшалая плитка домов
Пустилась корнями по трещинам. Губы
Все так же на ветре меняли узор
Гуляющей женщины, падали внутрь.
Она, как листва, закружила вокруг,
Цепляя свои каблуки об брусчатку;
Петляя то вниз, то наверх, точно вдруг
Парнишка бежавший сорвал с нее шляпку.
Босые глаза оборвали сюжет.
Он гнался вперед за телегой машины:
Опасность, жандармы и люди везде,
Казалось конец и его окружили.
И он по проезжей в проулок свернул,
Бежал по буграм, спотыкался и плакал.
Наткнулся на гвоздь, шляпа вышла из рук
И медленно медленно начала падать.
Мальчишку склониться вопросом заставил
Внезапный порыв аквилона насильно.
Он будто бранил его, гнал на канаву
И все-таки выхватил шляпку... Откинул.
Гурьбой собралась кровожадная стая,
И запах раздался противный, собачий -
Семнадцать кабачных трактирщиков пьяных
На самопостроенном бое подраться
Собрались, уставив по морде на морду,
По волосу волос, на пальцы по глазу;
Быть может была где задета чья гордость?!
Зачем же на них прилетела та шляпка?
Они пуще прежнего хмурили мину;
По воздуху шаркать пошли кулаки
И тут приземлилась пакетом невинным
Нещадно убита capello с пути...
Как жаль, что в лахмотья растерзана кожа.
Чуть где-то раскиданы ткани комки...
А женщина больше не пляшет. Тревожна.
С потекшим make-up-ом сидит у реки.