Порой во времена душевного застоя,
Рифмы, точно орава ребячливых детей,
Сами на лист бегут без перебоя,
Ну а потом, не дождавшись отбоя,
Уходят прочь, исчезнув вдалеке.
Ну почему? Коль сердце молит дико
В стихи своё страданье обратить
Ну почему не ухватить мне нить
Той милозвучности, подвластной Эвридике,
В таинственно-прекрасном лике?
Ну почему я не могу творить?!
И в эти душервущие мгновения
Я в голове кручу стихотворения
Великих, на мой суд, "поэзиманов" -
Симонова Константина, Губермана,
Песни Высоцкого пою, томлю Евгением -
Героем Пушкина хваленного творения,
В грусть - Бродского я лирику шепчу,
А после Тютчева - скрываюсь и молчу,
В Ахматовой я Реквиеме таю,
А после Роберта - я будто бы летаю,
И "Черный человек" - гость нежеланный
Есенина, что позабытый дамой!
Ах, девочка с неснятыми чулочками -
Слёзы лились расплывчатыми строчками,
Душа Шекспира, ядро земли греховной,
Цветаевой любви мечта духовной.
И список продолженный в бесконечность -
Поэзия, цена которой - вечность!
Да, никогда рой дум моих бесплодных
Не породит такого совершенства,
Искусство - дар стихий природных,
Услада душ земных - блаженство!
Как бы хотелось мне лишь раз
Коснуться чуть обрывка фраз,
Что оставалась бы навеки
В душе хоть одного на свете
Человека.