В одной водосточно-никелированной трубе, современного, пятиэтажно-кирпичного, жилого дома, поселилась малюсенькая Печалька. Славное, милое, нежное и доброе существо. Создание эдакое, с большущими, зелёно-небесными глазюками. Мохнатенькая и немного взъерошенная от того, что ей частенько (а это совсем ранним утром, после-обеденным днём и довольно поздним вечером (особенно вечером))- когда затихали все звуки во дворе и переставали мигать фары от проезжающих мимо авто, она спускалась почти что кубарем вниз по своей изведанной тропе-трубе (скажем спасибо её мохнатости за отличные тормозные качества и создаваемую после спуска укладку на особый манер!) и садясь одиноко на зелёную лавочку у первого подъезда (по улице Гагарина, столично-городского комплекса) печально смотрела на небо, звёзды и потихонечку плакала, утираясь чьим-то, некогда оброненным во дворе платком, пахнущим довольно вкусно мужчиной! ...
«Ох ужжжжжжж эта одинокая и не интересная жизнь!» - вздыхая говорила она звёздочкам на небе. И далее, обращаясь к месяцу продолжала:
«Вот живу я тут себе живу и хоть бы один, пускай даже самый захудалый мужчинка, взглянул на меня!», «Так нет же - ни один и ни разу! «Вот так и помру я старой девой, а я ведь ещё совсем даже ничего так себе - Красивенькаяяяяяя!» - подбадривала она саму себя ..;.
После этого пронзительного монолога, низвергнув довольно изрядную порцию жидкости из своих слёзных каналов, на необыкновенной красоты мохнатость она хорошенько отсмаркивалась в тот самый, клетчатый, мужской платочек. Вставала с лавочки (сворачивая при этом очень бережно платочек два раза на пополам) и брела медленно, словно тень восвояси ...
Дни тянулись за днями и её печальная жизнь становилась с каждым днём всё более и более печальной и одинокой.
Осенний ветер сдувал с асфальта вместе с пожухшей листвой на дворе её последние надежды на личное, женское счастье и Печалькины планы на счастливо-семейную жизнь таяли словно остуженное жарой мороженное ...
А когда моросил дождик, Печалька с особой быстротой, в почти гоночно-эстафетном режиме спускалась вниз по трубе и подставляла своё милое личико небесным капелькам. Зажмуривая при этом свои глазюки, она представляла себе, что вот прямо сейчас, сию же секунду, к ней сзади подойдёт её долгожданная, тоже мохнатая половинка, обнимет её крепко-накрепко, подкинет к себе на ручки и скажет: "Айда домой - безобразничать, нечего тут мокнуть!" - и мигом доставит их в свои аппортаменты.
И вот однажды, настал тот самый светлый день в её жизни (вернее ночь), когда она была замечена за своим милым слезопускании при луне и звёздах дорогим Николаем Ивановичем. Дорогим, Николай Ивановеч стал у своей славной половинки потому что достался он ей в тяжёлой борьбе за то же самое, женское счастье, о котором мечтала и наша Печалька. Вообщем не буду томить я вас и перейду сразу к делу. Колюня, Коленька, Николай Иванович, друг наш сердеч(ш)ный был выдворен своей любимой Любашей на балкон (по улице Гагарина дом 8.) для испускания сигаретных паров в ночи. Потому как этой самой благодатной ночью, нашему Колюне никак не спалось. И не спалось по причиненного казуса, потрясшего всё его существо. Дорогая Любаша этим вечером, пылко и жарко была надушена при гостях парфюмом «Аля Франц» на турецкий манер (то есть слишком сильно). Гости, которые облагодетельствовали нашу Любу этой мерзостью минули уже как с два часа из их жилища, а запах от их подарка остался и упрочился. И совершенно не желал выветриваться из их апартаментов, хотя Николай и пытался выгнать его через форточку на улицу. Но попытка его под номером один, как вы понимаете, оказалась безрезультатной ... От этого «благогоВОНИЯ», смешавшегося с томительной жарой, Николеньке стало ужасть как нехорошо (то бишь совсем плохо!). Но вида он не показал, дабы не обидеть жену. А сон не шёл. Не спалосььььь ... И Николай, ответственно и усердно пытался бороться с этой напастью, называемой бессонницей, как только мог. Сначала он долго ворочался с боку на бок как неваляшка, надеясь что это укачает его и так смешанно-спутанное сознание. После пытался успокоить себя перекидыванием простыни с левой ноги на правую (устраивая, так называемое, сквозное проветривание), в надежде, что сон всё-такие настигнет его. И так и не дождавшись этого долгожданного явления в ночи наш Колюня слегка кашлянул (так как у него аллергически першило в горле). Далее встал с кровати и собирался потихоньку курнуть в форточку (совершить попытку номер два!), дабы перебить этот мерзкий запах. Но зоркая Люба, словно сторожевой собака спросила его: «Николай ТЫ ЧТООООО??? ТЫ КУДААААА??????? ...
Тут я немного отвлекусь от темы, чтобы поделиться с вами своими мыслями, относительно столь удивительного явления!Знаете, меня всегда поражало в таких хватких натурах как Люба то, что они вполне себе преспокойно могут потчевать рядышком со своим избранником и почти не подавать признаков жизни. Но происходить это может до тех самых пор, пока их чадо мило посапывает под бочком. А как только их добыча (доставшаяся им в тяжёлых боях с помощью хитроумных уловок) норовила вынырнуть из под ододеялки, у них мгновенно обострялся слух и зрение. И они практически в темноте всё видели, слышали и могли даже чуять свою жертву по запаху. Коля, услышав жёсткий и чинный голос Любы в ночи (потому как шёл уже третий час ночи), побледневши обомлел, пол минутки помолчал (решив попытаться вернуть свой разум на прежнее место), а после (собравшись с мыслями и немного расправив своё бренное тело) с хрипотцой в голосе ответил: «Подышать!» - и вышел на балкон. И вот тут-тооооооооооооо он увидел её! - мохнатенькую, кругловатенькую, хрупкую, женскую натуру, смотрящую в троакар с надеждой в небо и утирающую свои поблескивающие на свету слёзки какой-то тряпочкой.
Вы знаете, после такого угарного томления Николаева сознания, эта женская натура показалась ему божественно прекрасной. Утончённоййййй ... и не потому что она плакала, глядя на звёзды (и её хотелось приласкать, пожалеть и обогреть), а потому что в тот самый момент наш Николай по настоящему влюбился! Влюбился до беспамятства в эту мохнатенькую девочку звёздочку, чей образ показался ему беспредельно знакомым и родным. Таким, каким не хотелось вообще ни с кем делиться. Не разрешалось никому показывать, а желалось закрыться с ним под замком и спрятаться там на веки вечныееееее ...
Однако в тот самый миг просветления (односекундный момент - показавшийся им вечностью), когда выскакивая на балкон Николай задел измученной от проветривания ногой, выставленную Любаней швабру, раздался супер оглушительный звон и наша Печалька наконец-то встретилась с ним взглядом и шёпотом завороженно произнесла месяцу: «А вот и моё СЧАСТЬЕ!" ...
Последующие события, связанные с грохотавшем в ночи и все вытекающие из этого события последствия я (с вашего позволения) пропущу мимо ваших же ушей и отмечу лишь то, что когда наш ночной герой наконец-таки улёгся под одеяло (под крылышко к своей Любане - которая охраняла его сон, его жизнь, и своё добытое с ним счастье) к нему тут же пришёл столь долгожданный им сон! - улыбаюсь за него счастливо ...
С утра, спросоньи, всё произошедшее с нашим счастливцем накануне, показалось ему призрачным сном. Дымчатой мечтой, завуалированной в одном очень добром и тёплом ощущении непонятной ему счатливости. Дурачливости, от которой томительно приятно было на душе. Вкусно, сочно! Но - от этого загадочного ощущения наш Колюня еле еле держался на ногах, потому что за его, некогда сгорбленной от житейских и профессиональных дел спиной выросли крылья ...
Весь этот день он пребывал в непривычном для него состоянии полёта! Однако долго эта приятность продолжаться не могла, потому что принадлежала она ночной ирреальности. Размытости сознания и логике, в данном случае, поддаваться не могла. И тут начались мучительные ломки от неясности ситуации. Хотелось увидеть ещё хотя бы один разочек тот самый лунный взгляд в ночи. И не только увидеть, но прикоснуться к этому тёплышку родному.
Вот тут немного остановимся мы с вами. Замедлим шаг. Потому как у каждого, немного вменяемого человека, после моего повествования сразу же возникли тысяча и один вопрос и ровно столько же возражений: «Россказни мол это всё. Сказки! Но, при ваших возражениях остаётся неизменным тот факт, что единожды в нашей жизни (а кому повезёт и пару раз за жизнь (такое иногда бывает - у везунчиков, помеченных небом)) случается встретить СВОИ, до боли РОДНЫЕ глаза, глазюки, глядя в которые время останавливается и наступает райская тишина, сопровождаемая ощущением земного, человеческого покоя. Благодати Божьей, чувствуя которую кожей, ты с полной уверенностью можешь сказать: «Бог ЛЮБИТ меня!».
Однако Николай, подчиняемый воле своей хваткой половинки, вообще никак не мог позволить себе такую райскую вольность, потому что в его складной семье всё было распланирована на многие лета вперёд. И на данные сутки (вернее на данный вечер) в доме было запланировано повешенье хрустальной (далеко не дешёвой!) люстры, приколачивание (на совесть) раскачавшейся ножки у стула в гостиной и под конец столярно-мужских работ, Николаю стоило бы выказать любовь и уважение своей красавице жене, которая именно сегодня (возможно почуяв неладное во внутреннем устройстве своего супруга) порадовала его перекупленным через пятые руки, у одного довольно хваткого гражданина (не уступающего ни на йот мёртвой хватке нашей Любови) фирменным, спортивным костюмчик с белыми обшлагами и беленькими лампасами.
От одной мысли об предстоящих работах, в венах и венках у нашего горе-счастливца останавливалась кровь, потому что такая (для окрылённого него) нагрузка, казалась ему мёртвецки-непосильной. Летающий он сам, летающий под потолком хрусталь и приколоченные к стулу пальцы никак не вдохновляли Николая Ивановича этим сентябрьским вечером, но планы нужно было выполнить неукоснительно, чтобы не дай Бог не нарваться на праведный гнев своей второй половинки, которого он (по честности то) и не боялся ни капельки (потому что Люба его была хоть и с(у)рьезной женщиной, но довольно таки при этом, понимающей и доброй). Он боялся боле что она заметит его летучесть, окрылённость и дерзновенную (не по ней) одухотворённость.
Но на Николаево счастье все эти работы прошли стремительно спокойно, потому что проходили они под чутким руководством добытчицы Любови Михайловны Поднебесной. Заведующей склада колбасных и ливерных производств, находящихся в ведомстве у столичного (а по тем временам, супер-пупер блатного) городского органа (как говорят в наши времена - столичного бомонда). А уж там, вы сами наверное понимаете какие рыбки там водились и какие вещички и денежки там крутились?! Ну и соответственно всё про всегда там было схвачено и за всё про всё вовремя заплачено.
Ах да, подозреваю я, что вы наверное немного усмехнулись, услышав фамилию нашей героини и подумали про себя (какая же она Поднебесная с такой живой, выразительной, земной хваткой?). Поэтому теперь кратко опишу я вам её внешние данные, и немного заглянем мы внутрь неё, дабы понять с кем наш Николай был связан матушкой судьбою.
Так вот Любовь наша Михайловна была далеко не мелкой и не низкой женщиной. Она была ростом с метр семьдесят пять. Крупно грудой, пышнотелой (то бишь приятной на ощупь) натурой. Волосами она обладала белыми (обесцвеченными и собранными наверху (как по тем временам было модно (в пучок на бочок)). Губы были у неё пухлые и сочные. Глаза голубые, глубокие и красивые. Лицо правильно скроенное и довольно утончённое. И весь её облик словно напевал окружающим «Я ВКУСНАЯ - плодо-ягодная женщина!". Только единственное, что женщина эта была не столь глубокая, сколь это было нужно её молчаливому супругу, за спокойным и упорядоченным нравом которого скрывалась сверх чувствительная (не смотря на его сложную профессию) душа ...
По сути дела, пару из себя два эти особя представляли приятную и солидную. Чинную. Добросовестную какую-то. Но не было в этой паре той насыщенности, которые бы наполняла Николая Ивановича Поднебесного жизненным смыслом. А были там одни многочисленные планы, чёткая повседневная и повсеместная распланированность, не оставляющая времени на раздумья, прикосновения душ и сердец, которых катастрофически не хватало нашему влюблённому, ночному герою.
Если немного поразмыслить, то выявится на лицо факт того, что если бы в их благоприятной, благополучной и благовоспитанной семье появилось бы маленькое и хрупкое создание (например, маленькое голубоглазое дитятко), способное отвлечь Николашу (как его именовала Любовь Михайловна без свидетелей) от обыденной суеты и практичной пустоты, то той небо-звёздной, лунной ночи в жизни нашего исполнительного горемыки точно бы не случилось. Однако дети (управляющим органом в этой семье) были отложены до лучших времён (видимо до пост перестроечных) ...
Ну а теперь, проследуем мы далее за цепочкой событий, приведших души и сердца наших тайных влюблённых к объединению в одно целое, именуемое ЛЮБОВЬЮ. Без которой мир уже не мир, свет уже не свет и жизнь уже не жизнь ...
Вообщем после того, как наша Печалька была одарена взглядом Николая (а для неё Николая Чудотворца), она немного приободрилась, прибарахлилась (извините за жаргончик!) и стала вполне таки сносной на вид - а это означает что она стала не просто красивенькой, а элегантно-утончённой женщиной. Французко-утончённой женщиной! Потому что прикупила она себе духи (с феррамонами любви), шлейф от которых обволакивал теперь всё правое крыло новенького, современного, пятиэтажного, жилого дома по улице Гагарина дом восемь, столичного городского комплекса. Тут я немного уточню. Духи то действительно были куплены Печалькою французкие (как в прочем и те, что были подарены Любове Михайловне Поднебесной! - на тот же турецкий (идентично-поделочный манер)), но было различие между теми и другими. И состояло оно в том, что одни (Любины) пахли духами. А те что были куплены Печалькой, пахли любовью! Любовь такой силы и мощи, что спирало дыхание! Ведь любимая и любящаяяяя женщина источает такой сумасшедше-неповторимый аромат, издаёт такой необыкновенный запах, что проходя мимо неё это чувствуется на каком-то бессознательном уровне. И это притягивает к ней все заблудшие в этом мире души и все разбитые (некогда) сердца. Манит как магнит. Не даёт сил дышать рядом с ней. Кричит и зовёт такая вкусная женщина всех мужчин на планете ...
Мыслями, чувствами, прикосновениями к этой сладострастной и хрупкой женщине, однако, позволено теперь было прикасаться только нашему беспредельно влюбленному в неё мужчине. Её радости, смыслу теперешнего её существования. И он прикасался к ней кончиками пальцев и лелеял её с ночи до зари в мыслях своих. Он улетал с ней на другие планеты. Писал ей там откровенные (до беспредела) письма. Называл такими словами, от которых внутри дрожали все её ниточки с верёвочками. Он ТАК любил её, что звёздочки с месяцем на небе трепетали словно язычки пламени огроменного, внепланетного костра, пожарища. Мощь этой любви могла бы (как мне кажется) сразить наповал стадо разъярённых быков ... Это было не любовь даже, а некое знамение Божье. Предупреждение мужскому и женскому полу о том, что ИНАЧЕ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ и ДОЛЖНО! Иначе любить просто нельзя! Иначе не стоит вовсе любить ...
Теперь опустим мы с вами все эти деликатные подробности и вернёмся с небес на землю нашу обетованную. Перенесёмся в самый обыденный, уже октябрьский день (месяц спустя от знамения небесного). Присядем к обеденному столу семьи Поднебесных, за которым изволил наш Николай Иванович отобедать сегодня между своими нелёгкими, трудовыми буднями и щами со сметанкой и лучком.
«И так, Николай» - сказала сегодня ему за щами Любовь Михайловна: «Бледноват ты что-то стал в последнее время, переутомился видимо - сладенький мальчик мой?!» Нужно тебя отправить в «ВОРОБЬИ» - на отдых!». "А то не Дай Бог скажется твоё переутомление на тебе недобро...».
По честности сказать, проницательность Любовь Михайловны, на этот раз дала о себе знать вполне прилично. Носом она своим респектабельным почуяла уже всерьёз неладное во внутреннем убранстве половинки своей приклоненной к звёздам. Зачастил её Колюня что-то покуривать среди ночи на балкон. Волнительный облик у него стал какой-то. Тревожно-влюблённый такой ... И Люба нешуточно испугавшись потерять привязанную к себе душу раба сего, решила сослать его из этих домашних, туманно-ночных альбионов куда подальше, но не столько уж далеко, чтобы не иметь возможности наблюдать мир его сердечный ...
А вы знаете (простите отвлекусь на пару секундомер я!), ведь мужчины (на самом то деле) довольно тонкие существа и в чём-то, они порой тоньше нас женщин. В ласках. В нежностях. Особенно к любимому человечку своему. Иногда как читанёшь такие бумажные проявление и внутри всё обрывается и искрит.
Не верится и в голове никак не укладывается что мужчины (такие крепкие, волевые, решительные человеки наши) могут быть столь величественно нежны. Столь изощрённо ласковы и столь ранимы при этом! Так вот и наш Николай такие словечки внутри себя подбирал к радостёночке своей глазастенькой, что туши светлячки фонарики. От его нежностей она реально могла бы улететь и улетала в другую, потустороннюю от нас галактику, когда он являлся весь этот месяц на балкон и смотрел в её бездонные глаза ...
Нет, вы не подумайте, что Николай Иванович наш был размазнёй какой-то, ведомый своею управленческой половинкой. Он был просто тем самым (не побоюсь я этого слова) НАСТОЯЩИМ мужчиной. Молчаливым, тонким, и до невозможности нежным. Правильным. Не бросающим слов на ветер. И если уж сказал он нашей печальной половинке божьей ЛЮБЛЮ, то его люблю было весомым. Одиножды оброненным. Единственно верным. Эта женщина, что заслужила его любовь, его взгляд, его нежность стала несказанно, непередаваемо счастливой. Райско обнажающей свою душу, свою плоть, всё своё существо перед этим мужчиной. Самым, самым любимым мужчиной на планете земля! Теперь все их ранние утра, дни, вечера и поздние ночи стали до краёв наполненными этим божественным чувством, которым пах тот самый, мужской платочек, который некогда и был подобран Печалькой нашей у того самого подъезда, из которого на неё вглянуло её счастьице (здесь я опять приятно, до слез улыбаюсь ... уууууууу!). Это СУДЬБА!
В СТОЛОВОЙ
«Воробьи» полнились птичьими трелями, разливающимися у входа в столовую. Местные коты с плотными брюшками прогуливались неподалёку от столовой, карауля довольных отдыхающих, подносящий им санаторные явства. Николай Иванович обедал этим днём уже в зале столовой и брюшко его тоже был неплохо оформленно. Однакоооооооо радости это ему не приносило, потому как по мере затопляемости его желудка, его душе становилось тесно и томно в его теле. Мучительно было во всём внутреннем устройстве его организма сегодня! - и это не смотря на омывающие его тело (довольно приятные процедуры). Воробьи напрочь лишили Николая сна, покоя, ощущения жизни. Ни золотистая осень, ни распланированное, диетическое питание, ни прекрасные условия проживания отчаянно не радовали. Реальность замерла в его глазах. Потухли все краски осени. Пожухли все надежды. Пропало желание дышать. Ему захотелось выбежать в глухой лес и крикнуть навзрыд. Выплюнуть эту ноющую, томительную боль наружу. Да так, чтобы лес содрогнулся от мощи этой истомы душевной. Знаете, ему даже стало казаться, что до помешательства осталось совсем рукой подать. Всего то пару деньков и ту-туууууууу ... неотложка с форменной (на колёсиках) подложкой ...
Ну на Николаево счастье, в соседи ему достался экстравагантно-замечательный товарищ. Низенький, седоватенький, с залысинкой на голове и с малюсенькой бородкой на подбородке мужчинка (почему мужчинка - да потому что ростом он был с вершок). И обликом своим он явно походил на всеми нами любимого с детства до(х)тора Айболита. Так вот доктор Айболит по имени Василий был из мужчин попроще. Свойский такой. Плотно прилегающий (так сказать) сосед. Заботливый. Вдовец к тому же. Но при своей личной трагедии, задорным он оказался. Не унывающим. И вот он то почуяв внутренний срыв нашего Николая поспешил предотвратить моральную трагедию сего. И способ он нашёл таки для этого довольно преинтересный. Напустил он (пока Николай пытался в душе выполоскать боль свою из себя) комарьё в обитель печали. И печаль как рукой сняло, потому что сосущие кровопийцы сначала высосали все имеющиеся соки из Николая, а уж после не дали ему ночью сомкнуть глаз. Отогнали все гнетущие мысли. Спугнули сон и на утро наш Колюня стал похожим на пропущенную через мясорубку лапшу. Зато уставшую до того, что после утренних, грязевых ванн, прийдя в номер он испустил свой дух на мягенькой, пуховой подушечке и спал как младенчек до самого полдника (проспав при этом обед). И это явно помогло ему отвлечься от истязаний его души и вдохнуло в него свежий поток, столь необходимого ему воздуха. А уже вечером, после ужина, Василий потащил нашего напрочь отчаявщегося товарища Николая на партийку бильярда и полностью, выволочно отвлёк Николая от той многострадальной, внесанаторной жизни, коя угнетала его поблекший разум. И вот тут прибыла на побывку Любовь Михайловна Поднебесная и заметив явные перемены в половинчатом счастье своём чуть не вознесла Василия Анатольевича Воздвиженского (за труды его праведные) на небеса, одарив его изрядной порцией блатной (бутербродно-докторской) колбасы. Напитав тем самым его дух и его тело столь серьёзно, что тот, позабыв обо всём на свете склонил свою лысоватую головушку на подушечку и мирно и кратко уснул ... А Любушка наша Михайловна тем временем повела своего спутника жизни в еловые аллеи на исповедь «поднебесную», коей Николай боялся как огня, дабы понимал, что именно сегодня, именно сейчас, при его потрёпанном и плавающем взгляде, при его потерянном разуме и поблекшем духе, утаить правду матку вряд ли удасться ... Однако еловые шишечки как нельзя кстати освежили падший дух Николая Ивановича, наградив его парой ударов нужной силы и мощи. И прям таки по маковке.
По маковкееееее ...
Обалдевшая Любовь Михайловна, никак не ожидающая столь неожиданных событий (нарушавших все её планы)отчаянно взвизгнула, увидев вытаращенные Николаевы глаза и последующий за этими событиями полу обморок. А Николай прям таки ать-два и хряпнулся на лавочку. И тут его разум нужным образом прояснился! Перед глазами ежесекундно пронеслись события последних двух месяцев его жизни, мучительные раздумья пронеслись за ними в след и ... тут всё стало на свои места! Решение пришло само собой! ...
ПРОСВЕТЛЕНИЕ
Проводив Любаню до ворот санатория и посадив её в такси, Николай приятным образом преобразился. Взгляд его стал чистым и ясным как стёклышко. Спина распрямилась. Шаг перешёл на лёгкий и подпрыгивающий. Он буквально влетел в номер, уселся в кресло и уткнул свой взор в телевизор. Настроение его вознеслось до небес, потому что наконец-то к нему пришло необходимое ему решение! Он увидит её! Увидит и прикоснётся к ней. Возьмёт на ручки, расцелует и скажет всё, что он мечтал ей сказать, глядя прямо в её родные (до боли) глаза. И эта ссылка ему в этом поможет.
«Здорово дружище!» - сказал ему заспанный Василий Анатольевич, сладко потягиваясь от колбасных баловств Любовь Михайловны. «Уже проводил свою красавицу?» ... А в ответ тишина, уткнувшийся в оключённый телевизор Николай и повисший в воздухе покой, столь не свойственный его номерному, по санаторию, другу. «Опять его понесло?!» - подумал про себя доктор наш Айболит. Встал с кровати, включил телевизор и обалдевши осёкся, увидев довольно приятный, расторопный, светлый и чистый взгляд почётного гражданина - Николая Васильевича Поднебесного. «Ну вот и славненько!» - подумал (опять же про себя) Василий.
ПЛАН.
Он созрел так же просто, как и родился, мгновенно и искромётно.
Лёгкой поступью заполнил он Николаево сознание и перешёл к осуществлению в жизнь ...
Дело происходило по вечеру, на танц площадке, под музыку и развесёлые танцы- обжиманцы с дамами в возрасте пристарелых косуль.
Николай Иванович, не безсхитростно, умудрился за этим действом накачать своего спасителя Василия жигулёвским пивом и укачать ритмами.
Дерзновенно, с долей торопливой распланированности (совершенно не свойственной ему) он доволок Василия до двери их номера, затащил в него, разул и брякнул на кровать. Вдаваться в заботу о своём соседе он не стал, дабы время уже поджимало.
Далее он срочно вызвал себе такси и исчез в ночи.
Только его и видели ...
Теперь вернёмся мы с вами к городской суете и полной пустоте, в которой пребывала наша Печалька всю эту долгоиграюще-печальную неделю, ибо хаос настиг её совершенно негаданно- нежданно, благодаря чуткому носу Любови Михайловны Поднебесной и её коварно-женскому плану спасения души раба своего Николая Васильевича Поднебесного.
Тоска овладела Печалькиным сознанием бесконечная, пронзительная, раскладывающая весь её духовный мир и земную оболочку на миллиарды малюсеньких кусочков, которые были разбиты вдребезги о неприступную, глухую стену неизвестности ...
В её голове крутилось бесконечное число вопросов, вопросов без ответов, без приветов, без намёка на надежду и от них кружилась голова и спирало дыхание, подкашивались ноги и не хотелось дышать. Глаза, и те открывать не хотелось, потому как мир стал пуст без него. Его вовсе не существовало - мира этого ...
За неделю весь её облик потускнел и померк. Душа надорвалась и сдулась как воздушный шарик. Стопудовая тяжесть как железобетонная плита легла на плечи. Она прижимала к полу и лишала воздуха, поэтому именно в этот вечер и в эту ночь она не вышла ни к месяцу, ни к звёздочкам, а осталась лежать на кровати и ждать когда прозвучит в ночи её последний вдох ...
Да ... странная штука жизнь! Непредсказуемая ... Сначала дарит тебе весь мир, после лишает последнего глотка кислорода, смысла на дыхание и надежду...
Однако раскырылечиваться мы с вами не будем, многоуважаемая моя аудитория, потому что за тёмной полосой всегда следует светлая. За холодами потепление. За слезами смех, а за любовью ЖИЗНЬ! И эта самая жизнь буквально вытолкала пинками под зад нашего влюблённого мужчину и заставила его лететь и бежать на встречу к своему счастью, дабы повернуть эту самую жизнь к себе лицом. Но в этот вечер и в эту в эту ночь жизнь своего лица ему , увы не показала ......
Её не было ни на лавочке, ни у подьезда. И запаха её тоже не было нигде. Как Николай не старался собрать её образ в ночи на прежнем месте, как отчаянно не зажмуривал он глаза и не открывал их снова, в надежде что её образ всплывёт рядом, ничего не получалось. Всё оставалось на своих местах, всё кроме неё ...
После нескольких таких попыток воссоздать её живой образ из воображаемого он почувствовал что голова его начинает слегка подкруживать. Да и шишка на лбу стала напомнить о себе выпадом вперёд. Со стороны Николай Васильевич Поднебесный напоминал сейчас молодого воробья выпавшего из гнезда из под мамкиного крыла, который шмякнувшись о землю и не успев прийти в себя открыл глаза и посмотрел на этот мир так, как будто только что на него народился. Пыльный, растрёпанный, взьерошеный и ничего решительно не понимающий и не осознающий (на какой планете он появился и зачем) ...
Всё это действо на данном перекрёстке времени было из ряда вон выходящим, потому что было оно не похожим на всё происходящее в жизни нашего героя до этой престранной поры, сезона любви, сезона нежностииииии ...
И пока наш герой приходил в себя от незапланированного облома и пытался восстановить свой затуманенный рассудок в первом часу ночи по улице Гагарина дом восемь, на балконе семьи Поднебесных громыхнула швабра и послышался чинный голос Любови Михайловны, чей нюх и на этот раз сработал как нельзя кстати.
В безисходно- безвозвратном рассудке Николай вздрогнул, подпрыгнул с лавочки и поскакал наутёк. Правда ноги его не особо его слушались и заплетались, шишка ныла, голова кружилась и в целом он был раздавлен и подавлен, потому как запланированный им план провалился в тар та-ра-рыыыыыы ...
ВОЗВРАЩЕНИЕ
В номер он прибыл в третьем часу ночи пыльно-поверженный. Сбросил с себя одежду и рухнул навзничь на кровать. Теперь и его дух и всё его существо разлетелось на миллионы миллиардов осколочков ...
ПРОБУЖДЕНИЕ
Утро настигло санаторных проживальцев туманом и серостью. У одного наступило непривычное для него похмелье, у второго моральное. Завтрак они проспали, процедуры пропустили. Запустили для освежения духа ненадолго свежачка с лоджии, прониклись им и решились всё таки поднять свои бренные телеса и пойти за минералочкой.
Аллея была полупуста и шелестела вариациями на тему странной безысходности, даже при том что сегодня сквозь тучи проглядывало солнышко, это решительно никаким образом не сказывалось на двух горе товарищах, бредших к своему корпусу.
Василий потирал руками лоб, пытаясь расправить свои отёкшие после жигулёвского пива мозги. Николай чудоковато поправлял на голове взьерошенные волосы, нерво подёргивался и подушечками пальцев разглаживал на лбу шишку, видимо надеясь на то, что она исчезнет после данного действа ...
Между ними повисло непривычное молчание, из-за того что один не мог понять как ему удалось так накачаться, второй не мог сообразить как ему дальше жить и быть ...
Доковыляв всё-таки до своего номера и испив минералки им обоим немного полегчало и тогда Василий произнёс свой монолог: "Ну и денёк однако!" - и виновато улыбнувшись продолжил: "Ну скажи мне дружище где и почему это я так надрался?" ... Николай даже глазом не повёл, он сидел на кровати отрешённый и прибывал в совершенно ином, далёком от их номера, измерении.
Тогда Василий подошёл к нему ближе, взял за плечи, немного встряхнул его и глядя ему в глаза повторил свой вопрос.
Встряска явно пошла на пользу Николаю Васильевичу, распределив по нужным местам все органы и мысли потерянного во времени и пространстве. Взгляд его вернулся на прежнее место и он посмотрел на своего соседа пронзительно изнемождёнными глазами, в которых виднелась боль утраты чего-то неимеверно нужного и родного. Там было опустошение, полное и безаговорочное. Там слышался приговор ...
От этого взгляда внутри Василия всё оборвалось, потому что он был ему знаком. Именно по такому взгляду он узнавал в толпе себе подобных. Среди сотни тысяч людей которые встречались некогда на его пути, он безошибочно замечал тех, у которых были такие же, как у него глаза ...
Не дождавшись ответа Василий осёкся, отпустил Николаевы плечи и непроизвольно опустился в кресло. Он знал что ничем не сможет помочь своему соседу, кроме как тем, что не допустит его окончательной гибели ...
ЗА УЖИНОМ
За ужином они поговорили по соседски. Кратко но проникновенно. По мужски. Поняли и поддержали друг друга.
Николаю Васильевичу стало на один процент легче, потому что нашлось в этом мире хотя бы одно сердце, способное понять его и посмотреть на мир его глазами ...
ПРОГУЛКА
После ужина они решили пройтись по лесу, вдохнуть еловой свежести, поразмышлять о житие божием рабов Николая и Василия. И так как худо быть уже было некуда, то лучше стать всё же могло! - решили оба переглянувшись.
Вот бывает знаете ли настолько всё отчаянно, что в один момент где-то переклинивает от этого и становится решительно пофигу, при чём на всё. И вот этот самый пофигизм, укрепляет организм! А тут как нельзя кстати, после ошарашивающей дозы алкоголя и уничижительной доли стресса, пофигизм и ели воздействовали как сумели. И благодаря им наши чудо горемыки стали баловаться и дурачиться. Поддавать ногами шишки, гонять и подбрасывать вверх разноцветную листву. Смеяться и хохотать словно дети ...
Видок у них, смею признаться я вам был довольно ироничный. Лысоватый доктор Айболит игрался на пару с доктором Пиявкиным. При чём один с непривычки был бледно-зеленоват, второй же синевато-суховат.
Комичность ситуации была полная, даже неестественная. И если бы кто либо, в данный момент, имел возможность её лицезреть, то его мозг был бы точно оплавлен и потёк как ручеёк ...
ИНТУИЦИЯ
Пережив ночь, открыв утром глаза и вдохнув полной грудью Печалька почувствовала что боль сердечная её немного отпустила.
Ощущение для неё это было странное, потому как с фактом оно ни совпадало. Однако оно присутствовало этим утром и не покидало её. Поэтому в замешательстве она встала с кровати и начала ЖИТЬ. Жить как и прежде до этой мучительной недели, а это значит вести свой привычный образ жизни: есть, пить, принимать мир таковым, каков он ЕСТЬ. Вдыхать мгновения и наслаждаться каждым из них.
Это проявление божие, интуиция женская, не поддающаяся логике, но точно имеющееся у каждой женщины порою помогает им пережить такие жизненные моменты, которые казалось бы пережить невозможно. И вот эта самая интуиция подняла сегодня на ноги нашу печальную Печальку и сказала ей шёпотом через плечо на ушко, что ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО и ВСЁ ЕЩЁ БУДЕТ! Сказала ей что он жив, относительно здоров, любит, ждёт, надеется и ВЕРИТ! И ОНА ПОВЕРИЛА ТОЖЕ, УСПОКОИЛАСЬ и ЗАДЫШАЛА ...
ЧУЙКА
Тем временем как наши лесные док(х)тора оживились в лесу и как наша Печалька ожила в городе, Любушка наша свет Михайловна напротив пала духом и в этом упадническом настроение прибыла на побывку номер два. Видимо витало в воздухе рядом с нею нечто такое, что давило изнутри и отражалось снаружи. И именно эти наружные изменения в ней мгновенно отметил для себя Василий Анатольевич и ринулся спасать душу заведующей колбасно-ливерных производств в аллеи на исповедь поднебесную и там же и влюбился в неё до беспамятства ...
Да, вот так вот странно порою распоряжается Матушка судьба с своими абитуриентами, преподнося каждому из них свой жизненный урок и расставляя всё и всех по своим местам. С кем-то она разговаривает шутя и игриво, с кем-то жёстко и справедливо. С иными вовсе не разговаривает, позволяя набить шишек самостоятельно. В нашей же романтическо-прозаической истории было всё, и шишки и надрывы и шутки и взрывы. Слёзы и смех и поднебесный успех. Закончилась она неожиданно- невероятно и потрясающе-ПРИЯТНО ...
Прогуливаясь по шелестящей, осенней аллее с женщиной необыкновенной красоты, в которой трогательно сочетались не сочетаемые показатели сине-голубых глаз, белокурых волос и сочности женской в перемешку с твёрдостью характера и неопровержимостью духа (на данном этапе, правда поверженного) Василий Анатольевич проникся томно и глубоко этой женщиной-Мечтой. До сути, истины и смысла своего прибывания на земле. Прочувствовал он всеми закоулочками души своей душу её, остро нуждающуюся в любви и внимании, молчаливом понимании ...
Они шли вдоль аллеи. Она держала его под руку и молчала. Молчала как-то тихо, по женски. Трепетно. Признать перед кем-либо свою боль было для неё чем-то противоречащим всему её существу и укладу её жизни. Однако именно молчание сейчас было выразительнее слов, потому что за неё говорили её губы и её глаза...
При вечернем свете фонарей и их отблесках, глаза Любови напоминали ему бескрайние и глубокие озёра, переполненные синью. Чтобы вы смогли прочувствовать мои дорогие читатели то о чём я вам сейчас повествую, то вам стоит представить себе что вы сидите на берегу кратера, свесив ноги по колено вниз, наклонившись вперёд и вглядываясь вглубь этого прозрачного и глубокого пространства, изумрудно синего цвета и сквозь толщу воды видите дно. Донышко, краешек той водной вселенной в которой отражается вечереющее небо-небушко, на котором мигают и перемигиваются звёздочки, отражаясь в водичке ...
Вот такими и увидел её глаза Василий Анатольевич. Увидел и утонул в них, потонулллллл ...
Её же духовный мир на этом промежутке времени был шаток как никогда, потому что она нутром чувствовала что рушится весь уклад её распланированного существования и она ничего с этим поделать не в силах ...
Отклеивается от неё душа половинки её приклоненной к звёздам и улетает в другую от её галактики галактику. И там она мается в туманности ночной и не находит себе покоя. Мечется из стороны в сторону покачиваясь в пространстве космическом ... Принять эту данность и смириться с нею Любови Михайловне было невыносимо непросто, однако рядом с нею под руку шагал довольно милый и тёплый человечек, рядом с которым ей было тихо и спокойно ...
Выйдя из своего мысленного уединения она поймала эту мысль за хвостик и крайне ей удивилась. Повернула голову в его сторону, заглянула в его глаза и её пронзило щемящее чувство какого-то родства человеческого, тёплости такой, какой она никогда не встречала ни в одном взгляде. Он же взглянул на неё с таким беспредельным восхищением, такой нуждой в ней, такой удивительной любовьююююю что их губы и их сердца встретились и прильнули друг к другу нежно нежноооооо ...
Этот поцелуй был долгим, проникновенным и неожиданным для обоих. Когда он закончился и они открыли глаза и взглянули друг на друга, то не сразу сообразили что это было: затмение разума или природный инстинкт, однако после этого чрезвычайного происшествия он взял её за руку и уверенно повёл за собой. Сил сопротивляться у неё не было! ...
Он вёл её как-то сосредоточено и скоро. Поспешно. Ветви деревьев задевали её подвивающиеся и собранные на затылке волосы, она поправляла их наспех и старалась не отставать. Так они шли в темноте несколько минут окунаясь в бездну, сквозь деревья в которой кое-где вспыхивали и потухали фонари, под ногами хрустели шишки, шелестела подсохшая трава и что-то даже пробегало мимо их ног. Но он как хозяин её жизни и всего её существования вёл её за собой не останавливаясь ни на минуту. Вёл за собою ВПЕРЁД - как никто и никогда в её жизни НЕ ДЕЛАЛ. И ей это бесконечно нравилось, не смотря даже на то, что она в этих коротких, односекундных отрезках времени терялась и не могла уловить сути происходящего.
Поэтому она просто следовала вслед за этим маленьким человечком, который в один краткий миг стал для неё невероятно, невозможно большим. Вырос в её глазах настолько, что она готова была подчиняться его воли и всем его желаниям беспрекословно и безоговорочно ...
После того как они прошли этот странный путь, эту совместную их дорожку, они оказались на ярко освещенном, круглом, заасфальтированном пространстве, где громко звучала музыка и было людно. От таких резких перемен мест и событий Любовь Михайловна находилась в непривычном для неё смятении и ничего толком не понимала. Разные чувства переворачивались в её душе и переполняли её до краёв: стеснение, волнение, удивление и даже стыд ... НО при всех этих треволнениях там не было страха ни за настоящее, ни за будущее. Теперь у неё не было ни капли сомнения в том, что будущее будет СВЕТЛЫМ и ПРЕКРАСНЫМ. Её СОБСТВЕННЫМ. Принадлежащим ей одной. Таким, за которое не нужно бороться, которое не прийдется ни у кого отвоевывать, которое она не будет вынуждена добывать. Это ощущение согревало её сердце и её душу этим уже прохладным, сентябрьским вечером, разливалось благодатью по всем венкам и разносилось по всем клеточкам словно чудодейственное лекарство, оживляющее тело и душу . Дарило состояние полёта. И они ПОЛЕТЕЛИИИИИИИ по танц площадке, охваченные нотными вихрями и яркими чувствами. Зарделись от удовольствия, закружились вместе с алеющей листвой и заволокли вечерней поволокой глаза всем присутствующим. Заразили их только что зародившейся на свет ЛЮБОВЬЮ к жизни, к музыке, друг к другу ...
Они ворвались в этот тихий мирок танц площадки и взорвали его чувственностью и благодатью. Благодарностью к миру, к Богу, ко ВСЕЛЕННОЙ, которая вознаградила их этим тонким, пронизывающим душу чувством ангельской окрылённости и возвышенности. И теперь уже вся эта аудитория, наполняющая эту площадку закружилась вместе с ними в одном порыве. Люди даже взглянули друг на друга по новому, мужчины на женщин, а женщины на мужчин. Это был какой-то такой порыв общий, движение вперёд на такой лад и в такую тональность, которой в нашем мире наверное ещё не случалось до этой счастливой поры ...
Всё это пространство в эти минуты более напоминало место приземления летающей тарелки инопланетной, потому что помимо освещённости её светом от иллюминации она светилась и освещалась сейчас БОЖЬЕЙ БЛАГОДАТЬЮ настолько ярко и солнечно, что увидев издалека это действо, действительно можно было бы решить что там происходит или приземление летающей тарелки или какое-то знамение Божие. И это можно было не только наблюдать издалека, но даже испугаться увидев подобное явление, потому как такой яркости световой, такой лучезарности тёплой, таких волн согревающих в жизни мы с вами не имеем возможности наблюдать ...
Вы только представьте себе эту красоту неземную, любимые мои! Разноцветная листва: красно-оранжево-жёлтая, подиумная, подсвечиваемая изнутри ярким светом, блестит и переливается в кромешной темноте. Искрится даже. А внутри неё происходит какое-то общее, круговое движение вперёд по кругу, вдоль него. И кажется со стороны что в том средоточении благославляют людей, мир, жизнь. Возносят молитвы в небо, к Богу. Поют ему песнь мира и ЛЮБВИ! Читают ему стихи, звучат в унисон с ВЕЧНОСТЬЮ ...
Именно эту песнь услышала сегодня и наша Печалечка во время своей вечерней молитвы. Именно этот свет увидела она этим вечером. Почуяла кожей его тепло и потому вышла всё же этой ночью к нему, родному своему ...
Далее мы опустим с вами мелкие подробности возвращения нашей новой, родившейся этим вечером пары в номер. Их возвращение в реальную жизнь, где ни всё было так волшебно и сказочно, как хотелось бы и мечталось бы Николая Ивановичу Поднебесному, хирургу, с довольно большим стажем спасения жизней человеческих, которому не удавалось сейчас спасти ту самую важную для него жизнь и душу, самого родного его человечка на земле, его маленькой звёздочки, капельки его необычайной, кусочка лунного. И потому он прибывал в данный момент в глубокой печали как и его печальная Печалька лёжа на кровати и уткнувшись носом в подушку. Однако все эти события по воле Бога и его подопечных (ангелов небесных) помогающих состояться тем событиям запланированным отцом небесным, повернули вспять время, обстоятельства, даже свет и устроили всё именно так, как быть ДОЛЖНО, ПРЕДРЕШЕНО и ЗАПЛАНИРОВАННО! И потому наши заЛюбованные голубки, вернувшись в обитель Николаевой Печали переглянулись друг с другом, поняв друг друга взглядом. После Любушка наша свет Михайловна присела на краешек Николаевой кровати, наклонилась к нему, полуобняла и ласково погладила по плечу. Николай в полудрёме не сразу сообразил что происходит. Ему показалось что что-то очень родное и знакомое прикоснулось к нему. То, чего он так долго ждал и желал всею душой. Поэтому счастливый он резко открыл глаза и отшатнулся. Его ощущения и его чувства подвели его, не совпали с реальностью. На кровати перед ним сидела жена. Совсем ни такая, какою он привык её видеть. Она была какою то особенно тёплою сейчас, с добрым и очень понимающим взглядом. Мягкими ладонями и лучезарным ликом. Она поняла его без слов. Проникновенно, по женски. Не испугавшись его странной реакции она прижала его к себе и стала гладить по голове, по волосам. Гладить и укачивать как маленького ребёнка. По её щекам текли тёплые и солёные слёзы. Капали на его рубашку, руки, лицо. И он почувствовав их кожей и не сумев сдержаться зарыдал как маленький мальчишка, юнец. Обнял в ответ Любушку за шею и позволил своим скопившимся за эти счастливо-мучительные месяцы эмоциям выплеснуться наружу. Эта сцена была бесконечно трогательной и домашней. Искренней и кристально чистой. Единственной незапланированной сценой в их распланированной жизни. При этом она была очень понятной им обоим. Правдивой, лишённой выгоды с чьей либо стороны. Эта была сцена прощания прошлого с будущим. И в какой-то момент заглянув в глаза Любови Николай понял всё. Понял что она отпускает его. Отпускает добытое с ним счастье. Отпускает на волю его душу. Отпускает всецело, ЦЕЛИКОМ. И тогда он стал целовать её руки, ладони. Целовать невпопад. Из молчаливой благодарности за её женский подвиг он целовал её руки как вселенную её широкой души ... А после всех этих непростых дуновений в их взаимоотношениях, когда у обоих закончились слёзы, выплеснулись наружу все эмоции и наступила тишина, Любовь Михайловна погладила ладошкой его небритую щёку, поцеловала его в неё и сказала: "Езжай Николенька ..." , "Езжай!" ...
Николай встал с кровати, замешкавшись в стеснениях. Ему было жутко неудобно и перед Любой и перед всё понимающим соседом, но в груди отчаянно колотилось сердечко и душа замирала в предвкушении грядущего СЧАСТЬЯ, поэтому он всё же заставил себя кое-как собраться с духом, достойно одеться и пуститься в свой СЧАСТЛИВЫЙ ПУТЬ ... Люба вызвала ему такси, Василий с уважением пожал ему руку, хлопнул участливо по плечу и сказал: "Давай дружище - ДЕРЗАЙ!" И Николай исчез в ночной, октябрьской тишине ... Более мои дорогие друзья я вам ничего не поведаю из этой странной и немного умопомрачительной истории и позволю вашему воображению дорисовать их счастливую встречу самим. Скажу напоследок только одно, что для каждого из нас человечка, проживающего на планете Земля существует своя, пусть маленькая, пусть мохнатенькая - но ПОЛОВИНКА. С которой мы становимся сильным и красивым. Уверенными в себе людьми. Ибо ЛЮБОВЬ это СЛАБОСТЬ, делающая нас сильными. Слабость которая превратила нашего док(х)тора Айболита Анатолия в огромной значимости мужчину для неописуемо сочной, самодостаточной и теперь уже безгранично покорной ему женщины Любови Михайловны Поднебесной. И которая превратила нашу печальную Печальку во францо-утончённую женщинку, с которой Николай Иванович Поднебесный вознёсся на небеса наши обетованные и стал крепким, самодостаточным и уверенным в себе в себе мужчиной, способным встать ночью с кровати и пойти напролом за миллионы километров в нужном ему направлении, дабы застать своё родное СЧАСТЬЕ на том самом пятачке времени при луне и звёздах. А после обнять, подхватить на ручки и унести подальше от людских глаз, сказав ей при этом ту самую долгожданную для неё фразу: "Нечего тут мокнуть, айда домой - безобразничать, !" - и мигом доставит её в свои аппортаменты ...
Верьте, ВЕРЬТЕ дорогие мои Печальки, что обязательно найдётся когда-нибудь и ваша, предназначенная именно вам половинка, которая однажды подхватит вас на ручки и унесёт за угол дома номер 8 по улице Гагарина (столичного городского комплекса) и будет там с вами безобразничать! ..