Меня откопают через триста, нет, через тыщу лет. С наушником в ухе, сгорбленным, сухим стариком. По черепу восстановят мой симпатишный портрет, скажут, наверно, ученый, так и не узнают, что был простым дураком.
Выяснят, что жил примерно десяток веков назад, когда Леха Навальный все-таки стал президентом, когда РПЦ наложила вето на рай и на ад, а дома всё еще строили из кирпичей и цемента, когда ипотеку платили еще даже на пенсии, когда так и не заплатили строителям космодрома "Восточного", когда люди сходили с ума от взаимной агрессии, порнофильмов и всего остального, порочного.
Посчитают мой возраст - семьдесят. Прожил достаточно, причины смерти пока неизвестны, с гайморитом (это выяснят по пазухам носа придаточным), будут надеяться, что все-таки местный.
Аккуратно, мягкими и жесткими щетками, отчистят от глины и пыли, кости разложат по разным пакетам, запакуют коробками, пронумеруют, чтоб не забыли. Экспертизы, анализы, научные общества, комиссии и прочая энциклопедическая лабуда. И вот мы вдвоем - я и музейное одиночество, покоряем университеты, страны и города.
Меня откопают через триста, нет, через тыщу лет. Буду стоять в музеях, напудренный, напомаженный, на тяжелой подставке, гладко выбритый череп, пустые глазницы да горбатый скелет, рост и предполагаемый вес на бумажке.
Для справки.