Давно уже с руин поднялись города.
Над кишлаками небо мирное сейчас.
Афганистан – это запомнил навсегда,
Как шурави пришли на помощь в трудный час.
Сколько полегло в горах мотострелков,
Доля выпала нелегкая ребятам,
При защите тогда мирных кишлаков,
В жестокие бои восьмидесятых.
Словно фараоновы гробницы,
Вершины серебристых ледников,
Всех погибших помнят они лица
Двадцатилетних смелых «стригунков».
Их всех на прочность испытал Афганистан,
Но страх к ребятам приходил потом.
Сквозь пыль и яростный огонь душман,
В бою здесь каждый проверялся на излом.
Заоблачный рейд был тяжёл и опасен,
И мраком густым затопило ущелье.
Хлеб нужно доставить, - приказ был всем ясен,
Голос комбата дрожал от волненья.
Тот путь серпантином тянулся в горах,
Бой принимать приходилось мгновенно.
За поворотом залег злобный враг,
Огонь по колонне ведет он прицельно.
Ночь была темной, а небо косматым,
И рейд был опасным, как много раз,
Но к марш-броскам все привыкли солдаты,
Жизнь не щадя, выполняли приказ.
Огненный столб разорвал тишину.
Врыв мины и сплошной свинцовый дождь.
От пули снайпера качнуло старшину.
Врешь, - крикнул он, - нас живьем не возьмешь!
Бой протекал в синей утренней мгле.
Ротный спланировал силу огня.
- Мы оказались на тайной тропе,
Я вызываю огонь на себя.
Помощь идет вы поверьте, ребята,
Экономьте патроны, рота держись.
Вырвал чеку он с последней гранаты,
Вместе с врагом оборвалася жизнь.
Он погиб в двадцать лет – роковая судьба.
Был подвиг его, словно звездная вспышка.
Бессмертие свое он обрел навсегда.
Шурави победить у душманов не вышло.