Бесславие ждет тех, пожалуй,
Кто во славу живет свою.
А не во имя общей жизни,
Что постоянно на виду.
В бесславие можно окунуться
И не вернутся никогда.
Идти, однако, против жизни
И обесславить вдруг себя.
Ну, а судьба всегда такая,
Покоя не дает душе,
Которая её очернила
И будет мучаться в огне.
Быть изгнанным значит погибнуть,
Убитым быть самой толпой.
А в одиночестве и боли
Не ведают совсем покой.
А неизбежность цивилизаций
Есть прошлое былых времен.
Есть настоящее, как прежде,
Есть будущее, что ждет поклон.
Но отречение ради спасения
Есть обречение себя.
На настоящую погибель,
Чтоб не воспрянула душа.
Но отречение от жизни
Значит себя и отлучить
От той судьбы, что подарили,
От той судьбы, с которой быть.
А горе и к тому же счастье -
Две равные величины.
Две стороны одной лишь сути,
Две стороны одного пути.
И друг без друга они не могут
На свете сем существовать.
Пожалуй, противоречивы,
Умеют противостоять.
Если уменьшить вовсе горе,
Уменьшится счастье само.
Которое не будет вечным
И надо заслужить его.
Чем будет оно ровнее
Тише тогда, спокойней на душе.
И видные противоречия
Найдут согласие везде.
А упиваясь эйфорией счастья
Возможно в омут кануть вновь.
И потерять свою идилию
И потерять свою любовь.
Когда невзгоды утопают
В болото разных перемен.
Тогда и горе возрастает,
Приводит к счастью вдруг взамен.
Затягивает снова горе
В трясину бедствий, как всегда.
Приходится тратить усилия,
Чтоб выкарабкаться из пруда.
Пруда проблем и беззаконий,
Где правил и в помине нет.
Где маятник жизни качают
Лишь в сторону ушедших лет.
У каждого в душе свой маятник
И амплитуда бытия.
Как жизнь отпущенная свыше,
Так счастье с горем есть всегда.