Еду с мамой к дедушке с бабушкой в деревню, папа на работе. Мама работает на швейной фабрике, у папы небольшой бизнес: он ремонтирует и изготовливает мебель. Я нередко бывал у него, и всякий раз видел благодарных клиентов.
- Федорыч, спасибо тебе. Твое придприятие нам, людям с небольшим достатком, очень необходимо, - часто слышал я.
- Возьми моего сына на работу... Делу научишь. Он у меня смышленый!
В одном и том же здании, где арендует площадь папа, есть кафе «Полет», «Секенд Хенд», «Социальная актека», «Пекарня», «Кальянная».
- Папа, а рядом «Кальянная». Это что такое? - спросил я как-то отца.
Ответил грузчик:
- Одним словом... Не производство... У папы твоего производство мягкой мебели.
- А то что производит?
- Я не задумывался, не до того...
Папа так и не ответил. Был занят погрузкой товара или не знал что сказать, я не понял.
Извините, немного отвлекся. Дедушка с бабушкой, к которым мы едим - это родители мамы. Папины родители живут, как и мы, в городе. Мне 13 лет. Я с начала каникул упрашивал родителей отвести меня в село, но им все недосуг. Сегодня у мамы отгул за ранее отработанное время и мы в пути. Несет автобус по трассе через поселки, просторы полей с зелеными посадками к моей давней цели, к моему желанию, видеть и быть среди близких, дорогих мне людей. Они уже на пенсии. Бабушка занимается домашних хозяйством, дедушка - пчелами. Он выставил их у распавшейся деревне, у цветущих гречишных полей. Рядом на подходе цвет подсолнуха. Все это я вам говорю, со слов общения по телефону родителей с ними. Дремлю, сон под мерное движение автобуса легко принимает меня в объяния.
- Сынок, сынок, просыпайся. Приехали.
Автобус стоит на той остановке, которая часто мне снилась, в центре села.
- Бери свой рюкзак, выходим.
- Я готов!
Ноги касаются милой земли, земли моего детства. Идти нам минут пятнадцать. Нетерпеливо смотрю на дисплей телефона - 17 июня, пятница, 10 час. 35 минут. В 10-50 будем на месте, или раньше, смотря как пойдем. Тротуар нас повел по улице, вдоль порядка домов, вдоль стадиона, парка со стелой погибшим воинам в Великой отечественной войне. Затем перекресток, поворот направо, второй дом дедушки с бабушкой по правой стороне улицы Советской дом номер 5. Дом, который украшают цветущие жасмин. Редкий, низкий палисад не скрывает дом с приветливо улыбающими окнами, отражающими лучи солнца. Слева дома - сад, а с другой стороны свободное пространство зеленой лужайки с гаражом во глубине двора. Ворота открыты - у багажника крутится дедушка, укладывает что-то.
- Дедуля! - кричу я, забыв зарегистрировать время, за которое мы дошли до дом- О, внучок! Он крепко обнял меня. От него пахло бензином и чем-то еще таким родным и близким...
- Здравствуй, папа!
- Здравствуй, дочка. Приехали, славненько. Идите в дом, пироги поспели. Хозяюшка, мама-бабушка, заботится с раннего утра. Готова подчивать вас.
- А ты, папа?
- Я сейчас, поставлю медогонку в багажник и приду.
Мы повернулись к дому... На крыльце стояла бабушка. Она с готовностью распахнула свои объятия, встречая и целую меня и маму.
- Заходите, заходите в дом. Я все поглядывала, да поглядывала на свои куранты...
На стене кухни висели старинные часы с гирями на цепях и с кукушкой. Она не промедлила прокуковать одиннадцать раз. Ага, отметил я, дошли мы похоже в прежней скорости, а время встречи с дедушкой, бабушкой в палисаде заняло где-то 7-10 минут.
- Устраивайтесь. Коля, ты свои вещи положи в своей комнате. Аня, ты - в спальне. Сейчас мы покушаем и отправимся на пасеку. Не возражаете?
- Конечно, мамуль...
- Да, бабушка, поедим, поедим... Я очень хочу...
- Ну вот и хорошо. Мойте руки, сейчас зайдет дед, он еще тоже не завтракал.
Мы в дедушкином Москвиче, уже выезжаем с села. Проселочная грунтовая дорога ведет мимо пруда к чуть ли несмыкающемуся коридору лесополосы, за которой откроется дальнейший путь того простора, в котором я еще не был.
А там по обе стороны дороги был сад. Деревья яблонь густоветвистые...
- Папа, сад неухожен...
- Да, Аня. В колхозе осталось мало своих работников, уезжают в город. Земли колхоза передаются фермерам. Но, говорят, его присмотрел кто-то с города...
- Дедушка, мы скоро приедим?
- Да, за той посадкой откроется гречишное поле, которое приведет к пруду с заброшенными зарослями садов погибшей деревни, а подле тех садом и стоит наша пасека с другом. Мы его сменим, он поедит домой. А нас он сменит через день, такой мы с ним утвердили между собой график.
Москвич подкатывает к садовому домику на колесах. По обе стороны стоят двухэтажные улья. Друг дедушки возле своей машины, это сосед, что живет в селе рядом с дедом.
Когда он уехал, я спросил у дедушки:
- Дед, а почему у тебя не такая машина, как у твоего друга?
- Внук, так он пчелами занимается давно, а я второй год. Привыкаю, изучаю, увеличиваю семьи, их у меня пока 25.
- Как интересно? Семьи... Как у людей.
- Да, Коля, это очень трудолюбивые семьи. Встают и ложатся с зорями. Весь день в размеренном труде. Основная масса пчел занимается сбором нектара трав, растений и воспитывает матку с будущим ее потомством...
- Дедуля, и что у них нет лодырей?
- Да, как же нет? Есть! Он в пчелиных семьях зовется трутнем.
- Какое неприятное слово... А что у пчел такие мохнато-желтые ножки?
- Это пыльца с тычинок цветов. Они стряхивают ее перед тем как положить нектар в ячейку сот. Мы сегодня приехали откачать набранный ими мед. Соты почти все полны.
- Ну довольно, я пойду к ульям. Ты займись чем-то... Я надену сетку, возьму дымарь, стану выбирать готовые с медом рамки, а взамен ставить новые.
Пока мы так болтали с дедушкой. Мама с бабушкой установили, как они потом объяснили медогонку и приготовили две фляги для слива в них отбитого меда, путем вращения внутри медогонки установленных рамок.
Я побежал вдоль садов, воздух здесь какой-то легкий, вкусный обтекал все мое тело: мои руки, лицо, шею, босые ноги. Растегнутая рубашка, как флаг свободы болтался на мне, через ткань шорт воздух шекотал мои бедра. Как здорово? Эй! Все деревья, пчелы, растенья, бабочки, жучки, утки и журавли над прудом! Эй! Я с вами-и-и-и..... Я как будто один - царь свободы, пространства, царь всего здешнего воздуха, полей, посадок, садов, пруда. Царь здешнего неба и звезд, ведь будет ночь, пред тем вечер и ужин на природе...
В садах заросли малины протянули ко мне руки-ветви предлагая, начинающие зреть ягоды... О! А вон ранняя вишня! Полакомлюсь! Ой, хороши малина да вишня! Попробовал и яблочки, они еще небольшие, с терпким, кислым вкусом. Насладившись этим всем, направился к пруду. Умылся, зайдя по колено. Купаться не стал - не столь жарко, солнце гуляет за тучами... Направился к домику. Где во всю шла работа: дедушка гонял рамки в медогонке, а мама с бабушкой выкладывали сьестное: сало, лук, пироги. На спиртовой горенке кипел чайник.
- Коля, вон рукомойник на дереве, мой руки...
- Я в пруду помыл, поглядите, - протянул маме руки, показывая тыльную и наружную сторону ладоней.
- Следует с мылом, - добавила бабушка.
Я протянул руку за пирожком, но она шлепнула по ней... Побрел мыть руки с мылом. Но, ничего не омрачало моего настроения, а в городе бы я огрызнулся. Что это? Какие превращения со мной благие, я тому рад.
- Еще рамок пару, тройку ульев до вечера успею проглядеть, прогнать и на завтра останется, наберем кроме этого еще больше бидона, такой выход на этот раз я и планировал.
- Это говорит о том, папуль, что ты уже «набил глаз, руки» в этом пчелином деле...
- Спасибо, дочка, это интересное, увлекательное и прибыльное дело.
- Вот, думаем с твоей мамой о замене машины. Иль помочь вам?
- Нет, папа, нам ничего не надо, мы справляемся со всем сами. Дела мужа устаканились. Мы в достатке.
Мы пообедали. Я прилег в траву. Над моим лицом гиганты деревья, какой-то монстр тащит что-то длинное, обездвиженное, больше себя в три раза мохнато-лопастое... Это я вам так представил растения и муравья с гусенницей сороконожкой. Тащит, жителям своего муравейника питание - выполняет свою миссию в семье. А я? Что я значу в своей человеческой семье? Подскачил как ужаленный и к бабушке
- Дай мне банку, что освободилась из компота, пойду за малиной. Я не пошел, будто бы полетел, за делом необходимом нашей человеческой семье: ягоды малины для ваеренья на зиму. Я с крыльями, я нужен, я не трутень. Набрал полную банку.
При возвращении пчелы все-таки о себе напомнили, что могут жалить. И наметили себе место, мою голову. Сядит, запутается в волосах, я пытаюсь смахнуть, а она жалить сразу же. Я к пруду, намочил, охладит горящие места на голове. Смочил все волосы - на мокрую не сядут.
Я счастливый возле нашего домика. Мое счастье выполненный работы для всех перелилось в глаза мамы и бабушки с дедом, это не возможно было не заметить или они светились той же радостью необходимости близким, своей семье. Это счастье давало спокойную размеренность труда без лишних слов - все были на волне взаимопонимания.
Я попросил маму осмотреть шишки укусов на голове, чтобы удалить жала, если остались.
- Герой, пять укусов! Как себя чувствуешь?
- Да, прекрасно, мам!
- У меня есть противоаллергическое, если потребуется, - сказала бабушка, принимая от меня полную банку малины.
- Спасибо, - сказала она.
- И вам всем спасибо, - ответил я, отмечая счастливую гордость у себя внутри за выполненное дело для всех.
Дед за ужином представил нападки пчел на меня, так:
- Мама, бабушка в косынках, мою голову пчелы знают, твоя голова незнакомая им богатая шевелюрой к тому же, они по геной осторожности напали на тебя, как на медведя, который в древнейшие времена ворошил их самодельные соты на деревьях, добывая мед.
Я в опровержение ничего не мог сказать, мне это было понятно, поскольку начал увлекаться генетикой пока тайно от своих близих.
Я заканчиваю первые воспоминания о пребывании в очаровательном месте природы, в месте общения с ней, нетронутой и такой доверчивой.