Я покидаю биржу, Уолл-Стрит,
несусь к тебе после удачной сделки,
душа моя неистово горит,
спешу сквозь дождик липкий, колкий, мелкий.
Дурман любви застелит нам кровать.
И обложившись «золотым бульоном»,
упорно будем время убивать
и горло полоскать одеколоном.
Но что-то беспокоит в глубине;
рукою нервно шарю под кроватью
и чувствую, как весь горю в огне,
когда нащупываю Дед-Мороза в вате.
Забулькает во мне, заговорит, –
чтобы любовь не скисла, не прогоркла,
ты постарайся встать не с той ноги
И наступить любовнику на горло.
Я покидаю биржу, Уолл-Стрит,
несусь к тебе после удачной сделки,
душа моя неистово горит,
спешу сквозь дождик липкий, колкий, мелкий.
Дурман любви застелит нам кровать.
И обложившись «золотым бульоном»,
упорно будем время убивать
и горло полоскать одеколоном.
Но что-то беспокоит в глубине;
рукою нервно шарю под кроватью
и чувствую, как весь горю в огне,
когда нащупываю Дед-Мороза в вате.
Забулькает во мне, заговорит, –
чтобы любовь не скисла, не прогоркла,
ты постарайся встать не с той ноги
И наступить любовнику на горло.