И вдруг
Мгновенье наступает:
Похож на вертикальный гроб
Меня за лацканы хватает
Зеркальной дверцей
Гардероб.
Мелки и суетны надежды,
И хлеб не в хлеб,
И соль не в соль.
Зорий Яхнин
Петру был Меншиков «мин херцем».
А для меня какой-то жлоб
мелькнул срамной,
представьте,
дверцей:
- Поэт, иди-ка в гардероб!
И всё,
что радовало прежде, –
кашне не в шарф,
и шляпа в блин, –
сведёт меня к одной одежде,
а я там
вроде нафталин.
Заверещу от этой боли,
швыряю стулья,
стол,
комод…
Меня за лацканы и в поле:
- Ступенью пишешь,
идиот?
А Маяковский размахнётся,
как даст по яйцам:
- Этак мать!.. –
и Зорий сразу засмеётся,
гвоздём от боли не согнётся,
чтоб соль
солений
понимать.