Она скрыла от Солнца лицо стыдливо фатою,
Чтобы не обнажить невзначай костлявые плечи.
И глазницы, которые манят своей чернотою,
Но приходит безлунная ночь и я зажигаю свечи.
На узорчатом чёрном китайском шелке
Её клятвы гусиным пером написаны кровью.
Её смех никогда не бывает веселым и звонким,
Она медленное удушье называет любовью.
Её волосы завиваются кольцами в иней
Я рисую картины на мертвенно- белой коже
Её письма давно сгорели в пламени синем,
Её тихий шаг никого уже не тревожит.
Её дом под землёй, там где нет больше света,
Её нежность - холодный ноябрьский ветер.
Её плач потерян в глухих переулках где-то
Где качаются висельники на тонких петлях
Её белое платье, как саван колышется под Луною.
Она меркнет и чахнет при свете летнего дня.
И мне кажется, что мы родились под одной звездою
Её песни порой наводят грусть на меня.
Она мне говорит, что мир это просто больница
Просто серая жизнь со скоплением траурных лиц
Ты прекрасна, когда печальна, моя больная царица
Пей абсент и кутайся в мех облезлых лисиц.
Ей не нравятся деньги, она любит не тело-душу
Мне так мил её ледяных обьятий холодный снег
А однажды придет серой кошкой и просто задушит
Мной так нежно любимый живой мертвец.