Душа нашла успокоение в молитве, больше не болит,
Ей чужды пересуды, мнения, она теперь как монолит.
Её иглой, как смерть Кощея, навряд ли можно поразить,
Смешны ей спешки, промедления, ей сложно стало в мире жить.
В том мире, где злодеи правят, и где глумится вороньё,
Бессильна что либо исправить, она ушла в небытие...