Незримая цепь так крепка, невозможно уйти.
Блаженство течёт изнутри вместе с каплями крови,
И сладостный плен подавляет и разум, и волю,
Касанья желанные губ горячи и легки.
И силы уходят в её осторожный глоток,
Глаза отуманены негой и поступью смерти...
Неспешно и бережно алая Ламия чертит
В ослабленной жизни глубокий, последний виток.