МАРИЯ ПЕТРОВЫХ (1908 - 1979)
Что делать! Душа у меня обнищала
И прочь ускользнула.
Я что-то кому-то наобещала
И всех обманула.
Но я не нарочно, а так уж случилось,
И жизнь на исходе.
Что делать! Душа от меня отлучилась
Гулять на свободе.
И где она бродит? Кого повстречала?
Чему удивилась?..
А мне без нее не припомнить начала,
Начало забылось.
Сегодня я хочу посвятить статью творчеству Марии Петровых. Она долго была известна только как великолепная переводчица советского времени. Что еще ей оставалось делать? Официальная власть многие таланты недооценила, но предоставила лазейку советским поэтам для публикации – печататься как переводчики.
Евгений Евтушенко:
«Со своей строгой челкой и некрасивой красотой слегка грубоватого и в то же время отнюдь не простоватого, а волевого чеканного лица – она жила отдельно от так называемой общественной жизни, оставаясь одним из загадочно выживших сильных характеров».
Анна Ахматова:
"Я впервые познакомилась с ее творчеством несколько лет назад. Обратила внимание на строки, которые вы уже прочитали. Они меня буквально заворожили… Подобрала к ним свою ассоциацию. Мне показалось, что контраст стихов и фотографий подчеркивает пронзительность строк. Нежные, легкие картинки одного из любимых фотографий и растерянные, переворачивающие душу слова…
Сейчас, уже познакомившись с творчеством этой поэтессы, понимаю, что моя первая ассоциация была далека от мира Марии Петровых. Но для меня Мария Петровых прежде всего Женщина с нежной, уязвимой и бесконечно любящей душой".
Мария Сергеевна Петровых
появилась на свет 26 марта (13 по старому стилю) 1908 года под Ярославлем в Норском посаде.
Была младшим пятым ребенком в дружной семье. Вспоминает о своем детстве с благодарностью и говорит, что до 9 лет это было сплошное счастье. Ее родной дядя (по материнской линии) ярославский священномученик Дмитрий Смирнов. Другой дядя Иван Петровых – митрополит Иосиф – был расстрелян большевиками. Иван Семенович Петровых канонизирован заграничной православной церковью . Отец Марии был инженером-технологом прядильной фабрики и очень любящим отцом.
Первое четверостишие Мария написала в 6 летнем возрасте, а в 8 лет – стала выпускать семейный журнал «Весенняя звёздочка». Иллюстраторами стали ее братья. Будучи подростком, уже была принята в Ярославское отделение Союза поэтов.
В 17- летнем возрасте Мария уже в Москве и поступает на Высшие курсы литераторов. В эти же годы там учились такие известные личности, как Даниил Андреев, Арсений Тарковский, Юрий Домбровский.
В 1927 году выходит Мария замуж за Петра Градницкого, с которым познакомилась еще в родном городе на встречах Союза поэтов. Но брак оказался недолгим, хоть дружба сохранилась на многие годы.
В 22 года экстерном закончила московский университет – литературный факультет. Работала в редакции газет литературным сотрудником. В 1933 году произошла встреча с Осипом Мандельштамом и Анной Ахматовой,
Г.Чулковым.
Влюбленный Мандельштам посвящает Марии стихотворение, которое является одним из шедевров современной лирической поэзии ХХ века.
«Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.…»
Вроде бы отнюдь не красавица, но по воспоминаниям Михаила Ландмана:
«…в неё влюблялись многие. Кроме Мандельштама, Пастернака, очарованы ею были в разное время и Эммануил Казакевич, и Александр Твардовский, и Павел Антокольский… Словом, она была женщиной, которая вызывала сильные чувства у многих соприкасавшихся с ней людей…И причиной этому была какая-то неуловимая внутренняя сила, обаяние личности — не только ума, а какой-то потрясающей детскости и суровости, открытости и сдержанности…»
А с 1934 года М. Петровых начинает заниматься поэтическими переводами. О Марии много лет говорили прежде всего как о переводчике. В ее переводах выходила болгарская, еврейская, литовская, чешская, польская поэзия. Но одной из наиболее важной части ее творчества стали переводы стихов армянских поэтов. И первая книга “избранной” Петровых вышла именно в Ереване. Но только в далеком 1968 году.
«На свете лишь одна Армения,
У каждого — своя.
От робости, от неумения
Её не воспевала я…»
По словам Д.Самойлова она всегда любила того поэта, кого переводила. Она болела за каждую строчку и очень бережно относилась к тексту.
Жизнь Марии была тяжелой не только как поэта, которого долгие годы не признавали , но и как женщины. В 1936 г. Мария Петровых выходит замуж за музыковеда и библиографа Виталия Головачева.
Через год муж был осужден на 5 лет и выслан из города. В 1942 году он умер в лагере.
Судьба за мной присматривала в оба,
Чтоб вдруг не обошла меня утрата.
Я потеряла друга, мужа, брата,
Я получала письма из-за гроба…
В 1937 г. за 4 месяца до ареста Головачева родилась дочь Арина. Маленький ребенок, впереди война, неизвестность, боль разлуки с любимым человеком.. Как это все пережить?
Никто не поможет, никто не поможет,
Метанья твои никого не тревожат;
В себе отыщи непонятную силу,
Как скрытую золотоносную жилу…
С началом войны 1941 года Мария Петровых с малышкой и с небольшим коллективом писателей эвакуировалась в город Чистополь в Татарстан.
«Это было трагическое и замечательное время. Это было время необычайной душевной сплоченности и единства. Все разделяющее исчезло. Это было время глубокого внимания друг к другу», – вспоминала об этом времени поэтесса.
Борис Пастернак организовал в Чистополе вечер поэзии Марии Петровых. И эти стихи произвели огромное впечатление на слушателей. По рекомендации известных писателей она вступает в Союз писателей. Но ее поэтический сборник так и не выпускают. В рецензиях отмечают, что современная поэзия должна быть созвучна эпохе, а ее поэзия нужна всего двум категориям читателей: «интеллигентным», одиноким, углубленным в себя женщинам и любителям «мастерства и формы как таковых»
А. Ахматова была очень близка с Марией Петровых. Они дружили 30 лет.
Стихотворение «НАЗНАЧЬ МНЕ СВИДАНЬЕ…»
Анна Ахматова любила и называла его «лучшим образцом лирики последних лет».
Назначь мне свиданье
на этом свете.
Назначь мне свиданье
в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
в том городе южном.
Где ветры гоняли
по взгорьям окружным.
Где море пленяло
волной семицветной,
Где сердце не знало
любви безответной…
…Назначь мне свиданье,
хотя б на мгновенье,
На площади людной,
под бурей осенней.
Мне трудно дышать, я молю о спасенье…
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.
Это были синие глаза Александра Фадеева, которого Петровых любила…
Мария Петровых мучительно переживала время, когда не писалось, когда не возникали новые строки. Но,в в то же время, признавала, что именно после поэтического молчания стихи становятся особенными, они обнажают тайны душевной жизни.
Молодым авторам М. Петровых советовала «домолчаться до стихов».
О муках творчества, о том, как начинаются стихи, она сказала:
Какое уж тут вдохновение, — просто
Подходит тоска и за горло берёт,
Единственная авторская книга Петровых вышла при ее жизни в Ереване. Именно в Армении ее стихи получили первое публичное признание. Названа была эта книга со значением — «Дальнее дерево».
Она ассоциирует себя с ним – с одиноким дальним деревом, которое стоит на обочине и дрожит в смятении в безветренную погоду. Всю жизнь общаясь с известными поэтами, рано осознавшая себя поэтом и посвятившую всю себя поэзии, искренняя, чуткая она только в 60 лет смогла взять в руки свою собственную книгу.
ДАЛЬНЕЕ ДЕРЕВО
От зноя воздух недвижим,
Деревья как во сне.
Но что же с деревом одним
Творится в тишине?
Когда в саду ни ветерка,
Оно дрожмя дрожит...
Что это - страх или тоска,
Тревога или стыд?
Что с ним случилось? Что могло б
Случиться? Посмотри,
Как пробивается озноб
Наружу изнутри.
Там сходит дерево с ума,
Не знаю почему.
Там сходит дерево с ума,
А что с ним - не пойму.
Иль хочет что-то позабыть
И память гонит прочь?
Иль что-то вспомнить, может быть,
Но вспоминать невмочь?
Трепещет, как под топором,
Ветвям невмоготу, -
Их лихорадит серебром,
Их клонит в темноту.
Не в силах дерево сдержать
Дрожащие листки.
Оно бы радо убежать,
Да корни глубоки.
Там сходит дерево с ума
При полной тишине.
Не более, чем я сама,
Оно понятно мне.
(1959)
А.Тарковский говорил о поэзии М. Петровых:
«На первый взгляд, язык поэзии Марии Петровых – обычный литературный русский язык. Делает его чудом в ряду большой нашей поэзии способность к особому словосочетанию, свободному от чьих бы то ни было влияний. У нее слова загораются одно от другого, соседнего, и свету их нет конца".
Мария Петровых ушла из жизни 1 июля в 1979 г. в Москве.
И еше немного строк Марии Петровых. Стихи о душе, любви, жизни.
МУЗА
Когда я ошибкой перо окуну,
Минуя чернильницу, рядом, в луну,-
В ползучее озеро черных ночей,
В заросший мечтой соловьиный ручей,-
Иные созвучья стремятся с пера,
На них изумленный налет серебра,
Они словно птицы, мне страшно их брать,
Но строки, теснясь, заполняют тетрадь.
Встречаю тебя, одичалая ночь,
И участь у нас, и начало точь-в-точь -
Мы обе темны для неверящих глаз,
Одна и бессмертна отчизна у нас.
Я помню, как день тебя превозмогал,
Ты помнишь, как я откололась от скал,
Ты вечно сбиваешься с млечных дорог,
Ты любишь скрываться в расселинах строк.
Исчадье мечты, черновик соловья,
Читатель единственный, муза моя,
Тебя провожу, не поблагодарив,
Но с пеной восторга, бегущей от рифм.
1930
***
Подумай, разве в этом дело,
Что ты судьбы не одолела,
Не воплотилась до конца,
Иль будто и не воплотилась,
Звездой падучею скатилась,
Пропав без вести, без венца?
Не верь, что ты в служеньи щедром
Развеялась, как пыль под ветром.
Не пыль – цветочная пыльца!
Не зря, не даром все прошло.
Не зря, не даром ты сгорела,
Коль сердца твоего тепло
Чужую боль превозмогло,
Чужое сердце отогрело.
Вообрази – тебя уж нет,
Как бы и вовсе не бывало,
Но светится твой тайный след
В иных сердцах… Иль это мало -
В живых сердцах оставить свет?
Мария Петровых
ТРЕВОГА
Мне слышится — кто-то, у самого края
Зовет меня. Кто-то зовет, умирая,
А кто — я не знаю, не знаю, куда
Бежать мне, но с кем-то, но где-то беда,
И надо туда, и скорее, скорее —
Быть может, спасу, унесу, отогрею,
Быть может, успею, а ноги дрожат,
И сердце мертвеет, и ужасом сжат
Весь мир, где недвижно стою, озираясь,
И вслушиваюсь, и постигнуть стараюсь —
Чей голос?.. И, сжата тревожной тоской,
Сама призываю последний покой.
ЧЕРТА ГОРИЗОНТА
Вот так и бывает: живешь — не живешь,
А годы уходят, друзья умирают,
И вдруг убедишься, что мир не похож
На прежний, и сердце твое догорает.
Вначале черта горизонта резка —
Прямая черта между жизнью и смертью,
А нынче так низко плывут облака,
И в этом, быть может, судьбы милосердье.
Тот возраст, который с собою принес
Утраты, прощанья, наверное, он-то
И застил туманом непролитых слез
Прямую и резкую грань горизонта.
Так много любимых покинуло свет,
Но с ними беседуешь ты, как бывало,
Совсем забывая, что их уже нет…
Черта горизонта в тумане пропала.
Тем проще, тем легче ее перейти,—
Там эти же рощи и озими эти ж…
Ты просто ее не заметишь в пути,
В беседе с ушедшим — ее не заметишь.
* * *
Ужаснусь, опомнившись едва, -
Но ведь я же родилась когда-то.
А потом? А где другая дата?
Значит, я жива еще? Жива?
Как же это я в живых осталась?
Господи, но что со мною сталось?
Господи, но где же я была?
Господи, как долго я спала.
Господи, как страшно пробужденье,
И такое позднее – зачем?
Меж чужих людей как привиденье
Я брожу, не узнана никем.
Никого не узнаю. Исчез он,
Мир, где жили милые мои.
Только лес остался лесом,
Только небо, облака, ручьи.
Господи, коль мне еще ты внемлешь,
Сохрани хоть эту благодать.
Может, и очнулась я затем лишь,
Чтоб ее впервые увидать.
* * *
Ни ахматовской кротости,
Ни цветаевской ярости -
Поначалу от робости,
А позднее от старости.
Не напрасно ли прожито
Столько лет в этой местности?
Кто же все-таки, кто же ты?
Отзовись из безвестности!..
О, как сердце отравлено
Немотой многолетнею!
Что же будет оставлено
В ту минуту последнюю?
Лишь начало мелодии,
Лишь мотив обещания,
Лишь мученье бесплодия,
Лишь позор обнищания.
Лишь тростник заколышется
Тем напевом, чуть начатым...
Пусть кому-то послышится,
Как поет он, как плачет он.
1967 год.