Танцует девочка-драже
в невероятном неглеже,
белее сахара в опасном чёрном баре.
А я накачаный сижу,
печально на неё гляжу,
как будто меня в чём-то обобрали.
Вот это смело ё-моё!
Мне неудобно за неё
и за себя в какой-то степени неловко.
Как я, в аптеке мумиё
находит счастие своё
и приключения на розовую попку.
В гарлемском баре шум и смрад,
и разноцветные горят
гирлянды лампочек – разряженная ёлка.
У подиума вороньё
клиенты смотрят на неё
презрительно, пронзительно и колко.
Сказал себе, ну не бесись,
хоть ты законченый расист,
зачем лезть к менеджеру с вопросом.
Какой ей смысл и навар,
что затянуло детку в бар,
здесь танцевать в угоду негритосам?
Бармен плеснул пивка в фужер
и мне ответил менеджер,
сдувавшему пузырящую пену, –
переживает дама спад,
но любит чёрный шоколад,
и мой жуёт пять лет подряд самозабвенно.
.
А я накачаный сижу,
печально на неё гляжу,
как будто меня в чём-то обобрали.
Вот это смело ё-моё!
Мне неудобно за неё
и за себя в какой-то степени неловко.
Как я, в аптеке мумиё
находит счастие своё
и приключения на розовую попку.
В гарлемском баре шум и смрад,
и разноцветные горят
гирлянды лампочек – разряженная ёлка.
У подиума вороньё
клиенты смотрят на неё
презрительно, пронзительно и колко.
Сказал себе, ну не бесись,
хоть ты законченый расист,
зачем лезть к менеджеру с вопросом.
Какой ей смысл и навар,
что затянуло детку в бар,
здесь танцевать в угоду негритосам?
Бармен плеснул пивка в фужер
и мне ответил менеджер,
сдувавшему пузырящую пену, –
переживает дама спад,
но любит чёрный шоколад,
и мой жуёт пять лет подряд самозабвенно.