Здравствуйте, мои внучатки, славные мои ребятки, ближе к деду подходите, сядьте рядом, обнимите. Расскажу былину-сказку про оленя-синеглазку, одинокого, худого, храброго и волевого. Про бесстрашный взгляд и гордость, силу воли, духа твёрдость, про любовь к семье и к роду, и желанную свободу, про сиянье неба в грёзы, про оленью жизнь в морозы, про животный мир невольный, где живёт олень смышлённый.
Также, расскажу, ребятки, как играл он с нами в прятки, как обманывал сохатый, вкруг охотников зажатый, как столкнувшись, вдруг, со мною, гордо жертвовал собою, как он ел листву берёзы, как, заплакав, прятал слёзы…
...Как-то раз, в одну субботу, мы собрались на охоту: я, мой друг, его собака, в полный лес зверья и мрака. Для охоты на зверушек - наготовили ловушек, взяли ружья и патроны, в цвет травы комбинезоны, острые ножи, бинокли и плащи, чтоб не промокли, спички, соль, вина к напеву, спирта для нутра согреву.
Поохотиться решили, с тем лицензии купили на бобра и на лисицу, и на вальдшнепа - на птицу, на сохатого оленя (жаль, что нет у нас тюленей) и на вепря молодого, и на зайчика косого.
Ждали вепря, чтоб двухлетку, или, скажем, сеголетку, нам добыть бы, но не матку, не допустим с нею схватку. Пусть и вепрям, матка - мама, без неё случится драма, не родятся в мир свинята, в дикой флоре поросята. А зайчишку на жаркое мы добудем, нас же трое, дичь поесть - одно везение, вне сравнения объедение…
А у друга жил был пёс, зверя брал в жару, в мороз, никогда не подводил, редко гавкал, лишь скулил. Без охоты пёс страдал и ночами плохо спал, а в глазах его - печаль, скорбный вид и взгляды вдаль. Звали пса по кличке - Рекс, сплошь охотничий рефлекс. Тот, в предчувствиях охоты, нам высказывал заботы, лишь скулил, не ел, не спал, воду с жадностью лакал, и во снах-охоте строгой, зверю спуска не давал. Волка, вепря не боялся, их гонял, как бы игрался, подгонял зверьё под мушки, счастьем пёсьим упивался...
В шутку, друг спросил собаку: "Влезешь, Рекс, коль надо в драку с вепрем - дикою свиньёю, встанешь ты пред ней горою?".
…Всё собака понимала. Взглядом преданным сказала, что в огонь за нас пойдёт, мордой в грязь не упадёт и скулила, и скакала, по-собачьи объясняла, но понятен был ответ, что трусливости там - нет. Что в охоте, псу радушной, будет смелой и послушной, не предаст, не подведёт, вдруг чего, он нас спасёт.
Пред охотой ела мало, за ночь будто исхудала и в собачий сон-дремоты, снились псовые охоты. Лапой дёргала, скулила, шерсть взъерошила уныло, снились ей со зверем встречи, лай во сне - собачьи речи.
Ночь прошла в одно мгновенье, пред охотой спать - мученье, в ожиданиях Рекс лишь лает, в предвкушениях цепь кусает. Лаем громким сообщает, мол, "охоту начинают", что пора идти в леса на охоту-чудеса, сны досматривать не надо, коль в охотку дичь-награда…
Встали с другом и пошли, чрез поля и чрез ручьи. Рекс был с нами, впереди, нам показывал пути, изредка смотрел на нас, ждал желанный он приказ.
…Как собаку отвязали и "ищи" вдвоём сказали, Рекс помчался по полям и по утренним лесам, чтобы зверя разбудить - душу пёсью отводить, наслаждаться от погони в том охотничьем сезоне. Лаял пёс, проснулись птички и затявкали лисички, и зайчишки побежали, лапы только их сверкали…
Время шло, уж три часа, а вокруг - туман, роса, вдруг, мы слышим слабый лай… Рекс, гони, браток, давай! Зверя к нам гони, дружок, на сверхтонкий наш свисток...
Но, зверюшки разбежались, мы без зверя вмиг остались…
Был тяжёлым труд охоты, в день дождливой, той субботы, хоть собака и старалась, и зверюшек не боялась, но одной загнать к нам зверя - безутешная потеря, на свисток не ходят звери, мол, зайди, открыты двери. Разбежались все зверюшки бегством к лесу от опушки, кто куда в момент подались, в глубь лесов от нас спасались.
Мы же с другом шли, болтали, в рассуждениях мечтали, что погонит пёс зверюшек в перекрестья ружей мушек. Лишь к обеду, стало ясно - ожидания напрасны и собака чуть живая в пене-мыле лает, ...злая.
Чрез поля идти устали, ног своих не узнавали, всё скрипело и звенело, тело ныло и болело. Нам бы прекратить хожденья, усмирить для ног мученья, нам бы отдохнуть чуть-чуть, да в лесу б на час вздремнуть. Сны с охотой повидать и зверюшек повстречать, сил для тела бы набраться, чтоб домой к себе добраться.
С другом сели на бревно, в мыслях: тёплое вино и закуска, и костёр, из двоих - дуэт и хор. Песни славные споём, от "охоты" отдохнём, уж зверька нам не стрелять, на природе б чуть поспать. А в душе - печаль и злость, будто в горле рыбья кость, мы, в досаде суетились, в мыслях в путь опять пустились…
Грязи вдоволь намесили, а зверушек не добыли, видно, с нас смеялись лисы смехом ветреной актрисы. Нам бы зверя - хоть какого, чтобы сбылись все мечты, но, надежды, к сожалению, улетучились, увы… Как нам быть, куда ходить, чтоб зверька-мальца добыть? … Все попрятались от нас, нет зверья в охоты час.
Друг на друга мы смотрели, сухарями всласть хрустели, а на нас смотрел наш пёс, взглядом проводил допрос. Всё собака понимала, будто чувствовала, знала, что охота - не охота, там, где грязь, дожди, болота.
На свисток, вдруг, посмотрела, зарычала, зашипела и прикрыла морду лапой, и скулила тихой сапой, будто взглядом нас сверлила и за действия стыдила, и с укором, взгляд собаки, говорил: "Опять без драки! Грязь болотную месите и в свисток тупой свистите. Вы трубите анекдоты и смеётесь до икоты. Звери слушают - не дышат, за три вёрсты гогот слышат, и свистка те испугались, в дебри леса, вглубь подались, чтоб спасаться в день охоты, звери, ведь, не идиоты!
На сей день - конец охоте. Что, устали? Мясо ждёте? Грязь в болоте размесили, вепря, зайца не добыли. Сухарями подкрепитесь. Друг на друга смело злитесь…
Вот и всё! Загажен день! Ясно всем, ядрёна пень, вам бы только языками лязги лязгать, да весь день. …Улетучилось зверьё… Я - без зверя! … "Ё-моё!". Нет зверья - и нет охоты. Выбросьте на ветер квоты!".
Отвернувшись задом к нам, глядя вдаль поверх лугам, та вздыхала и скулила, и ушами шевелила...
Нас собака устыдила! Кушать даже не просила, ведь охоту мы сорвали, день охоты - день печали, вслед, затявкала чуть-чуть, приподняла с веток грудь, "топорком" подняла уши, стала вдаль смотреть и слушать.
Мы затихли, не шумели, как собака вдаль глядели, там раздался ветки хруст, следом шевельнулся куст, из кустов тех, прямо к нам, как кораблик по волнам, устремилась чья-та тень, …благороднейший олень!
К нам стремительно спешил, по пути он всё крушил, разлетались врозь кусты как бумажные щиты. Вес - под триста килограмм, всех растопчет в пух и в хлам, и подымет на рога, будто на штыки - врага. В нём немереная мощь, мы пред ним - бессилие, тощь, коль глаза его во зле, непременно быть беде…
А опушка к нам ведёт, путь по ней олень кладёт, поздно спрятаться, уйти, метров триста, и... пришли!
Делать что? - стрелять нельзя, жизнь как тонкая струя, ведь олень чрез нас пройдёт, даже глазом не моргнёт.
Чуть загавкала собака, ей предвиделась уж драка, как она срезает путь, чтоб оленя завернуть.
Тут геройству нету места, злить оленя - крах-фиеста, нечего ему мешать и пути его лишать.
Друг, собаке, знак подал, строго пальцем указал, чтоб смотрела и молчала, чтоб без действий та лежала. Но собака заскулила, будто бы чего просила… Ей сказали вновь "лежать", не скулить и замолчать. И собака замолчала, но позиций не сдавала и команды к нападению с нетерпением ожидала.
За деревья мы присели, мысли наши протрезвели, ждали, что олень свернёт, мимо нас, да вглубь болот. Пусть проскочит мимо нас, не создаст нам судный час, на него лишь поглядим, мы ему не навредим.
К нам олень прошёл весь путь, с той дорожки не свернуть, возле нас остановился, отдышаться притаился. Не заметил нас олень, в непонятный, хмурый день, нам же - будто бы знаменья вид величия оленя.
Лет пять-шесть, не больше с роду, любит, видно, жизнь, свободу. От охотников бежит! Точно. Потому спешит. С виду был олень - усталый, а живот, без пищи, - впалый, мокрый весь и в пене тело, "швах", видать оленье дело. А рога его, смотри, метра два, а может три. Ух, красавец удалой, а бычок он - молодой!
Рядом след, а в следе - лужа, в ней попил водицы стужей, осмотрел опушку леса, нет ли там объектов стресса? Убедился - никого! Отдышаться б хорошо! Видно, в поле больше нет, тех, что утром шли след в след.
Успокоился олень, слушал ветер в шумный день, стал берёзы есть листву и пощипывать траву. Метров десять, ближе к нам, подошёл олень по пням. Любовались видом тем, к нам приблизился совсем…
Вдруг, он к лесу повернулся, испугался, встрепенулся, сильным вздохом зафырчал и в мгновенье замолчал. Слышалось издалека лай собак и голоса, крики-вопли слух пронзила, стая гончая спешила. Шли по следу общей группой, плотной цепью, шумной, глупой, что за вёрсты выдавала час охоты, час привала.
Друг случайно шевельнулся и, сохатый как проснулся, ветки хруст - судьбе в глумление, нас подставил за мгновение. Видно всем - олень не сдюжит, он рогами месть завьюжит, чтоб оленя упредить - надобно его убить. Я прицелился в него, плохо ль это, хорошо, выхода другого нет, ... выстрел - правильный ответ!
Он подпрыгнул, замер весь, хоть возьми да сверху влезь, видно понял: "Всё. Конец. Миг один и я - мертвец. Бесполезно убегать, честь оленью не марать. Смерть свою я здесь приму, я от пуль не убегу!".
Как олень заметил нас и вскочил, в тот строгий час, за мгновенье, синевой, небо вскрылось надо мной. Засияло небо вдруг, грёзы будто свили круг, небо мысли освежило, будто страх заворожило...
Тут же другу я сказал, чтоб ружьё не поднимал, чтоб в оленя не стрелял, чтобы шанс ему давал.
Взглядом я с небес слетел, на меня олень глядел, прям в глаза свой страх излил, в мыслях он меня просил: "Жизнь мою не забирай и в меня, брат, не стреляй, дай мне жизнь свою прожить, дай природе послужить. А не хочешь, так стреляй, прямо в сердце пулю дай, чтоб попал ни как-нибудь, я тебе подставлю грудь…".
В этот миг, с оленьих глаз, слёзы лились, блеск погас, чтобы их не видел я, в сторону отвёл глаза, вслед, подставил левый бок, чтоб нажал я на курок, в небо голову поднял, выстрел в сердце ожидал...
Рекс в мгновенье заскулил, морду лапами прикрыл, он увидел, как олень, вдруг, заплакал в светлый день. ОН скулил - меня просил, чтоб оленя я не бил, жалко стало, пусть живёт на века олений род.
Стали быстро рассуждать, чтоб в оленя не стрелять, он не зверь, не нападает… а в дали собаки лают.
Нам понятно, ведь олень, пропадёт без нас за день, вслед охотники идут, а догонят, так забьют. Я подал оленю знаки, уходи, мол, вслед собаки, в чаше та тебя укроет, а водою запах смоет. И собака подскочила, пред оленем заскулила, побежала без подмоги вглубь болот, где нет дороги. На оленя та смотрела, перед ним шагала смело, понимала, что олень хочет жить, ядрёна пень.
Вдруг, олень взглянул на нас, слёзы лились струйкой с глаз, видно понял - не убьём и втроём его спасём. За собакой побежал и в болото лезть он стал, влез в камыш, лежал в тиши, во-спасению души.
С другом замели следы, те следы уж не видны и оленя не видать, нам б охоту переждать. Через несколько минут, все охотники уж тут и собаки в пене-мыле, про оленя все спросили. Мы охотникам сказали, что оленя не видали, вроде, что и пробежало, час назад "туда умчало".
Рекс всё понял, не дурак, брать следы - следов мастак, он загавкал, побежал, псы - за ним, лес задрожал. Вслед собак все побежали, "свежий" след собаки дали.
... А закрытие охоты - через час в тот день субботы.
Где-то через полчаса, Рекс вернулся... Молодца! Всем запутал он следы, нет оленя им, увы! Он к болоту подошёл, заскулил и вдруг "расцвёл", прыгать в радости он стал, нас к воде усердно звал…
А в болоте - всплеск большой, третий, пятый и седьмой… К нам олень чрез воды плыл, там, где "в прятках" он застыл.
Думали - олень ушёл, что болото перешёл, вышел берег на другой, может быть, к себе "домой". Слава Богу, жив олень… Да…а, какой прекрасный день, и оленя мы спасли, честь свою мы сберегли.
Вышел из воды бычок, грязный, в жиже, весь промок. Видно было, что дрожал, холод тех болот достал. С благодарностью смотрел на собаку, чуть присел, ну, а Рекс - чудес мастак, прыгал в радости чудак. Он лизнул оленя в глаз, тот понюхал пару раз, не кусались, не бодались ... Мы друзьями расставались.
Подошёл он близко к нам, видно было по глазам, что довольным был в тот час, без боязни, с верой в нас. А глаза его большие, цветом светло-голубые, засверкали чистотой, благодарностью большой.
...Кончился сезон охоты, с ним хождения той субботы, впереди на год запреты, лишь лесных друзей приветы. И потопал наш олень, в светлый тот, прекрасный день, видимо, к себе домой, лёгкой, нежною трусцой...
Через год, грибов собрать, в лес, втроём, пошли опять, подышать лесным озоном, погулять в лесу зелёном. А в мечтах - оленя встретить, или след его заметить, нам приятно будет знать, что жива оленья рать.
Вдруг, собака заскулила, носом ветра дух словила, на опушку посмотрела, там кого-то углядела. Мы в бинокли посмотрели, увидали - чуть не сели, там олень большой с семьёй, в той семье бычок малой, с мамой, рыжей оленихой, с виду мирной, нежной, тихой, медленно траву щипали, с наслаждением жевали.
А бычок, как все ребятки, будто с кем игрался в прятки, бегал, прыгал среди дня и вокруг гонял шмеля.
Мы оленя опознали, это тот, что мы спасали. Рекс совсем засуетился, он задержки нашей злился. И собака не сдержалась, и к оленям, вмиг, помчалась, подбежала к ним поближе, опустилась грудью ниже, ведь оленя - опознала и хвостом своим махала, сразу видно - рада встречи, в знаках тех - собачьи речи.
Всполошились, вдруг, олени, малый - к папе под колени, олениха замычала и к мальцу себя прижала. Рекс не рвался в ближний бой, лишь скулил, ведь пёс он - свой. Друга вспомнил он в тот час - "...Это ж пёс, что жизнь мне спас!". К псу вплотную подошёл, взглядом Рекса он обвёл, тот, как было в прошлый раз, вновь лизнул оленя в глаз.
Боже, что там началось, радость, пёс - олений гость, Рекс на спину лёг, лежал, а олень его лизал. Пёс, затем, лизнул бычка, подал знак, мол, ты в дружках. Стали прыгать и скакать, и друг друга догонять.
К ним мы с другом подошли, опасения отлегли, и олень нас всех признал, к нам он близко подскакал. Опустил рога чуть вниз, чтоб погладить - вот сюрприз, он немного постоял и к себе семью позвал.
Был похож бычок на папу, так сказать - "снимаю шляпу", и глазища голубые, отражения живые. В них лишь радость, да веселье, детской жизни - ожерелье, ни тревоги, ни заботы, ни познания той субботы…
Мы стояли и смотрели, как во снах достигли цели сверхдобротной и счастливой, и для памяти учтивой. Но, ... олени вдаль умчались, нежным взглядом мы прощались. С ними - родственные души и в болотах, и на суше, мы ведь духом породнились, после встречи той - мне снились... Добрым словом вспоминаю. Встречи новой ожидаю...
И, с тех пор, решили с другом: купим квоты узким кругом, на охоте всем покажем, мол, добыли, "хватит", скажем, чтобы больше не стреляли и зверей не убивали. Сохраним оленям жизни, как любовь к родной отчизне. Всех не пойманных зверюшек уберём с прицелов пушек и отпустим на свободу, пусть порадуют природу.
Как в той сказке говорится... "Нам бы, неучам, - учиться, звери тоже ведь живые, лишь от наших действий злые...".
Посмотри вокруг себя, там везде твои друзья, им поверь, вперёд шагай, верой к ним не увядай. Обними собой весь мир и построй духовный пир, всем кто рядом, кто с тобой, пусть он близкий, пусть чужой...
Взглядом мирным вдаль смотри и природу полюби.
Убери невежду с глаз...
В светлый путь, да в добрый час!
= = =
/Посвящаю внучке Веронике в её девятый день рождения! /
18.04.2017 г.
Видео с лосем в Лосиноостровском парке г. Москвы ...
https://www.youtube.com/watch?v=RazgLGYx5GA