Я знаю множество поэтов,
Проживших долгие года,
Рисующих чужих портреты,
Отставших - раз и навсегда.
Но есть такие, что бунтуют,
Хотят исскуство - не себе.
Они-то лучше всех и чуют,
Играя на души трубе.
Тромбоны вновь заверещали,
А бабочка взлетает ввысь.
Не знал он горя? Знал. В печали
Уходит смысл тучей брызг.
И сердце вновь изрыли раны,
Одно лишь имя на губах,
Как будто мир открыл все краны,
Всех потопляя в их глазах.
А бабочка опять сияет
Среди толпы безликих лиц:
И наш поэт опять играет
На флейте. Нет теперь границ.