Сшивает вершины её придыхание слов,
оброненных, будто платок, у проросших подножий.
В ней думы, как домики, горы собой расколов,
стоят на своём и белеют под облачной кожей.
Течение крови, минуя обломки пород,
разносит песчинками малоизвестные ноты,
и вслушаться только: прямые и, наоборот,
крутые мотивы тревогу зовут отчего-то.
Сомкнутся ресницы, и дальняя тень рубежей
протиснется из-подо льда. Горы выкинут шапки.
Лучи разлетятся, и ветер повеет свежей,
и войлочный шарф сбросит всё, что напрасно и шатко.
апрель '17