Забываясь в пространстве, храня девиз: "Никогда никому не открыть сюрприз, не запутаться в терминах транс- и цис-, не разбить сервиз", —
я теряюсь на западе роз, церквей и на юге наших [твоих] затей, отправляясь на запах и цвет огней, словно Прометей.
Ты не видишь языческих алтарей, как и храмов, а в них и своих детей, наряжённых на первый из Судных дней, что собирает войско.
Это войско пойдет сразу на восток, забираясь туда, где гостил Христос, говоря о любви, как чужой пророк, заливающий рану воском.
И они завоюют и опровергнут, для детей не судья ни коньяк, ни вермут, но слуга. И солнечному Палермо они принесут дожди, пистолеты, и смерть, и кровь; эти дети - судьи конца миров. И они дойдут до чужих основ, перейдут они край земли.
И когда дойдут, ты мне скажешь: "Ганнибал перешёл. Мы смогли".