Я видела полёт ястреба под своими ногами. Смотрела, как волна вновь и вновь нежно обволакивает такие острые и чёрствые камни. Я слышала истории людей, я слышала звуки мира. Вдыхала запахи цветов рядом со зловонием несвежей рыбы. Умирала под гостеприимным солнцем и замерзала в жарких руках мужчин. Мы нашли друг друга по следам и молчали об этом рядом. Два странника в далеких краях на огромной планете. Нам суждено было встретиться. Встретиться вдали от родных домов. Мы слишком похожи, чтобы признать это вслух.
…Случайная болтовня с индийской торговкой о ее семье, работе, жизни.. Ее выдали замуж, когда ей было 17. На тот момент супругу стукнуло 50. Да, каждый европеец знает о неравных браках в условно бедных странах юга и востока, но одно дело слышать об этом, а другое – сочувствовать одной из таких невест. Мы говорили о татуировках, о тканях и об обручальных кольцах, которые носят на ногах. «Это твой муж? – Нет.» Как же она спохватилась! Как будто по незнанию сказала какое-то невероятно неприличное слово в элитном обществе. Вспыхнула (индусы умеют краснеть, оказывается), начала извиняться неловко и неуклюже.. И в тот момент я поняла, как же сильно мне не хватает именно женской теплой беседы обо всем на свете: мужчинах, платьях, безделушках и так далее и так далее. Я понимала, что она преследует свои корыстные цели: продать мне товар, втеревшись в доверие и разговорив меня. Мне всё равно. Я хотела ей рассказать всё-всё. И про открытия, что я сделала внутри себя, и про парня, сидящего рядом (благо он не знает языка), и про работу, на которую не хочется, как всегда, и про семью, которую как всегда хочется. Про всё. Но вот она расстилает ковром свои платки, демонстрируя мне качество товара, и фитиль желания во мне, только начав разгораться, сразу тухнет, как волос, случайно попавший под язык пламени.
…Выгоревшие добела и высушенные солью волосы по-бунтарски глупо не поддавались расческе. Индусы счастливы. Индусы несчастны. Как и все. Особенно, когда начинают думать об этом. Внезапно стёрлись границы между «моим» и общим. Внезапно стало легко и безрассудно просто рассказывать всем то, что раньше даже зеркалу не скажешь. Свобода? Не бывает такой свободы. Внезапно захотелось не только брать, но и давать миру всю себя, без остатка. Не думая, а полезно ли это миру? Просто на, прими, если хочешь, восприми; если нет, то просто положу вот здесь, понадобится – возьмёшь. Я ехала с исключительно пустым сердцем и гибким разумом. Я не воротила нос от тех «дикостей» (клише, но иначе нельзя), которые передаются европейцами друг другу в ухо шёпотом ужаса и отвращения об этих местах. Дикости? Непривычности? Просто «по-другому». Без эмоциональной окраски. По-другому.