Наплывала тень цветущих вишен
На мою апрелевую синь.
Дождик необутый ночью вышел,
Бил, что в барабан, по старой крыше,
С ним играть молитвенно просил.
Я его узнала, улыбнулась:
«Здравствуй, здравствуй, видишь, я жива…»
Влажная, катилась в лужу лунность,
Мир опять из почки рвался, юный,
Зиму ртом беззубым дожевав.
«Радости плесни в меня… за встречу! –
Тихой тёплой радости плесни…
Помнит ли меня старушка вечность,
Солнечной засеяно ли гречкой
Небо, полон радуг полдня нимб? –
Я иду. Сейчас пройду с тобою
Две версты – стучи, родной, стучи.
Передай там: не сдаюсь без боя,
Если быть, то горнего рабою –
Пасхи пусть пекут и калачи!
Скоро я, по вашим меркам – если,
Здешних мерок я давно не чтец.
Что прошу? Как прежде, горстку песен –
Неразменных драгоценных песо –
Много лучше – чтоб не перечесть.
Кесарево – кесарю… Апрелю –
В яблоневой мгле терять старьё,
Хоть в новьё на сей земле – не верю…»
Дождик шёл вокруг до ржавой двери,
Поутих, заслушавшись её…