***

На пустынных заброшенных улицах лица склоняться устали
И подальше бегут от печальных и скучных людей – на вокзалы.
Все туда, где нас нет, где сам воздух как будто свежее и чище,
Улетают до первой получки, ненасытно чтоб есть мандарины,
У песочных домов рисовать первобытной копалкой картины.
И священный покой непременно заблудшие души отыщет:
Ведь спасенье от всепоглощающей скуки на койке плацкарта
Жрёт курицу в грязных газетах, до полуночи режется в карты,
Собирает занятные сплетни, бросает окурки из окон
И, свисая с прокрустовых полок, свернувшись в жиреющий кокон,
О любовниках плачет, что, мол, безвозвратно уже упустили,
О грехах, что под качку вагонов на исповеди отпустили.
Подстаканником машут попы, в тамбурах курится ладан,
И уже не так стыдно за всё, что творилось, ну и, вроде бы, ладно…
Между Тулой и Липецком боль, что сидела в душе, отпускает
И пакетик с занозой, с обглоданной костью сердечной бросают
В урну для индульгенций – так никто ничего ни за что не нароет.
Говорят неспроста: всё же в поезде лучше, чем сразу под поезд.