- Взбодрись, взгляни: во всю бушует лето!
- Земля душистым саваном одета...
Прости, но я повсюду вижу смерть.
Оставь меня, не тратя слов напрасно, -
дай мне спокойно умереть.
- Мой старый друг, вдохни могучей грудью,
свеж воздух в стороне от многолюдья,
здесь мил покой, хрустальна тишина...
- И, словно в склепе, пусто и уныло,
журчит вода, стекая в никуда,
и я за ней сойду в могилу.
- Зачем грустишь? Зачем гневишь судьбу?
Всё получив, что надо человеку,
ты должен радоваться!
- Радоваться? Право,
для лет своих ты рассуждаешь здраво!
- Конечно, так! А ты, мой друг, - чудак,
зачем-то ищешь истину впотьмах!
- Увы, мой друг, она как мир стара:
потоки слов, фонтаны красноречья
ей не сумеют нанести увечья:
мы все уйдём, когда придёт пора.
Нет, я не скептик, не грызу ногтей
от злобы иль отчаянья, поверь.
Но я ведь и не маленький ребёнок -
мне мало солнца, неба и травы,
чтоб я был счастлив,
как трёхдневный поросёнок,
и не вздыхал о большем,
мне, увы,
мне надо больше!
Мало нежных слов
и нежных чувств; и дружба, и любовь -
хорошие попутчицы в дороге,
в стремленьи к цели,
но, пойми, я не из тех,
кто божествами делает успех,
любовь и славу.
- Да чего ж ещё
тебе, друг, надо?
- Дела, мальчик, дела!
такого, чтоб душа моя кипела!..
иль пусть уснёт навек.
Ты не поймёшь, ещё ты слишком молод,
а, впрочем, что же - это не порок...
но ощущаю я внутри душевный голод,
как жажду - в пекло брошенный цветок.
И в этой жизни, в мире беспощадном,
я был борцом - я падал и вставал,
учёным был, трибуном был площадным,
ну, а теперь, мой мальчик, я устал
и ни на что теперь я не способен,
и плачу я от немощи своей.
Ты мне советуешь: нагнись же и испей
целебной влаги... разве в этом дело?
Настал мой срок, внутри уж всё сгорело,
пустыня там, её не оросишь.
Я ухожу. А ты живи, малыш!
Живи и помни:
как судьба бы не вертела,
ты требуй одного, мой мальчик, -
ДЕЛА!