Не расстанусь с сорок первым годом,
Память превратил в сплошной свинец:
- На каком закопан огороде
Мой любимый, дорогой отец?
Был он храбрый командир санбата
Раненых, как ангел, он спасал.
Осенью, под Киевом, в засаду
В окружении с ними он попал.
Как вороны, с неба самолеты
Целая армада, все бомбят.
На земле стреляют минометы,
Пулеметы выбивали такт.
Промаха тогда не знали немцы
Окруженных больше чем травы…
Вел отец обоз красноармейцев
Под покровом зыбкой темноты.
Громыхают по шоссе колеса
Лошади пугаются стрельбы…
Никого он не забыл, не бросил
Всех везет по страшному пути.
Красные кресты есть на брезенте
Белые бинты – кора берез…
Бьют в упор расчетливые немцы,
Весело расстреливают обоз.
Страшная тогда была потеха
Изможденным, раненым: - Капут!
Отбомбившись, машут враги с неба
И кричат из танков громко: - Гут!
В ход свои пускали огнеметы
В общем все, что было под рукой,
Превращали в факел они толпы
С вечной педантичностью своей.
Время не излечит мою память,
Разве можно исцелить беду?
Без вести пропал тогда мой папа
В сорок первом проклятом году!
Я его ищу десятилетия
Все пытаюсь отыскать следы,
Но архивы не дают ответа,
Будто заповедник немоты.
Только я не опускаю руки
Всю пройду дорогу до конца:
- Никогда его я не забуду!
Папочку! Любимого отца!
Фото из архива Эммы Семеновны Жариновой, рассказ которой стал поводом для написания стихотворения