Маданият.
Красивое название, правда ?
Это небольшое узбекское село в Андижанской области. Мы в него обязательно заезжали, когда ездили с отцом и мамой подкупить новые вещи в далёкий городишко - Базар Уч - Курган на высокогорной речке Нарын, изумлявшая меня своей полноводностью, мощью и изумрудностью цветовой палитры водной глади. Она, действительно, была зелёной : на солнышке-посветлее, салатовой, а в тени крутых горных круч, на изгибах и виражах- изумрудной до черноты. Глубина определяет и цвет речки. Но я смотрел на такое горное чудо не раз и никогда не боялся её силы и массы. Наоборот, охватывала волна уверенного спокойствия и желания посидеть на берегу на горячем валуне и помечтать о будущем. Благо , что камней там хватало. Не то, что в Подмосковье.
Асфальтированная, ровная, без единой ямы на целые десятки километров серпантинная дорога приводит усталых водителей и путников в раскинувшиеся то слева, то справа в ущельях сёла и городки. Джалал-Абад, Сузак, Базар Курган, Бурганды, Кочкор - Ата, Пахта-Абад, Маданият, Наманган, Уч-Курган,Казарман, Шамалды Сай. Не названия, а певучее наслаждение!
В пути пару раз пришлось останавливаться и пережидать перехода многочисленных стад довольно упитанных ,светлой шерсти овец и баранов. Киргизские пастухи в неизменных колпаках и тёмных халатах верхом на лошадях и сереньких осликах неторопливо понукали своё блеющее войско . Собаки - волкодавы грозно рычали на норовистых молодых ягнят, желающих отбиться от стада. Это двадцатиминутное войско неторопливо перекочевывало на сочные прохладные горные джайляу. А пыли от их продвижения целое облако! Нос забит, чихай не чихай, чуток останется.
Наконец то, горячий асфальт освобождён и его , убегающий вдаль , хвостик испаряется призрачным миражом. Асфальт тает, хотя знаю, что дорожники всегда посыпают дорогу песком после укладки и постоянно в жаркие дни. Едет медленно самосвал, а в нём по бокам кузова стоят рабочие и совковыми лопатами разбрасывают песок. Так было раньше.
Асфальтовый мираж вдали перемещается серовато - серебристыми ползучими слоями - пирогами. Эти пироги, ложась на дорогу, прилипают, пробуют тут же оторваться и взлететь, словно обожглись. Но борьба не равная. Метрах в двухстах колышется целое озеро. Это низинка в дороге. Подальше три лужицы хотят собраться вместе, но чем ближе к ним подъезжаем, тем меньше они становятся, а вскоре совсем исчезают. Горячий мираж это!
Скоро небольшой перевал. За ним Базар-Курганское водохранилище для полива бесчисленных хлопковых полей. Здесь отец меня учил с детства плавать. Вода мутноватая, но учиться плавать где - то надо было. Отец заходил по колено в воду, нырял и затем несколькими сильными взмахами быстро удалялся от берега. Он точно был, как рыба в воде. Не то, что я. Вроде бы речка Шайданка питала водохранилище.
Вовремя не польют колхозники - узбеки малые росточки хлопка и жара второго шанса уже не даст. Мне нравилось всегда наблюдать, как монотонно махая огромным кетменем многими часами дехканин четким взмахом вскапывал бережок арыка с мутной коричневой водой и она, сначала словно прощупывая новое русло и пропитывая первые сухие комочки глины, затем стремительно прорывается в новый рядок и бежит, бежит далее, радуясь сама себе и крохотным побегам азиатского чудо - кустарника. Ему и надо только воды и тепла. В середине лета на зелёных хлопковых просторах ярко пестрят крупные молодые цветочки. На одном кусте их не больше десятка, иногда сросшиеся, двойные. Считалось, собрать или увидеть это чудо к добру и удаче. Вот белый цветок с пурпурной бахромой на кончиках и вишневыми прожилками внутри, к пестику. Тычинки у всех цветочков разные, ищи не ищи. А на соседней веточке белый с желтыми крапинками. Каждый куст имеет свой цвет. Фиолетовая оторочка верхушек другого привлекает больше пчелок и шмелей. Хлопковые кусты довольно высокие - до метра , при обильном поливе листья на веточках крупные и тёмно - зелёные. И среди этого, приятного глазу зелёного моря, всплески яркой цветочной палитры завораживают своей новизной и чистотой! Это кажется мне, мальчишке. Теперь же, по прошествии 45 лет, думаю, что дехканин этой красоты и не замечал. Он просто был занят... А может, наблюдая за мной, чуть улыбался себе в усы!? Да и были ли они у него?
Берите труженицы на здоровье пахучего нектара сколько унесете на лапках. И про пыльцу не забудьте!
Воробьи и мухоловки тоже не прочь полакомиться вкусным нектаром.
И всё же о дехканине. Почему - то я видел всегда только узбеков. Пожилых уже, тёмно - коричневых от испепеляющего в полдень ферганского солнца, в неизменной тюбетейке чёрного цвета, квадратной, на каждой грани вышивка белого цвета - узора, похожего на кривой огурец. В хлопковой светлой просторной рубашке с закатанными рукавами. Рубашка всегда была мокрой от пота. На ногах кирзовые сапоги, покрытые толстым слоем глиняной пыли.
Я всматривался в загорелое, морщинистое лицо сильного человека, физически ощущал накопившиеся напряжение от усталости в мускулах на красивых руках и спине землепашца и поильца. Пыль перемешалась с потом и ручьем бежала по лицу. Вот и платок мужской. Пот убран, секундный перекур и опять - тяп, тяп, тяп кетменем по землице. Один рядок напоен, другой, третий. А к вечеру их многие тысячи. Сотни тысяч кустиков хлопка Рахмат говорят, то бишь спасибо, за живительную влагу с высокогорных ледников Тянь - Шаня. Хорошо, что прогрелась в пути, пока пробиралась к нам. А то ангина приключится, даже у растений...
Желтопузая стрекоза , прошелестев четырьмя крылышками, попыталась сесть на ветку с красным пахучим тутовником, с разбросанными на дереве кучно и словно виноградными гроздьями. Но огромный зелёный богомол грозно потер передними лапками и завертел своей треугольной головой с блюдцевидными глазищами и, шалунья , испугавшись быть им перекушенной надвое, вспорхнула и, чуть не запутавшись в огромной паутине , сверкающей своими тончайшими нитями на солнце, улетела восвояси.
Серая полевая мышка быстро просеменила вдоль ещё сухого рядка. Ручеек залил её норку и она побежала жаловаться соседке на свою несладкую жизнь и просить ночлега.
Муравьишки, кузнечики и неизменные хлопковые чёрные сверчки разбежались, распрыгались кто куда. Кто в заросли сухого прошлогоднего камыша, а кто в ползучие кусты дикой ежевики фиолетового цвета. Крупные мясистые ягоды приятно пахли, доставляя эстетическое удовольствие глазам от обилия и достатка, но вкуса я не понимаю и до сих пор.
Но вернёмся в Маданият. Село нас встречает высоченными пирамидальними тополями, прохладной тенью и мягким перешептыванием серовато-серебряных листочков. Подул азиатский Каракумский ветерок-они зашептали на местных диалектах и наречиях, вздрагивая от прикосновения соседей. От сильных порывов некоторые срываются с веточек и , кружась в своём последнем вальсе, плавно приземляются на придорожную пыль. Солнце припекает уже с утра и в полдень все стараются находиться под кронами тополей, карагачей и платанов. Домов высоких нет, редко двухэтажные. Магазинов промтоварных много, целые улицы. Но товар в них разный. Вот парчевые ткани и хан-атлас. Переливаются роскошной пестротой и блестящей изысканностью простых узбекских узоров. Ромбики , полоски , линии живут сами по себе, но разноцветие и неуемность фантазии ткачей переходят границы обыденности и нормального мироощущения. Как можно это воплотить на материале? До сих пор не пойму!
Далее обувной магазин. Резиновые узбекские остроносые галоши, мягкие сапожки-ичиги. Чёрные, лакированные с яркими красными вставками. Красиво! А вот чешская обувь. Качественная кожа и элегантная форма туфель и сапожек. Рядом югославские изыски! Доведенные до совершенства модели, как праздник души. Словно детские игрушки смотрятся мужские сапоги 45 размера! А синтетическая подошва, как сороконожка, ластится у меня на руке своими щупальцами- примочками-присосками. А кожа! Кипяченое молоко с миндальным вареньем. Что ещё? Немецкая обувь Саламандра. Четкость пропорций и расцветок. Ничего кричащего и яркого. Но дрожь и трепет появляется уже от соприкосновения с туфлей или сандалией. Я хожу по магазинам как по музею. Радуюсь красоте и качеству. И возможностью купить любую обувь. Без очереди, без записи, без блата, без взятки товароведу! Просто так. Мне купят, что я попрошу. Отец никогда ничего не запрещал. Надо - покупай! Излишеств, правда не любил сам и нам не позволял. Деньги ему доставались тяжёлым физическим трудом. Но был Он щедрым и добрым.
Обошли магазинчики, далее Базарчик - Красавчик! Сколько же всего интересного здесь! Китайский 2 - х литровый термос для чая с неизменными огромными розами . Набор ярко - красных кастрюль с белыми горошинами. Заварные чайники всех размеров и окрасов. С цветками хлопка. Синебелые и зеленокоричневые. Огромные подносы для плова - Ляган. Опять целые ряды отрезов шелковых индийских тканей. Тончайшая натуральная шерстяная ткань. Изобилие всего и вся. Таких расцветок тканей, их многообразия переплетения нитей, структуры , состава, толщины и прочности, и в то же время мягкости я больше нигде не увидел ни разу. Ни в ГУМе, ни в ЦУМе, ни на Крещатике, ни в Пассаже на Невском проспекте. Куда ушло всё - не смогу себе объяснить. Мама разбиралась в красивых и качественнывх вещах и мне рассказывала это и показывала. Покупать следует здесь и сейчас, в следующий приезд на Базар такого товара уже не будет!
Недалеко рынок животных. Бараны , коровы, лошади, петухи, индюки, кролики, утки . В Средней Азии так везде, в каждом ауле на равнине и в высокогорном кишлаке. Всё на базаре есть, покупай по своему достатку и вези домой гостинцы своим детям и внукам.
Всех кишлаков и аулов я вспомнить не смогу. В иных отец сам останавливался, там где были большие хозяйственные магазины. С тех пор я и люблю находиться именно в хозяйственных островках. Конечно же здесь были гвозди, лопаты, топоры, краска, верёвка, обои, вёдра, мыло, кастрюли и ещё тысяча мелочей. Но именно в восьмидесятые годы в Средней Азии, в Ферганской Долине здесь можно было купить и мотоцикл "Урал" с коляской иль *Иж - Планета - Спорт", и цветной телевизор " Темп - 714 " или " Изумруд", и стиральную машинку, и швейную и т,д. Про изобилие натуральных красивейших Ленинабадских ковров и искусственных паласов , ковровых дорожек, одеял и подушек я и не говорю. Это считалось естественным делом.
Вот целая чугунная и алюминиевая династия казанов. В 100 литровом чёрном чудище мирно ютятся его отпрыски - 75, 50, 25,12,8,6,5,3,2 - х литровые. Рядом то же самое, но светлое, из алюминия, Ошского насосного завода. У меня до сих пор дома живёт их серебряный братик. Когда после приготовления плова и его съедания, казан моется,просушивается и прячется в поддон под печкой, то, случайно ударяясь о своих собратьев он откликается нежным, абрикосового цвета, переливчато - затяжным звоном. Мне приходится прикасаться ладошкой к его щекам, гладить и тогда он мягко замолкает, отдаваясь в руке своим темпераментом и колокольным трепетом звучания.
Но , всё же , мы едем в Уч -Курган. Вдоль могучего Нарына на сотни метров с раннего утра раскинулись на деревянных столиках, автолавках, стеллажах, на арбах и повозках азиатские и, не только, товары. В тени машин прячутся лошади и ослики, азиатские ишачки. Им нет никакого дела до красивых товаров и предметов.
Персидские много узорчатые, ярко - красно - зеленые ковры, халаты и рубашки. Пакистанские тончайшие мужские рубашки с коротким рукавом всегда пользовались повышенным спросом у нас, хотя и дороже были других. Женские хлопковые, ситцевые и шёлковые халаты, платья из легчайшего шифона, шелка и крепдешина, юбки и костюмы - кардеганы, пальто и плащи, платки и свитера. Свитера выделялись китайские, всех поднебесных расцветок и с неизменными тиграми на груди. Качество было высочайшее. Я стоял около аккуратно сложенных стопочек и любовался многоцветием и игривостью красок.
Отрезы женских тканей выделялись особо. Хан - Атлас пестрит золотыми прожилками и серебряными блестками на пурпурных волнах . Рука нежно прикасается, гладит нежную ткань, скользя и боясь зашершавить её грубой своей ладошкой, ещё и ещё , и снова и снова... Причудливые сказочные птицы и животные словно оживают от прикосновения и готовы вспорхнуть или пуститься вскачь по пыльной горной дороге. Цветы, деревья и травы мирно живут с ними. Гармония и покой!
Шерстяные тончайшие ткани. Синих - 100 оттенков, коричневых - 99, зелёных - 300, а красных, розовых и вишневых и не счесть...
Я сейчас закрыл глаза и передо мной встают тёплые детские воспоминания азиатских базаров в выходные дни. Это нужно было видеть и пережить самому. Для меня , сегодняшнего. С благодарностью родителям за те бесценные , удаляющиеся во времени памяти, праздники. Праздники знойного ветра в лицо, родных горных , идеально асфальтированных, дорог и ощущения семьи. Жарко было, но спасибо и солнцу за лучики, голубому небу за чистоту и сереньким горлицам на фисташковых рощах вдоль дорог, клекот которых иль курлыкание добрыми всполохами мерцают ещё в груди!
И от того становится на душе хорошо...