Свинцовым брюхом небо
прилегло на тротуаре,
в лужи вжавшись блеклым,
воздух наполняет
тонкой взвесью влаги.
На выходе метро,
зонты, испуганно моргая,
цветами шапито
невзрачную взрезают
пелену,
как шкуру зверя –
мохнатого апреля,
и, стоя в центре
круговерти-карусели,
я отмечаю время-дату смерти
зимы в семнадцатом году.