Ржавое солнце как прежде не светит.
В сумраке лишь сорняки прорастают.
В старом, замызганном, грязном кисете
Только монета лежит золотая.
Люди-растения. Город-концлагерь,
Где человек добродетель не сыщет.
Каждый здесь якобы царь, но как Авгий,
Он переполнен своим же дерьмищем.
Всякая дичь, как и всякий агрессор
Скинули путы и стали наглее.
В ногу шагают с великим прогрессом,
Бремя неся ярлыков и наклеек.
Мертвые души живых манекенов
Снова застыли у кассы беспечно.
В мраке пром зоны опять постепенно
Скроет завод заводных человечков.
Фабрика жизни, где все существуют,
Чтобы ходить в застиранной робе,
Имя не помнить, зато зачастую,
Знать наизусть свой порядковый номер.
Я это часть коллективных устоев.
Я это личность эпохи из пыли,
В коей сплелось море мрачных историй.
Я-девятнадцать, дробь восемь...четыре.