Порыв и воля

                «ПОРЫВ и ВОЛЯ»
                (РАСКОЛОТЫЙ   ВЕК)
                Историческая повесть в стихах
                (1215- 1240гг.)


                Автор: Игнатьевская Ирина Александровна.


                22.03.2006 год.
                Предисловие от автора.
Можно по - разному назвать данное произведение.  Для кого-то это повесть,
поэма, пьеса или что-то другое. Смысл состоит в том, что это история нашей страны, Родины и  далёких предков.
   Время, в котором жили мои герои, было тяжёлым, неспокойным, но при этом счастливым и памятным в веках. Расколотый век. Русь изранена междоусобными войнами князей. Большая часть земель обложена данью Золотой Орды. Десятки
тысяч мастеровых людей, здоровых и сильных мужчин и женщин, угнаны в полон
(плен) в улусы татарских ханов. 
Сожжены многие города, поселения, деревни; моровые болезни и голод царствует
в избах и теремах. Кажется, иссякли последние силы и воля к жизни. И вновь из
пепла возрождаются разрушенные и осквернённые храмы монастыри и грады матушки Руси.
 А среди людского горя и хаоса появляются  защитники, храбрецы, герои, мужи и сыны Земли Русской.Они не преклоняют колени, не сдаются и побеждают на поле брани.Они умеют любить, жалеть детей, родителей; карать и наказывать за
подлость и злодейство предателей и врагов.

Прочтите и вы всё узнаете сами.
      Игнатьевская И.А.



Действующие лица


Даниил Романович- князь Галицкий
Всеслав     -    Слободской воевода.
Любава     -     жена воеводы
Святослав   -   сын воеводы
Матрёна     -   приёмная дочь воеводы (родственница)
Ермил        -   друг Святослава
Дети князя Всеволода-Большое-гнездо:
Ярослав     -     Владимирский князь
Юрий         -    Суздальский князь
Иван          -     младший сын Всеволода
Алёна        -     дочь князя  Всеволода
Кузьма и Степан - дружинники  князя Ивана ( братья )
Енава        -      жена Степана
Прокопий  -     диакон (пестун Святослава)
Соломея     -    знахарка, травница, повитуха.
Агафья        -    молодая, многодетная вдова
Васятка       -    сын Агафьи
Гурий – настоятель церкви, монах.

Батый (Бату-хан) - монгольский хан – завоеватель
Бувал                -  младший брат Батыя.
Баракчин               -  старшая жена Батыя
Кармина                -  кормилица Батыя
Бастырь                -  тысячник Батыя (сенчакбей – знаменосец)
Фаина                - пленённая славянка
Старик-казах        -  слуга Баракчин
Толмач                - переводчик хана (из пленных славян)






               
                … И в памяти потомков
                жить вам вечно.
                Учить нас землю, кров
                свой защищать
                Молиться от души и
                ставить свечи.
                Себе не изменять, любить,
                прощать...
               
               
   Галичское княжество
         Пролог.

Как неспокойно на Руси живётся,
Храм воздвигают и разрушат вновь,
Порыв и Воля заново берётся,
И будоражит застоявшуюся кровь.
Любуясь миром, опечалены судьбою,
Красуясь внешностью, забыли об уме,
Оплакивая смерть, страдаем головою,
И проклинаем тех, кто скачет на коне.
От родовитой, княжьей власти,
Не раз истерзана работника спина,
В непослушании множатся напасти,
И на Руси мольба обречена.

Но всякий раз в толпе народной,
Когда обиды собраны в комок,
Являлся удалой и непокорный,
За правду смелый и решительный ходок.
Надев доспехи, вздыбив к небу знамя,
Да клич призывный по ветру, пустив,
Объяты пламенем деревни, сёла, храмы,
А в воздухе «благая» цель парит.
Ложатся в землю от раздоров адских,
Поделят пашни чужеземцев вороньё,
И нет в живых защитников отважных,
Чтобы заслон поставить на жнивьё.
               
Горят колосья спелые пшеницы,
От женских слёз умылась вся земля,
Бредут по ней страданий вереницы,
Оплакивая чёрные поля.
От братской бойни тошно и уныло,
В пустой избе щемящая тоска,
Здесь горе к каждой двери привалило,
Не встретит путника в пожатии рука.
А вместо храмов в хладные темницы,
Измученных людей ведут в полон,
Чужой землёй «обласканы» их лица,
В неволе умереть судьба взяла разгон.
В татарских юртах места не хватало,
В степях, черёмухи и сосны не росли,
Как осенью листва: седели, увядали…
Жить под кнутом не все они смогли.
            
          ГЛАВА ПЕРВАЯ.   
            1215 год.
На Родине, в разрушенных селениях,
Сложились избы, бани и мостки,
У изгородей свежие поленья,
Клубится дым растопленной печи.
Родился мальчик в Рождество, под утро,
И нарекли младенца Святослав,
В избе к полудню было шумно, людно,
Ответ держал его отец Всеслав.
Он первым в этом новом поселении,
Принял наместника и ратника судьбу,
-«Я предлагаю вам не в наставление,
Детинцем обнести родную Слободу.
А если хватит силы и терпенья,
Поставить вежи, вырыть ров с водой,
Заслоном станем мы на порубежьи,
Спасёмся, выстоим и летом, и зимой».
                -3-
Благое дело русские свершили,
Едина воля, сила и порыв,
Построили, от бед всех оградили,
И стала Слобода для ворогов нарыв.
Не обойти вокруг, не обмануть посулом,
Здесь лени и безделью места нет,
Труд стал наградой, целью и досугом,
И строгий спросится со всех ответ.
На смену старшим подросли в подмогу,
Сыны и дочери родимой Слободы,
Поднялись каменные вежи к небосводу,
Защита прочная для Матушки-Земли.

Мальчишка рос, мужал отменно,
Красивый лик, широк в плечах,
Учился грамоте у Гурия он рвенно,
Две головы склонились непременно,
С молитвой у иконы при свечах.
Простым казалось, слово - обучение,
Смышлёный хлопец на «лету хватал»,
Так много в этом мире прегрешения,
За грех людской  Бог многих наказал.

-« Учись усердно и открой народу,
Святых писаний тайный смысл и суть,
Познания свои, направь к народу,
Порыв и волю, отрок, не забудь».

-«Скажи мне, Гурий, я в учении скорый?
Отца и Бога  знать не подведу!»
Для важности застыл, как одарённый,
Подобно стражнику с мечом и на посту.

-«Ты шустрый малый,  я с тобой не спорю,
Но хвастовством накличешь ты беду».
-«Я на коне галопом мчусь и строем,
А в яблочко, не целясь, попаду…»

Отец украдкой за любимым сыном,
Глядел, нахмурив взгляд, насупив бровь,
-«Свинья умом не вышла, даже рылом,
Теперь я знаю, как играет в жилах кровь.
Встренож коня, умчись во чисто поле,
Забудь про спесь свою и хвастовство,
Смотри за окаём и насладись раздольем,            ("окаём" - горизонт)
Трудись, как я, и станешь молодцом».

В давящей тишине залаяли собаки,
Наш Святослав от слов тех онемел,
Он не заметил злой собачьей драки,
Вскочил в седло и вихрем улетел.

Не мог смотреть в глаза отцу весь вечер,
Ушёл в светлицу к матушке под бок,
-«Тебе пора бы хороводить с молодицей,
С отцом помиришься, всё сладится, сынок.
И нрав крутой, и знает себе цену,
Ты не перечь и остуди-ка кровь,
Отец в девичестве мне не простил измену,
Всеслав забыл, сильней была любовь»…

-«К Любаве сватались купцы, мастеровые,
Я всех отвергла сплетням вопреки,
Наместник хана выкрал и в овине,
Насильничал, таньгою заплатил.

Всеслав, узнал и наказал моала,
Посватался и взглядом обжигал.
Ты жизнь моя, надежда и отрада,
Вот так отцу и мне тогда сказал»…

 -«Ох, матушка, принёс отцу я горе,
Так тошно, что прощенья не прошу,
Он хвастовство умыслил в моём слове,
Язык беспутный свой укрочу.
Не будет спутницей моей измена,
Обиды я снесу, но не прощу,
Вернусь домой из-под земли, из плена,
А о содеянном покаяться хочу».

-«На то он и отец, чтобы учить детину,
Люби его, цени и почитай,
Не поворачивай к нему, сыночек, спину,
Ты слушай и умом в дела вникай»...

Дверь в гридницу тихонько отворилась,
И голос властный девушку позвал,
-«Как долго же за квасом ты ходила,
До утренней опять бы ожидал.
Поди-ка позови ко мне зазнайку,
От тяжких мыслей исхудал совсем,
Пусть слушает теперь отцовы байки,
Я ж не заметил, вырос наш пострел».

Матрёна с малых лет взята в прислуги,
Всеславом, как родная  принята,
Училась вышивке, вязанию по кругу,
И по согласию с женой в семью вошла.
Матрёнин дед был родственник Всеславу,
Ему в опеке  отказать не мог,
За мать была девчоночке Любава,               
За брата Святослав её берёг.               
На встречу к братцу  словно птица.
Бежит, влетает, красная девица,
-«Вас батюшка зовёт в часовню помолиться,
И с мудрым словом он к вам обратится».
               
Он, слушая, ни как не наглядится,
Пшеничным колосом  коса ложится,
С плеча на грудь и до колен струится,
В смятении отвёл глаза к ларцу,
Как будто вёл Матрёну уж к венцу.

Двенадцать лет они прожили вместе,
Играли в «салки», прятались в овин,
Все дразнят их давно «жених - невеста»,
-«Скучать не буду я под звёздами один».
Пылают щёки, бьётся сердце гулко,
-«Молчите лучше, мой не вышел срок,
Меня не замечал, досадно,  глупо,
Любовь сгорает словно уголёк».

-«Нам уготованы разлуки и свидания?
Мы друг для друга может рождены?»

-«Ждёт - не дождётся время расставания,
Порыв и воля на Руси разлучены.
Иди, не мешкая, к отцу на встречу,
Ему поведай тяжких мыслей груз,
А я дождусь тебя и с того света,
Стерплю обиды и девичью грусть».
Впервые руки их соединились,
Душа повенчана с душой другой,
И двери горницы волшебно растворились,
В одном порыве с детскою мечтой.
                - 7 -
День миновал, в оконце бьёт прохлада,
В часовне холодно, тускнеет свет лампад,
Всеславу вера в Бога есть награда,
А шёпот тонких губ и стены повторят.
Стоит не сломанный от тягот жизни,
К иконам устремляет ясный взгляд,
В молитвах он не слышит укоризны,
И стойкий муж не повернёт назад.
               
В распахнутые двери летний вечер,
Вошёл дрожащим пламенем свечи,
И на его опущенные плечи,
Легли две крепких молодца руки.
-« Ты звал меня и я уже внимаю,
Хочу узнать о смысле бытия,
Об истине и правде знать желаю,
Как жить без зависти и без  вранья?
Как уберечь Отчизну от пожаров?
В сраженьях храбрость, удаль обрести,
Когда карать, кого в живых оставить?
Когда порыв и волю соблюсти? ...
Я не смогу терпеть полона муки,
Я не смогу отдать земли врагу,
И так хочу, чтоб дети мои, внуки,
Во славу вспоминали жизнь мою».

-« Какую мудрость мне, сынок, поведать?
Ты сам себе вопросы задавал,
И нет на них достойного ответа,
Я, так скажу: с младенчества не лгал.
Злодейка- жизнь играла в прятки,
Бывало, так запутает пути,
Проблемы наступают мне на пятки…
А ты попробуй убеги, перешагни.
               
Не верь тому, кто ласковые речи,
Нашёптывает втайне от других,
Возьми защиту Слободы на плечи,
Не приглашай за стол врагов своих…».
И в тишине уснувших тёмных улиц,
Два силуэта растворились в мрак,
Отец и сын, изведавшие мудрость,
Любовь и вера ускоряла мерный шаг.
               
Да, этот вечер в старенькой часовне,
Он будет вспоминать не раз,
Среди друзей, родных и на застолье,
И с верною дружиной и в шатрах…
В сраженьях славных, когда Богу свечку,
Пред битвой ставить повелось,
С детьми у тёплой русской печки,
На площади, где людно собралось.
            
           1231 год

Уж, с той поры прошло три года,
Стал хлопец юношей и  возмужал,
Сегодня в Слободе гонец с порога,
От князя грамоту  отцу его вручал.
И вести, будто жёлтая отрава,
Заставят робость многих испытать,
Понадобится доблесть и отвага,
Всеслав сбирает на подворье  рать.
И слово воеводы покатилось,
Из уст в уста с бурлящею толпой,
К Всеславу мысли, взоры обратились,
Спокойным стал лихой и озорной…
У всхода воеводского подворья,
Шумевший люд за жизнь переживал,
Держа лошадок исхудалых за поводья,
Народ ответа от Всеслава ждал.
                03.12.2007 год.
Всеслав отдал свой меч младому сыну,
-«Я стар, болею… на исходе сил,
Не разогнуть в седле кривую спину,
Сын поведёт на ворогов дружину,
Он дорог мне и сердцу мил…
Повелеваю на Пастушье поле,
С утра сынков в учение прислать,
Науку познавать мы будем на приволье,
Учиться побеждать и защищать».

За речкой Векса, на Пастушьем поле,
Он впереди, на сером скакуне,
В седле, в ходьбе, а будто бы на троне,
Готовит молодцев к защите и борьбе.
Ночные утвердил в лесу дозоры,
И поднимать по времени мосты,
Точить мечи, кольчуги справить скоро,
Зимовье строить за рекой в глуши.

Мастеровому люду уж  не спится,
С утра до ночи полыхает горн.
И Святослав под утро спать ложится,
Ему всё чудится за дверью разговор.

И с той поры  возглавил он дружину,
Завидный парень, статный молодец,
По праву руку  знаманосец - Гриня,
По леву, друг Ермил – лихой храбрец.

О Святославе по избам вздыхали,
Шептали речи приворотные в тиши,
Во снах девчата о любви его мечтали,
Гадали на ромашках и плели венки.

               
Да вот досада, об одной тоскует,
Видать связала клятвой роковой,
И грезится, как страстно он целует,
Матрёны алы губы, лоб крутой.
Нет слухов и вестей об этой деве,
Пришлось красавицу далёко увозить,
Матрёна с братьями нужду разделит,
Мать и отца придётся заменить.

В кривой избёнке, крайней от погоста,
С оконцем у земли, закрытым пузырём,
С чуланом ветхим у прогнившего колодца,
Матрёна трудится с утра до ночи, днём.
Мычит протяжно во дворе корова,
Вновь ждёт хозяйку молоко отдать,
Для них она  надежда и опора,
Второй покос дал шанс не голодать.
Лучины свет в углу коптит, мерцает,
Дорожки слёз, как искорки блестят,
В руках девичьих паногия исчезает,
На тёплой печке братья крепко спят.

Тревоги, мысли в голове кружатся:
-«Наверно счастье в избу не войдёт?
В степях бесследно сгинули два братцы,
Мать надорвалась, …кто меня возьмёт?
Отец пропал, не будешь рад такому?
И нет вестей из Слободы родной,
Меня не помнит и не ждёт  Матрёну,
Дружок мой верный, сердцу дорогой.
Дождусь ли я тебя в глуши унылой?
Хоть клятву верности дала  навек…»,
Так у иконки шёпотом просила,
На шею тонкую надела оберег.
               
К ней доля горькая навечно поселилась,
Сняла костыч и у печи легла,
И лишь во сне она с дружком мирилась,
И верить в сказку только там могла.

Сон сладкий: звонят с колокольни,
Снег белым покрывалом лёг к крыльцу,
И незнакомец кареглазый, волос чёрный,
К ней руки протянул…  ведёт к венцу…
Кольнуло сердце девы не на шутку,
Чудесный сон, похожий будто явь,
Задумавшись недолго, на минутку,
-«Ведь осень за окном и дождь, и  грязь…»
            
         1232 год    
Шли чередою дни за днями,
Встречалась ночь с румяною зарёй,
Достраивались избы, двор, сараи...
В тени царил уже не летний зной.
Роптали юноши в кулачной драке,
Пыхтели старики в табачные усы,
-«Идти за словом к Святославу надо,
Плохие многим сняться нынче сны».

-«На курилтае, внуки Чингиз -  хана,
Грозятся Новгород в опалу заточить…»

-«Не избежать Руси разбоя,  срама,
Владимир, Суздаль и Ростов уже бурлит».

-«До рубежей  на лошадях  седьмица,
Под парусом короче будет путь,
И реки не преграда для ордынца,
Трус думает о бегстве в  чащу, глубь».

                - 12 -
Седой Прокопий, иерей, служитель Бога,
От слов и мыслей в раз охолодел,
Затылок почесал, присел и  охал,
На ропот топнул, всем молчать велел.
-«За Святославом встанем нынче, братья,
Теперь послушайте мою простую речь,
Татарской крови огненные танцы,
По всей земле ручьями будут течь.
Их конница сметает всё живое,
Сожжёт, разрушит каждую избу,
А войско косоглазое, рябое…
Поставит метки на груди, спине и лбу.
Всеслав хворает, в теле нет здоровья,
Рука ослабла, ложку не поднять,
Жена проводит ночи в изголовье,
Сын воеводы поведёт дружину- рать!»

 С утра и к ночи сын идёт в ложницу,
От первых петухов и на исходе дня,
Несёт в кувшине с родника водицы,
Обоим встречу не последнюю, даря.
В кулак взял волю, но в груди давило,
Горячую слезу украдкой он смахнул,
Припал  к руке отца, внутри щемило,
Как будто сердце ножик полоснул.
-« Хочу  услышать мудрость слова,
Решение принять, послать гонца,
Порядок действий нужен, как основа
Внемлю совету умного отца».
-«Замучила меня болезнь – злодейка,
Закрыть бы двери прочно на засов,
Хворь пролезает за порог,  как змейка»…
-«За знахаркой отправил я гонцов.

Спешить придётся, далека дорога,
Ермил найдёт, доставит с кондачка,
Дурная слава не бежит и не ведётся,
Молва хороших дел растёт до потолка,
Поправишься, отец, залечишь раны,
И успокоится от дум твоя душа,
Не победить мне одному, узнают ханы,
Остался без поддержки нынче я…
Спасенье Слободы в твоём здоровье,
Не я один об этом говорю,
Приказывать я смею только ровне,
Желают ратники увидеть вас в строю».
               
Открыл глаза Всеслав и шевельнул губами,
-«Запомни, сын, о чём тебе скажу,
Меня уж не спасёт не Бог, не дьявол,
Ты слушай речь прощальную мою.
Болезнь берёт за горло, катит валом,
Не нужно Соломею приглашать,
Мать снова мне намажет спину салом,
Так будет легче мне дышать и спать…
Похорони меня среди берёз плакучих,
Пусть шелестят ветвями на ветру,
Их шёпот буду я с утра до ночи слушать,
Поплакать в рощу приходи, когда умру…».

-«Отец родной! О смерти рано думать,
В сражениях новых твой сгодится ум,
Отвары травяные надо кушать,
Уйдёт печаль, как перекатный гром».
-« Желания, мечты, но им не сбыться снова,
Как я б хотел омолодить свой век!
Я точно знаю: корень есть основа,
Он ослабел, закончен жизни бег.
                - 14 -
Хочу о многом я тебе поведать,
Беда закопошилась у границ,
Тебе решать судьбу людей и хлеба,
К защите обучить парней, девиц.
А деток малых спрячьте на Зимовье,
Они на вашу смену подрастут,
Жену  найди  не старше, а моложе,
Чтоб ум и красота соседствовали… тут».
И медленно рука коснулась прядей,
-«Устал… давай немного помолчим…
Ты возлюби  дружину, слуг и братьев,
Безжалостно изменников казни.
Ещё о матери скажу тебе, отрада,
Старушку береги, не обижай,
Для нас ты есть любви большой награда,
И от себя её, сынок, не отпускай.
Не молодою мать тебя рожала,
Кричала, мучаясь от боли, на печи,
Ох, много силы, крови потеряла,
Я помню, роды Соломея принимала,
Спасая мать, не спала ночи три.
На ту пору случился лютый холод,
Сковал мороз озёра, терема,
Начался мор скота, великий голод,
Без меры жгли  для теплоты дрова.
Явился, дитятко, на свет  здоровым,
И эта дата вписана в указ,
Ступай, сынок, к победам новым
Теперь прощай, я отдохну сейчас…»

Благословил отец на славу сына,
На трудовые, ратные дела,
Об этом мне поведала былина,
Чтоб мудрость волю от порыва берегла.
                - 15 -
Ермил с охраной налегке умчался,
Сын не послушал  доводов отца,
Просил, чтобы быстрее возвращался,
На Галич, в Кострому послал гонца.

В который раз он брёл по переходам,
С понурой и тяжёлой головой,
Взглянул в окно, на тёмном небосводе,
Увидел, что закат кроваво - золотой.
Глубокий сон пронзил щемящий голос,
И плач, похожий на собачий вой,
-«Отец? Отец!» - зашевелился волос,
-«Не покидай! Живи и будь со мной».
 На третий день похоронили мужа,
Опущены со скорбью вниз глаза,
А дождь налил с утра большие лужи,
Прощалась с воеводой Слобода.
               
Утрата горькою травой - полынью,
Надолго застилала божий свет,
Гонец привёз из Галича послание,
А на словах короткий дан ответ:
-"От князя Юрия прибудет указание,
По литорее, сложно прочитать,
Придётся отражать врагов с порога,
Но степнякам не пяди не отдать.
Князь Юрий собирает рать в округе,
Под знаменем единым встать зовёт,
От Слободы зависит - быть в союзе,
Стеной, преградой?!  Или враг пройдёт?»

-«Успеть собрать в кулак большую силу,
Да научить копьё в руке держать,
Мечом рубить врагов проклятых спины,
Без промаха стрелой в них  попадать.
Кого отправит в помощь нынче Юрий?
Дружинников отважных иль юнцов?
Чтоб в ратном деле: ловких да искусных,
Но не летавших из гнезда птенцов».

Да, для победы им нужна отвага,
Несметны полчища собрались у границ,
Зимою снег и реки не преграда,
Коварный, хитрый на охоту вышел лис.
Гонец второй явился с грамотой казённой,
Стал воеводой юный Святослав,
Наследует  надел отца он по указу,
Под знаменем свою дружину ставь.

Отмечен Юрием на диво он отменно,
Прибавилось в казну не медный грош,
За преданность Всеслава непременно,
Поля, дубравы, реки, сёла, рожь...
               
        ГЛАВА ВТОРАЯ

Ответ написан быстро и усердно
И ускакал с утра гонец лихой,
-«Служить до смерти и самозабвенно,
Готовы мы принять венец любой.
Мы силы тратим нынче не напрасно,
В учении  протекает, наша жизнь,
И  ваш призыв к единству, братству,
Мы принимаем и возносим ввысь.
И в праведном труде проходит время,
Текут рекой в заботах наши дни,
Не подведёт дедов младое племя,
Мы с вами! Мы едины! Победим!»                3.12.2014 год.

               
Взлетели в небо шапки, словно стая,
Взъерошенных от крика птиц,
Как - будто бы открылись двери рая,
И радость озарила сотни лиц.
Он средь толпы стоял на всходе  гордый,
Из кубка  медного испил горючий кроп,
-«Я радостью и счастьем нынче полный!»
В поклоне замер, окрестив прилюдно лоб.

Ермил вернулся слишком молчаливый,
Туманный взор старался отвести,
-«Сегодня, верный друг, ты вновь унылый?
Какую напасть смог с чужбины привезти?»
-«Я повстречался с девицей пригожей,
Лицом румяна, лёгкая на труд,
А голос на Матрёны так похожий,
Подглядывал за ней я, словно плут.
Два брата близко к ней не подпускают.
Заметили, намяли мне бока,
Пусть знают, что обиду не прощают,
Вернусь за нею, потерплю пока».
               
-«Забрала лада молодое сердце,
До новой встречи вряд ли доживёшь,
Внутри палит огнём и жжёт как перцем?
Милее в целом свете не найдёшь!?
Любовь не пощадит тебя,  иссушит,
В дугу согнёт по девице тоска,
Пусть не печаль за шею друга душит,
На счастье, вот тебе моя рука!»

На сорок дней был поминальный вечер,
Стоял октябрь с опавшею листвой,
В углах потрескивая, догорали свечи.
Немым был каждый, и по грудь хмельной.         
Бродяга ветер бьётся у подзоров,
Всё норовит оконца распахнуть.
Крадётся волк у изгороди вором,
Обоз уставший преграждает путь.
Застыла от досады волчья стая,
Вожак прижал с испугу серый хвост,
Промчалась вихрем конница лихая,
Лесной злодей к земле совсем прирос.
Ворвались с гиканьем на тихое подворье,
Да на крыльцо, и в сени, и за стол,
Князь к воеводе обратился, будто к ровне,
-«Не ждали в гости? Хлеб вам мёд и  соль!»

Бегут к гостям разбуженные слуги,
Наш Святослав отвесил им поклон,
-«Скобим сегодня об отце и друге,
Но, чьим визитов я так щедро одарён?»
Поклон в ответ свершил Иван с сестрою,
Их лики схожи, близкая родня,
-«Отец у нас один и матерь тоже,
Так подойди и обними меня!»
               
-«Как звать тебя красавица - девица?»
Глаз отвести не может и ведёт за стол,
За ручку белую берёт, не наглядится,
И девица заводит с парнем разговор.
-«Алёна я, Иванушке сестрица.
…Приехала на крепость подивиться,
Молва о ней, как колесо катится,
Ещё свободой захотелось насладиться,
Из родника воды живой напиться,
Теперь уж надо…  спать ложиться…
Увижу завтра, что народ не врёт,
Детинец, не похож на огород?!»
               
Поднялись в небо: стрельни, вежи, стены,
Детинец выстроен не в человечий рост,
Вторым щитом есть люди и махины,
А третьим -  ров с водой, подъёмный мост.
В избу ввалились с шумов великаны,
Одно лицо, одна сажень в плечах,
Два брата, их мечи висят для славы,
Их голос протрубил, не прозвучал.

Кузьма и Стёпа – славные ребята,
-«Мы всех устроили без спешки, суеты,
Ведь отдохнуть с дороги, ох, как надо!
Пока добрались, было много маеты».
-« Спасибо, братцы! Вами я доволен».
Похлопал по плечу богатырей,
-«За службу отдых полагается?»
-«Дозволен».
-«Любовь сыновья есть награда матерей».

За стол их пригласил сын воеводы,
Налили в чарки  фряжское вино,
За память выпили, за будущие годы…
В миг многолюдным стало то село.
               
Весь вечер любовалась парнем дева,
Прелестная и юная княжна,
Наслушавшись похвал, так разомлела,
От яств и кваса захотелось очень сна.
Уже не в силах оторваться взглядом,
В смущеньи прятать васильковые глаза,
Сидеть на лавке слишком близко, рядом,
Что от волнения кровь на щёки притекла.

-«Одна есть радость, что безмерная дорога.
Нежданной встречею закончилась с тобой,
Девичье сердце растревожил ты с порога.
Мне кажется знакомы мы  давно».
-«Наверно встреча уготована судьбою?
В Пастушье поле до полудня приходи,
Идти по жизни нам тропою новой,
Спаси нас Бог от бед и  сохрани».
Нависнув горе, бередит глухой рассудок,
Вдвоём любые беды смогут победить,
На косяке сегодня сделает зарубок,
Поставит дату, чтоб не позабыть..

Любовь ворвалась журавлиным клином,
Тугим узлом связала двух людей,
Прошлась хлыстом по их горячим спинам,
Не разорвать судьбы серебряных цепей.
Оковы эти сладостны и страстны,
Щедры, коварны,  верой скреплены,
Щекочут нервы, будто в детстве сказки,
На жизнь под крышею одной обречены.

В Пастушьем поле шли во всю ученья,
В руках не плуг, а копья и мечи,
В боях тех не давали послабления.
А от ударов падай не кричи.
Наш Святослав объехал всех дозором,
В кустах заметил, тешатся дружки,
Вздыбил коня напором, зычным ором,
В раз соскочили, подняли задки.
-«От лени, дервенеют  ваши ноги?!
Подрублены  серпом или косой?
Копьё и меч держать помогут слуги?
Займитесь делом, не то выгоню метлой!»               
               
Прорезал воздух свист летящей плети.
Но не коснулась она их плеча,
Так испугались за кустами  крику дети,
Что наблюдали эту сцену у ручья.
Увидеть гнев теперь не будут рады,
Всем хочется забраться мухой в щель,
Но Святослав был щедр и на награды,
И с добротой входил в любую дверь.

На стрельне угловой увидел друга,
Ермил с колодой что-то мастерил,
На край стены установил две дуги,
Меж них бревно крутящее «садил».
Затем к бревну приладил брусья,
С другим бревном соединил,
Всё делал по расчёту он, искусно,
И все детали лично мастерил.
Вдруг с грохотом и скрипом покатилось,
Крушение избежал сей замысел чудной.
Напрягся воевода что есть силы,
Лом задрожал и выгнулся дугой.
               
-«Ермил, я вижу, взялся ты серьёзно,
Возьми в помощники Степана и Кузьму,
Ты надрываешься и одному не просто?
Втроём быстрей управитесь к тому».
Ермил задумался, тревога всех торопит,
Он не находит для ответа верных слов,
С востока новости пришли чернее ночи,
А с юга грозные и вязкие, как топь.
-«Ты помнишь наши детские забавы?
Как безмятежно жизнь тогда текла,
Приходит время горести и славы,
Прольётся алая от кровушки река».
                - 22 -
-«От помощи не откажусь я, друже!
 Желанье есть, да и сложить пустяк,
Хватило б времени, затянемся  потуже,
Хлебнёт смолы коварный, лютый враг».
-«Оборонять жильё приходит время,
Друг друга мы в помощники возьмём,
Земля  уже зовёт младое племя,
 На подвиги дружины поведём».
Стояли долго на забрале стрельни,
У горизонта лес и вспаханы поля,
Зерно скрипит и сыплется на мельне,
И мирно спит родная Мать- земля.
Уж сумерки сомкнули детям очи,
Для молодцов работа их удел,
Луна и звёзды – путешественники ночи,
Им освещают путь от ратных дел.
Друзей не выбирают, но находят,
Их верность измерима добротой,
И много дней плечом к плечу проходит,
За друга жизнь  отдаст такой герой.
Обнялись крепко, попрощались скромно,
Один остался, а другой  ушёл,
Глазами друга провожал Ермил не долго,
Он снова мыслями в работу погружён.

На утро воевода вновь торопит,
Всё подгоняет резвого коня,
Спешит проведать все дозоры, тропы,
Подземный ход из башни, у  плетня.
            
           1233 год               
В Зимовье побывать пора настала,
Заполнить провиантом погребки,
Здесь  спрятать деток от беды пристало,
И заготовить рыбы,  мёда и муки.                16.02.2008 год
Лесные ягоды заполнили кадушки,
Грибы засолены, отправлены под гнёт,
На лавках взбитые перины и подушки,
На скотный двор свезён десятый стог.
Большую мыльню у стены сложили,
Пусть в чистоте крепчает ребятня,
Часовню ставить завтра подрядились,
Детинец возвели вдоль старого плетня.
Донесся мерный звон от колокольни,
Он возвестил к обедне вышел срок,
Все поспешили чтобы хлебом с солью…
Набить  изголодавшийся живот.

Наш Святослав торопит в путь обратно,
Гостей нежданных нужно повидать,
Вдруг пелена окутала  внезапно,
Припал к коню. «Вот только б не упасть».
Ему привиделось: Алёна с тучки белой,
Тянула руки меж ветвей берёз,
Сил не хватало, храброй быть умелой,
Чтоб прижал к себе и далеко увёз.
               
На скошенных полях последний убран колос,
С лугов озябших свозятся стожки,
Ему всё слышится девичий нежный голос,
Что тает в роще  и в тумане у реки.
Торопит он коня, то вскачь, а то галопом,
И на глазах дружины Слободской,
Зашёлся, побелел с глубоким вздохом,
Сжал сердце, грудь дрожащею рукой.
Помчались витязи, галоп остановили,
И взяли под уздцы былинного коня,
-«Что с воеводой?» «Мы не доглядели!»
-«Глава склонилась ниже шеи и плеча».
               
-«Он шепчет что-то про себя нескладно,
Задумчивость тревожит его лик».
-«Ох, братцы,  странно это, непонятно,
Его бы надо от виденья разбудить».
И самый смелый молодой дружинник,
Подёргал ногу Святослава, ущипнул,
Тот вздрогнул, свесил парню подзатыльник,
И наваждение в миг с  себя стряхнул.
-« Не верится, как быстро я влюбился?
Алёна в душу ключики нашла,
Моя бы воля, так сейчас женился,
Я думаю, она б за мной пошла».

В раздумьях он подъехал к дому, 
Открыл ворота  им силач Кузьма,
-«Одна умчалась, не удержишь с ходу,
Узнает княжич про такое, мне беда».
Он развернул коня и поскакал на встречу,
Летели брызги, грязь из-под копыт,
И об усталости уж позабыли плечи,
И голод был забыт, и страх, и стыд!
Несла судьба двоих друг к другу,
Перегоняя ветер и мечту,
Стремление не сломает даже вьюга,
От первого свиданья чуда ждут.
Растёгнут коротей, но нету мочи,
Сафьяновы сапожки ног не жмут,
 Рукой прикрыла пламенные очи,
От веток хлёстких лик свой берегут.

Среди берёз им довелось столкнуться,
И вздыбились два вороных коня,
Могла на землю кубарем  свалиться,
Но принял он княжну, обнял любя.
               
-«Алёна, я в безумства не играю.
Зачем рискуешь жизнью молодой?
И в  скачках никому не уступаю».
-«Жду поцелуя от тебя, соколик мой!»
-«Здесь, в этой роще есть могила,
В ней почивает мой отец родной,
Тропа протоптана, и даже не остыла,
Не место здесь для ласк и нежных слов».
-«Прости, заставила тебя поволноваться,
Не безразлична я тебе, соколик мой,
Ты мог, однако о желании догадаться,
Хотелось видеться с тобою мне одной.
Не утаишь в душе, ведь я влюбилась.
И братец спор затеял озорной,
Ему я  повинилась, побожилась,
Что не признаюсь о любви большой.
На встречу поспешила в чисто поле,
Но там я суженого снова, не нашла»,
-« Судьба для нас не злая доля,
Моя любовь, тебя сейчас спасла».
 
Неспешно шли, обнявшись, в тихой роще,
Друг к другу прижимались голубки,
А кони сзади шли, им легче стало, проще,
Сверкали в небе звёзды - огоньки.
 
Так от рассвета и до звёздной ночи,
Герой наш – воевода с дружиною в пути,
Не спали и ложились поздно, очень,
Никто не смел без дозволения от дел уйти.
В палате думской собрались под вечер,
Князь, воевода, друг Ермил, Степан…
Уже  два года минуло от встречи,
И каждый был тревогой обуян.
               
Роптали и с оглядкою шептались,
Иван глядел в окно на окаём,
Все ждали толмача, переминались,
Гонец добрался, тайнопись при нём.
Он долго вёз: конь пал, шёл пешим,
Из Суздали, князь Юрий к ним послал,
В дороге чёрт попутал, может леший?
Чуть не замёрз  в лесу, блуждал, не спал.
« Предсказано в степях хану Батыю,
Кометы хвост направлен вновь на Русь,
Вещуньей и кормилицей Карминой,
Поход назначен. В том тебе клянусь!
И по весне пошлют на Русь дозоры,
Чтоб тропы, переправы изучить,
Подходы к городам, чтоб брать измором,
Всех данью или кровью  усмирить.
Орда на нас попрёт по трём потокам,
И главной силою на Суздаль и Рязань,
А третьей на Воронеж, так далёко,
На вашу сторону направлен хан Бувал».
               
Кроп из братило брызнул на сапожки.
Рука сжимая, напрягалась, тряслась,
-«Придётся, други, спутать им дорожки,
Чтоб их душа от гнева сорвалась».

Уже последний лист сорвался с ветки.
На смену осени торопится зима.
Днём бегают, резвятся только детки,
Мороз за ночь сковал дороги, терема.
Окутал первым снегом избы, пашни,
Мостки, плетень, в поленницах дрова…
В пути прибавилось от холода напастей,
Пугает,  ухает в лесу людей сова.
               
Дорога санному и конному в натугу,
Волочится,  скрипит большой обоз,
Перевернулись и увязли сани с ходу,
Костёр спасенье всем от холода и слёз.

Мы ж побываем в дальней деревеньке,
Что спряталась средь топей и болот,
Третьёго дня в задымленной избёнке,
Знахарку Соломею кто-то ждёт?
Одет богато, на плечах овчина,
Закрыла шапка незнакомцу лоб.
Оглядывает стены домовины,
Да из ковша потягивает кроп.
Зашаркали в сенцах старушки ноги,
Скрипели половицы как-то в лад,
Зашло в избу кряхтенье, охи, вздохи,
И трав засушенных манящий аромат.
Согбенная от жизни повитуха,
Ещё не видя молодца в углу,
Остановилась в напряжении слуха,
Как будто нитку вставила в иглу.

 -«Кто тут меня на лавке поджидает?
Я чужаков к ночлегу  не звала,
Старуха Соломея не гадает,
Что хочешь знать,дружинник, от меня?
-«Хочу посвататься я к девице  Матрёне,
Приветит парня гордая - краса?
Из Слободы приехал спешно, ноне,
Мне посодействуй, я умаслю небеса.
Ты расскажи, что испытать придётся,
Как сердце девичье с порога покорить?
Ведь слово верное у знахарки найдётся,
К тому ж приказано вас срочно увозить».
               
-«Велел то кто? … Не уж то воевода?
Мне сказывали он на небесах,
Приятна от сынка его забота,
Помянем, погадаем на свечах.
Ну, а теперь отведаешь похлёбки,
Да травки я любовной заварю,
На печку полезай, поспи немножко,
Матрёну нынче в гости приглашу…
Коль встрече этой суждено случиться,
И расставанию не назначен срок,
Придётся в старости на переезд решиться,
В любой судьбе есть повелитель и игрок».

Ермил улёгся подремать на печке,
Под полом слышит будто писк мышей,
И хлёщут по окну без листьев ветки,
Кружится  улицей и буйствует метель.
За ночь промёрзли ручейки и лужи,
На смену осени притопала зима,
На небе тёмном высыпали звёзды,
Не прятала свой ясный лик луна.

Оконцев тусклый свет отбрасывает блики,
И тенью кружевной проходит лунный свет,
Зеркальным тонким льдом мерцают  реки,
И  снова снегом запорошен волка след.
Девица медленно ведёт старушку,
Та спотыкалась, слабые глаза,
Взяла под руку словно бы подружку,
Хотелось им прилечь  под образа.
-«Одни, бабуля, мы на белом свете,
 Судьба проклятая всю душу мне сожгла,
За братьев, хоть я младше, а в ответе,
И замуж не возьмут, ведь я бедна».
                - 
-«Проводишь к Пелагее на родины,
Зачем Бог в нищету детей даёт?
И в огороде  глина да крапива,
Не хворост вместо дров тепло даёт».
Дошли на край деревни, ветер, стужа,
В избёнке покосился в землю бок,
Мерцал в ночи и отражался в лужах,
Лучины тлевшей тусклый огонёк.
-«Пришли, Матрёна, отдохнём немного,
Должна уменье я кому-то передать,
Глаголят люди о тебе – умна до срока,
 Пойдёшь сегодня к Соломее ночевать».

Уже восход окрасился багрянцем,
Под утро приняли на свет дитя,
-«Какое чудо! Крепкий мальчик!»
-« Да лучше б умер, Господи прости меня!
Иди вперёд, я ковыляю долго,
Да печку растопи, чтоб ноги отогреть,
Ты справишься,  зачем мешать без толку,
И приготовь похлёбку  нам  поесть».

Вспорхнула птицей девица- голубка,
На лавку скинула цветной убрус,
Шубейку, валенки и лёгкою походкой
Сложила  в печку  дровец ношу-воз.
-«Матрёна, здравствуй!» Охнула, присела,
Бледнела и краснела на виду,
-«Ты кто? Откуда? Испугал, сробела,
Не объяснишь? Немедля убегу!»
-«Зовут Ермил, из Слободы я родом,
Я приезжал к вам летом по нужде,
Болел Всеслав – наместник, воевода,
Тогда  и приглянулась дева мне.
                - 30 -            
Я полюбил,  женой моею станешь?!
В тот первый раз от братьев пострадал,
Меня прогнали, ты наверно, знаешь?
Когда в оконце за тобою наблюдал.
Вот с той поры забыл о сне, покое…
Повсюду виделся твой милый лик,
Ты лада дней  счастливых и суровых,
С тобой хочу прожить последний миг».

-«Мне не покинуть братьев и сторонку,
Оставить нажитое, землю и родню…»
Сняла с груди нательную иконку,
-«А за признание я тебя благодарю».
В ладони молодца отдала паночию,
-«Дала я клятву на три года и три дня,
Ждать Святослава, жить в глуши унылой,
Но он забыл и не зовёт меня.
Я в одиночестве увяла, как травинка,
А о судьбе мечтала я иной…,
Не уж то ты полюбишь сиротинку?
Мой храбрый сокол, друг мой и герой!»

-« У Святослава  есть уже невеста,
И навалилась куча важных дел,
На отдых не находит больше места,
Он грамотой венчать нас повелел».
-«Коль так, пускай приедут сваты,
Я буду ждать, готовить дальний путь,
Приданое собрать девчонке надо,
Матрёну ты не можешь обмануть».
Обнял её руками нежно, крепко,
И в губы алые, и щёки целовал,
Ласкал глазами и вздыхал мятежно,
-«Под звёздами всю ночь бы простоял!»
               
          1234 год                27.07.2007 год.
Украшены ворота алой лентой,
А над крыльцом звенят колокола,
Побелены внутри избёнки стены,
Лишь бы погода всех не подвела.
Накрыт скатёркой стол, пол вымыт,
А на подворье шум и суета,
-«Сваты приехали!» Кто громче крикнет?
Волнуется и шепчется родня.
Примчались тройки в лентах, с бубенцами,
Большая свита и большой обоз,
Одна собака на цепи сердита, злая
Рычала, бегала, рвалась среди  берёз.
Разлит по кубкам кроп и смачно выпит,
И горы пирогов исчезли, как «смели»,
Сам Святослав просватки возвеличил,
И речь держал и друга похвалил.
Он поклонился молодым, шепнул на ушко,
-«Мой друг, Матрёна, от любви пропал,
Не мог забыть, стал тихим, скучным…
О красоте твоей он песни распевал».
               
-«Смеёшься или правду излагаешь?
Иль крепкий "кроп" дурманит твою мысль?
Про песни и любовь не сочиняешь?
Мои желания чисты, как неба высь».
-«Мы свадьбу справим в Слободе с народом,
Пора отправиться в далёкий путь,
Прощайся с домом,садом,огородом…
Знахарка, снадобья забрать не позабудь!
Ермил - мой друг, отважный воин…
Он верен дружбе, предан и земле,
Он славится делами и наград достоин,
Не утолит невзгод своих в вине.
               
Не испытать его жене измену,
От подлости  добра не наживёшь,
Матрёна ты сестра мне, грош не в цену,
С алтына золотого жизнь начнёшь!»
И куча денег сыпалась в ладони,
Зарделись щёки, словно маков цвет,
-«За щедрость вашу помолюсь иконе,
За вашу милость, Бог спасёт от бед».
               
Гуляли свадьбу в Рождество хмельную,
Отцом посаженным был за столом Иван,
Родня, дружина, братья, воевода…
И рядом с ним красавица княжна.
Столы ломились яствами, закуской,
Была здесь дичь и "фряжское" вино,
Икра, мочены яблоки с капустой,
И стерлядь, и кабанчик заодно.

В святую ночь, так суждено Матрёне,
Изведать власть над телом и душой,
Под одеялом не замёрзнуть больше,
Страсть мужа источает летний зной.
Душа объята пламенем, томлением,
И над телами властвовал порыв,
И воли не хотелось, и терпенья,
Лишь к наслаждению стремиться, ввысь.
В избытке чувств, миг – это вечность,
Коль чаша искушений выпита до дна,
В такой момент не вспомнят про беспечность,
Порыв и страсть летит на небеса.

Дни замелькали  в вихре снежной вьюги,                17.12.14г.         
Неслись, как санки с горочки крутой,
Спешит Ермил под крылышко к подруге,
К любимой жёнушке дорогою прямой.
               
Не могут жить супруги друг без друга,
На ветер не бросают слов пустых.
И понесла Матрёна не от скуки,
В начале декабря должна  родить.

Уж к лету народится много деток,
Прибыток почитай на каждый  дом,
Черёмухи в цвету, не видно веток,
Зарёю алой разукрашен  окаём,
Ждала дитё счастливая Матрёна,
Муж поздно приходил от ратных дел,
Щи остывали в печке понемногу.
Хлеб свежий под тряпицею  пыхтел.
А в месяц зарев, объявив,  просватки,
Накрыт широкий, хлебосольный стол,
Пестун и дьяк отмёл людей догатки,
Помолвлен Святослав и наречён.
Объявлено на всеношной молитве,
-«Жених с невестой клятвой скреплены,
В том подтверждение перстни  на мизинцах,
Да руки вместе рушником  повязаны».
               
Решение в грамоте гонец увёз на Галич,
Согласие дал поместный князь Даниил,
Не ведали, что движется лесами,
Лавина степняков, лишая русских сил.
Вспорхнула пташка из "Большого",
Отцовского надёжного гнезда,
Князь Юрий был к сестре весьма суровым,
Согласие дал, но свадьбу отложил пока.
Пришлось Алёне в Суздаль спешно ехать,
Затем в Рязань, чтоб ждать свою судьбу,
В разлуке жить два года, нос «не вешать»,
Без слёз, без уговоров по сему.
               
            1237 год,  май                17.08.2008 год.
Их встреча новая весной случиться,
Когда поют  на ветках  соловьи,
Ей суженный седьмую ночку снится,
Туман рассеялся, открыв для них пути.
Брат Юрий повелел ей сбор в дорогу,
Она немедля собрала большой  рундук,
Жалели юную княжну и недотрогу,
В глазах княгини Агриппины, был испуг.
Она ей грамоту в ладони отдавала,
И целовала в щёки и уста,
Перекрестила, тихо  так вздыхала,
-«Пусть будет скорой длинная верста».
               
С «пустым» гонцом взяла кручина,
Его под руки  завели, устал, молчит,
Как будто молния ударила им в спины,
-«Сто тысяч "степняков" Рязань пожгли.
Над степью вопль разносится вдогонку,
Шатры раскиданы, горят костры,
Зарублены на плов сто два ягнёнка,
Не прекращаются безумия и пиры.
Не знают устали воители чужие,
Орда собралась совершить набег,
Ликуют, предвкушая день наживы,
Русь покорить торопятся навек».

Теперь все знали, будет смертной сеча,
Что силы нужно про запас копить,
Все ждали от героя  правды, речи,
-«Мы сможем выстоять?
 Иль в лес нам уходить?»

                - 35 -

Дружина слушала, ком  в горле,
Хотелось правде верить, не бежать,
Спасти родных от плена, страшной бойни,
И навалиться на врагов и побеждать.
Терзались страхом воины не долго,
Сомнения растворились будто дым,
-«Вздыхать негоже воинам, довольно!
Не любят степняки суровых зим.
Обоз собрали быстро на Зимовье,
Отправив деток, стариков, родню…
На тропы ставили  капканов больше,
Охрану выслали немедленно к посту.
Задание Матрёне – старики и дети,
Следить Алёне за хозяйством и едой,
Енаве за амбарами, скотиной, псами,
Кузьма ответственный за связь со Слободой».

 -«Не жалко бабу? С бременем вновь ходит,                21.12.2014 год.
Помощников хотелось  бы ей дать,
Пусть Соломея жёнушке поможет,
Кого  лечить, кого просить или послать».
-«Ермил,  найдём Матрёне мы замену,
Ты за жену молись и не серчай,
Молодок много, будет и подмена»,
-«Расстанемся сегодня, друг,  прощай!»

Все разошлись в молчании по избам,
Последний вечер у замужних и невест,
Отец последний раз ребёнка тешил,
Поцеловал жену и медный крест.
Ермил с Матрёной молча на скамейке,
Обнявшись, и склонив главу на грудь,
Как будто слушали напев жалейки,
Вздыхала, охала нахлынувшая грусть.
                - 36 -
И Святослав  Алёну целый вечер,
Не мог оставить, отвести свой взгляд,
Убрус накинул он красавице на плечи,
-«Назад вернёшь, пошлю спасать отряд.
Он будет знаком, что беда случилась,
И нужно вас от смерти защитить,
Но дай мне слово, чтоб не приключилось,
Не  возвратишься в Слободу, там будешь жить».

 -«Какие молвить на прощание речи?
Ты, сокол мой, себя побереги,
Нет жизни без тебя, наступит встреча!
Не суетись, не отступай и не беги.
Я буду ждать тебя в сосновой дали,
В избе у печки, у иконы, у берёз…
У врат въездных, под небесами,
Глаза мои прольют немало слёз».
Друг другом втихомолку любовались,
Они не плакали и верили в себя,
Надежда общая с тревогой соглашалась,
В том, что союз их прочный, навсегда.

Обоз большой – двенадцать лошадёнок,
Коровы стадом, овцы, три свиньи,
В санях возня и полный беспорядок,
Пешком шли жёны, бабки, старики.
               
Декабрь: во льду озёра, реки,
Сковал мороз крутые берега,
Скрипит снежок и валится под ноги,
Дорога зимняя лишь саночкам легка.
С утра метель кружила белым танцем,
-«Сегодня третий день седой зимы,
И щёки раскраснелись до румянца,
Сугробы до дверей наметены».                - 37 -
Матрёна мучилась от новых схваток,
Ей повитуха гладила  живот,
Шептала заговор знахарка - бабка,
-«Ребёнок в свой черёд на свет придёт».

А в это время по речной дороге,
Мужик в тулупе подгонял коней,
Куда он едет? Лес, безлюдье,
И стая волчья рыщет меж елей.
Спешил Кузьма, хлестал нещадно,
И кони ржанием отвечали седоку,
Лишь до реки несли его порядком,
Вдруг сани  оказались на боку.

Алёна хлопотала у постели,
Массировала спину и живот,
У роженицы ноги онемели,
Лежит без крика, вздрагивает рот.
-«Устала я, Алёна, нет мочи,
Спаси, подруга, заклинаю, помоги,
Ты закрути рушник с концов потуже,
Живот под грудью мне перетяни».
Исполнила Алёна, без подвоха,
 Изба заполнилась звенящим голоском,
Поймать успела Соломея  кроху,
Похожей так на мать улыбкой и лицом.
-«Всё позади! И боль забудешь!
Как назовёшь  родимое дитя?
Явилась дочка – оберег на душу»,
-«Ириной, муж велел, а был бы сын - Илья».
Настало время колдовать знахарке,
Матрёну в чувство нужно привести,
Все были рады божьему подарку,
Помыли деточку и в люльку отнесли.
               
Стеною снег валился за оконцем,
Кузьму приметила охрана у ворот,
Кафтан изорван и синяк под носом,
Ругается, плетётся, лошадь бьёт.
Привёз зерно в амбары, на хранение,
Да новостей из Слободы не воз,
Погиб князь Юрий у реки  у Сити,
Расстроил жён, невест опять до слёз. 

-«Никто со мной обратно не поедет,
Так приказал мне строго князь Иван,
Уж скоро хан Бувал с ордой прибудет,
И будет сеча, и погибнет сей шайтан.
Любимым жёнам посылают обереги,
Нательные, от «плачущих»  мужей,
И два Ермил послал своей Матрёне,
Дитё благословил без пафосных речей».
-«Спасибо, Кузя, век мой не забуду,
За весть приятную для сердца и души,
Я для тебя вина и кваса раздобуду,
На парим в бане,  отдохнёшь в глуши».

Алёна собирала снедь по списку,
-«Коли осада, голод силу гнёт»,
Живым доехать стало больше риска,
В помощники Васятку с ним пошлёт.
На пятый день Кузьме опять в дорогу,
По снегу пробираться, на санях,
Следы запутать прямо от порога,
Ценою жизни выполнить указ.
Устали от езды такой лошадки,
И напрягались из последних сил,
Он гнал  без продыху и даже без оглядки,
И ноги еле сам пешком «носил».
               
Весть о родинах муж узнал под утро,
И запросился дочку повидать,
Но воевода не пустил, одёрнул друга,
-« Не обижайся! Но придётся подождать.
Матрёна справится и ей помогут,
Теперь сражаться будешь за троих,
Никто в Зимовье не отбудет раньше срока!
Цепями накажу родных, чужих».
Сказал, отрезал, нет здесь возражений,
Не упрекнул ответом друг Ермил,
За глупость мыслей попросил прощенья,
И Святослав поздравил и простил.
Так в Слободе остались лишь дружина,
Стряпухи две, да восемь кузнецов,
Мечи ковали те, что помоложе,
А старшие трудились у мехов.

На время Слободу, дружёк покинем,
И мышкой серой юркнем на Восток,
Пусть с гор несётся снежная лавина,
Бескрайна степь и путь туда далёк.
Пусть южный ветер поторопит встречу,
Не видно мышки в ковыле с небес,
Но слышен бубен, пляски, ор и речи,
И тысячи костров горят окрест.
Вот чей- то стон заглушен криком,
Свистящий звук стегающих плетей,
Разрезал воздух, смертным рыком,
Замолкло ржание израненных коней.
               
Едят и пьют, глумятся, истязают,
Пленённых сотни под телегами сидят,
Их бьют, пытают, уши отрезают,
А дев насилуют и в проруби топят.
                - 40 -
В огне костров мелькают словно тени,
В мохнатых шапках звери - "степняки",
В большой шатёр опять втолкнули деву,
-«О, Боже, умереть ей помоги!»
Вход стерегут два силача - батыра,
Кривые сабли вынуты из ножн,
Берёзы – карлики не доросли до тына,
И ветер ветки истязает  в дрожь.
На двух шестах два фонаря сияют,
Упала  дева на колени, нет уж сил,
Бувал на троне средь подушек восседает,
-«Ты, недотрога? Я твой господин!
Я твой любовник, раб, мучитель,
Я хан –Бувал, уставший от борьбы,
Хочу развлечься я твой искуситель,
Без жён, в чужой стране, совсем один».

Он вспоминал о них случайно, редко,
Давно в постели их  не замечал,
Мог выгнать на ночлег в собачью клетку,
И вместо ласк нагайкой «угощал».
Жалел себя, и веселился бурно,
Кумыс с вином любил и мог смешать,
И в этот раз прогнал всех сразу, шумно,
Глазами  полонянку начал раздевать.
Сквозь зубы вылетела жёваная фраза,
-«Славянский плод вкусить я пожелал».
Шелка раскинул и «прилип», зараза!,
Заморским фруктом деву угощал.
Задул в шатре все восковые свечи,
А дым из трубки в ноздри выдувал,
Лишь у рабыни вздрагивали плечи,
Скромна, покорна и наглел Бувал.

                - 41 -
Мечта о женском счастье испарилась,
От мук телесных  раны на душе,
Она трудилась на земле и не ленилась,
А слёзы  пеплом стали по судьбе.
Связали руки и на круп  коня валили,
Пленили в поле за плетением венка,
В Ростове граде сиротинку все жалели,
Веночек брошен и завял из василька.
Над головой склонённую рябину,
Да говорливой речки быстрый бег,
Кузнечиков на тоненькой травинке,
Она запомнила и спрятала навек.
-« Вот если б можно мне как  птице,
Вмиг оторваться от земли и улететь,
Иль стать бесстрашной серою волчицей,
Я бы не стала плотских мук терпеть».

Хан  среди пленников её  давно приметил,
Украдкой наблюдал, велел стеречь,
В ручье отмыли, накормили, приодели,
Он слугам приказал до времени беречь.

-«Вот наказанье?! Полюбил славянку!?
Шайтан запутал мой священный путь!
Женою будешь дева – полонянка,
Роди мне сына, а про Русь забудь!»
-«Мечтать не вредно о любви рабыни,
В глазах лукавых вижу свой позор,
Шелка и ласки мне твои противны,
В словах неправда, лесть и мне укор.
Но если так назначено судьбою,
Чтоб сына я под юртой родила,
Не в тереме, под свечкою с иконой,
Дитя увидит свет, но без меня».
                - 42 -
Мы пожалеем грешную Фаину,
На небесах судьба предрешена,
Родит дитя с отметиной на спине,
От хана младшего, к исходу дня.
Татаром  нарекут дитё славянки,
Придёт на Русь и полонит Ростов,
Убьёт родню своей бедовой мамки,
И приведёт в улус стада овец, коров.
Нет состраданья у Татара к предкам,
Он любит только степь, сурков, ковыль,
В другой раз на щитах вернётся детка,
Смертельно раненый, мечом прямым.
             
          (Улус хана Батыя)                09.01.2009 год.
            Июнь 1237 год.
Бой барабанов разбудил с утра становище,
В походах одичавших степняков,
Готовых выступить немедля на побоище,
Добра награбить, взять в полон рабов.
Ночных костров дотлели уголья,
От диких оргий всюду грязь и вонь.
В руках рабов вместо оружья уголья,
И воздух раздирает крик и стон.

Кармину вынесли на кресле ивовом,
Лицо скрывала прядь седых волос,
И на зелёном плисовом халате,
Монисто светится, как месяц среди звёзд.
Морщинистые руки теребили,
На нитке жемчуг в виде чёток- бус,
Платком взмахнула, сразу прекратили,
Бить в барабаны и затих улус.
На сером скакуне в доспехах,
Из-за холма, гарцуя, выезжал,
Могучий хан Батый, смотрел с потехой,
Заметив дрожь в коленках у моал.               
Двойной дугою брови сдвинул,
Он речь короткую изрёк толпе,
-« Звездой летящей путь отмечен,
Русь покориться воле и судьбе!
Проверьте, стрелы, колчаны, кольчуги,
Остры ли копья, сабли и клинки?
Крепки ль поводья, сёдла и подпруги?
Сметём лавиной русские полки!»

Кармина перестала дёргать бусы,                25.12.2014 год.
Людей окинул серый, тусклый взгляд,
-« В улусе остаются только трусы,               
Их место у овец, в яслях ягнят.
Князей, их жён казнить не боитесь,
Помиловать вы можете дитё,
Но для начала твёрдо убедитесь,
Что в люльке и в пелёнке он ещё.
Гоните пленников на пастбища и в степи,
Трудиться будут с ночи до зари,
Прольётся кровь и пусть наполнит реки,
Во славу сыновей Златой Орды!»

Равнина стала пёстрою и шумной,
Травы не видно, вытоптана вся,
Труба позвала строиться на штурмы,
И роем двинулась степная саранча.
Смешалось ржание с пылью, облаками,
Батый с кормилицей прощался и внимал,
-«Наворожи победу над врагами,
 Чтобы удачу и богатство я познал.
Славянку Фаю под твою защиту,
Просил мой брат тебя уговорить,
Чтоб никакой татарин-искуситель,
Не смог с её руки воды испить.
                - 44 - 
Родит Бувалу и Орде она героя,
Для тайных замыслов мне нужен этот плод,
Надеюсь на тебя кормилица, не скрою,
Ты сохранишь от Тимуджина род».
От этих слов Кармина оживилась,
Сверкнули искры из раскосых глаз,
Взглянув украдкой, очень удивилась,
И жилистой рукой коснулась чёрных влас.
-«Слова мои посеяли тревогу?
Вернёшься в степь, монетами звеня,
С победой, что замыслил на дорогу,
Потомки будут возносить тебя.
Не ведаешь, что строятся заслоны?
Готовы руссичи, сражения ждут,
И для осады спрятано с лихвою,
А от границ  дозоры стерегут.
Сыграй на том, что их съедают распри,
Пусть брат на брата едет воевать,
Без жалости чини над ними казни,
Не забывай вестей с похода слать».

Умчался в клубах пыли хан великий,
Кормилице, кусту он дал обет,
Кармина с выражением безликим,
Потухшим взором  наблюдала свет.
Но на прощанье влажною щекою.
К нему прижалась, будто мать к дитю,
Не видно всадника, но всё трясёт рукою…
-«Как тяжело, расстаться не могу!»

Я парой строк поведаю о прошлом,
Откуда злоба в ней взошла, живёт?
Отец был нищим, вспоминать ей тошно,
Мать умерла, не вытерпев невзгод.
               
В тринадцать лет осталась сиротиной,
И продала родня её за долг,
Хан утешался девушкой невинной,
Пока не стал полнеть её живот.
Родился мёртвым сын и раньше срока,
Её, кровинушка, родимое дитя,
От молока болела грудь без прока,
Безумной и немой бродила вдоль плетня.
Но Джучи хан  жалеть её не в силах,
Хоть много трепетных ночей провёл,
За ласки, что дарила, не просила…
Кормилицей в шатёр жены увёл.
Да, в те поры родила сына ханша,
По возрасту с Карминой тех же лет,
То был наследник Джучи – хана,
Никто не видел в нём посланца  бед.
Слаба здоровьем жёнка оказалась,
Пропало после родов молоко,
Младенец голодал, ревел, кусался,
Два года клали  на ночь к ней под бок.
Вот так она осталась в юрте ханской,
Не матерью, не вдовой, не женой,
Ей обделённой, без любви и  ласки,
Хранить поручено наследника Ордой.

Лесными тропами «ползли» на Русь моалы,
Пленили половцев по Каспию, на Дон,
Раскаты в небесах сверкали, громыхали,
Тревогу возвещал церковный звон.
Заставу первую порушили за сутки,
Жизнь не щадили с той и этой стороны,
К сырой земле припал монгол и русский,
Один за Родину погиб, другой  в тоске.

               
Одни со знаменем в руках от предков,
Другие с верой, что богатство – это власть!
Умом  сражайся Русс, будь храбрым, метким,
Порыв и воля разыгралась нынче всласть!
            
           Сентябрь   
Ещё два дня в пути без остановок,
Дрожат колени у коней и седоков,
Батый взошёл на небольшой пригорок,
-«Раскинуть здесь шатры и ждать врагов!»
Нужна коням и пешим передышка,
Рязань  за лесом, нужно обойти,
В глухой чащобе стонут сосен-вышки,
За каждой кочкой ждут злодеи тьмы.
Лазутчики ушли разведать броды,
Чтоб братья леса убежали  в глушь,
Разбойники  помеха им в походе,
В болоте прячутся, убежище им мох.
Клеймом отмечена их грудь и руки,
Клинками острыми порвут любую жизнь,
Здесь хитрость не пройдёт, не те науки,
Хоть прячься, убегай, а хоть дерись.
Батый  решил Рязань кругом объехать,
В открытом поле легче воевать,
Внезапно подойти, найти прореху,
Врата разрушить, штурмом стены взять.

Не многим доверяет внук Чингиза,
В любимцах у его два темника:
Бувал - он младший брат, Батыя,
Да тысячник Бастырь из кишлака.
Второй был старше, опытен и знатен,
Султан Тимур в родстве с батыром был,
Он хитрый лис, в бою свиреп, отважен,
Аллах его за убиенных, не простил.
               
Его советам хан внимал и верил,
Он клятву кровью самолично написал,
Уж сотни верст в походах с ним отмерил,
Но только с матерью беседовать желал.

На месте городов чернеют пепелища,
Горит Рязань, Коломна и Москва,
Ползут на Русь несметные полчища,
Не меркнет слава о защитниках Торжка.
С дружиною князь Юрий шёл за Волгу,
На речке Сить догнал его Батый,
Не подоспели братья на подмогу,
Погиб в неравной битве богатырь.
Кольцо войны сжимается под Суздаль,
За ночь на ветках намерзает лёд,
-«Куда пропала смелость, ваша удаль?
И кто дружины  на ордынцев поведёт?»

Батый решил, что Кременец и Галич,
Помехою не будут на пути,
 На карте повернул короткий палец,
-«Бувал, плени сей град и покори!
Мы слишком долго топчемся на месте,
Пора кусок отведать пожирней,
Хочу намять бока чужой невесте,
Владимир! Там дождусь твоих вестей».
-«Напомню, воеводу  люди славят,
Не родовит, но знатен Святослав,
Князь Ярослав его усердно хвалит,
Сильны отцы их были и в летах».
-« Бастырь, опять разводишь панихиду?
Бувал напрягся, опустил глаза,
«Стоит задача – строить пирамиду?
Юлишь словами будто стрекоза».
                - 48 -   
-«Сговорчивы голодные, не злые,
Измором  можно, хан мой, побеждать,
Для руссичей настали дни лихие,
А нам осталось ждать и наблюдать!»
Бувал решил добавить в пламя масла,
-«Не ждут нас слобожане у реки,
Крутые берега, да  и стена отвесна,
Собрали силу у ворот всю, дураки».
-«Ты здраво мыслишь, вижу, понимаешь,                (Батый)
Без шума нападёшь, украдкой, будто мышь,
Прибыть с добром  по сроку обещаешь?
А явишься пустой,  получишь  шиш!
И не спасёт тебя родство, соломка,
Башке твоей на вертеле висеть,
Не свидишься с любимой, братец, жёнкой
Улус твой разорю! И перестань пыхтеть!»
Поглаживал руками икры, плечи,
Гневлив Батый на брата неспроста,
От страха младший хан лишился речи,
Внутри от взгляда дрожь и пустота.
-«Не загорятся каменные вежы.
Пред ними ров наполненный водой,
Ворота кованные, мост поднимут цепи.
Таран придётся применять большой».

 -«У Святослава есть повсюду уши,                (Бастырь)
И в нашем стане  и у тайных троп,
Он словом лечит праведников душу,
На уговоры и приманки не пойдёт».

-«Вот если б Русью этот воин правил,                (Батый)
Платили мы им дань и шли в полон,
Его народ наместником поставил,
Отец и сын от ворогов  заслон».
               
Бувал  смекает, с норовом и дерзок,
Умом  великий предок наградил,
И жёны народили кучу деток,
В дружине тысячи наёмников - батыр.
Глубокий сон закрыл обоим очи,
Потрескивали сучья в очаге,
Дозорные не спали звёздной ночью,
Кумыс бродил у входа в курдюке.

Два воина на крепостном детинце,
Не спиться им в глазах, в уме напряг,
Хоть тишь кругом, а как в зверинце,
И стать добычей вроде бы пустяк.
И мысли беспокоят до подушки,
Хоть валит сон уставших и живых,
Мурашки  бегают по шее до макушки,
Нет дел лишь у незрячих и больных.
-«Как думаешь, Иван, с реки повалят,
Прикрывшись ночью, это вороньё?
Врасплох застанут, лесенки поставят,
Разрушат наши избы и  житьё».
-«Степан на западе сражаться будет,
Он будет зорко берег охранять,
А у ворот моя дружина встанет,
Тебе же справа,  слева отражать».
-«Осталось только ждать вестей и битвы,
Но отдых заслужили мы сейчас,
В неведении и волком можно выть бы,
Но я не волк, медведь, а может барс».

Свершили разных дел за день не мало,
Но Святослав решил проведать мать,
Она молилась, тихо причитала,
-«Коль суждено, здесь буду умирать.
                - 50 -
В Зимовье загрызёт меня кручина,
Погибнем на родной земле, сынок!
Какой большой ты вымахал, детина?
Замес был добрый  и водица впрок».
-«Отправили сегодня мы в Зимовье,
С двумя подводами Кузьму и Василька
Переметает снег…мороз и непогода,
Но лёд на речке  держит седока».
Обнялись, целовались, стало легче,
Горит лампада у святых икон,
-«Ты обогреешь завтра мои плечи?
Не отойду я, ожидая, от окон».

Оглобли вправил, привязал лошадку,
И крепким словом ей приговорил,
Мешки, натужась, забирал в охапку,
Клал  по три в сани,  снова материл.
Дороги замела злодейка- вьюга,
К Зимовью путь не просто отыскать,
Там ждут, скучают друг без друга,
Жена по мужу, а по сыну – мать.
Алёна ждёт известий, ой как надо!
Но разделяет их угрюмый лес,
Зверьё затихло, будто ждёт осаду,
В чащобе ухает сова, а может  бес?
               
Скрипит снежок, сверкает на пригорках,
Спешат,торопятся добраться  дотемна,
Дорога мягкая и сани едут ходко,
Зимой в лесу судьба у всех одна.
Трясло Кузьму от холода иль страха,
Дорога длинной показалась ездоку,
Прилипла к телу серая рубаха,
Повесил метку у дороги на суку.
                - 51 -
На этот раз вернулся,Кузя скоро,
Орда застряла где-то на пути,
В пустых селениях заметало мёртвых,
Замёрзших кошек и собак уж не  найти.
Кузьма спешил и конь покрылся пеной,
А страх мурашками буравил под полой,
-«Зря отказался для коня заменой,
Давно бы был за крепостной стеной».
Уже стемнело и качались сосны,
Не слышно птиц, лишь скрип ветвей,
Стегал коня, он нёс его откосом,
Между деревьев, пней, ухаб, полей.
Красуясь белым храмом, показалась,
С крутого берега, за рощей Слобода,
У кромки льда конь седока оставил,
Его душа погасла навсегда.

-«Прости за кнут и раненую спину»,
Кузьма взял острый ножик из сапог,
-«Разделать нужно павшую скотину»,
Но от расправы дед коня сберёг.
Он сторожил от пришлых переправу,
Зимой и летом дед в лачуге жил,
Плоты чинил, для деток делал сани,
А для рыбалки  лодки мастерил.

 -«Не жаль? Ведь конь на вроде друга,
Он волю честно выполнил твою,
Сними с него упряжку и подпругу,
Я схороню его, от зверя утаю».
-«Какие въедливые  речи изрекаешь,
Я не разбойник! Княжеский гонец,
И тороплюсь, а ты вот мне мешаешь,
Учить уж поздно! Глупый ты, отец!»
               
Дорога узкой колеёй тянулась в гору,
Увязшая в сугробах, среди мглы,
Бредёт Кузьма, крадётся будто вором,
В раз стало легче, прислонившись у избы.
               
             1238 год.
Алёна к озеру спускается тропинкой,
Она проложена детишками давно,
Волна бьёт в край блестящей льдинки,
Здесь тишины и свежести полно.
Как воздух чист и замерло дыханье,
И тишина пленяет, ворожит,
Как в зеркале, в озёрной глади,
Диск солнца отражается, блестит.

Вопрос один: с конца  опять к началу,
-«Падёт ли, выстоит родная Слобода?
Как жить?  Готовить ли себе отраву?
За грех, какой, пришла на Русь беда?»

Снежинок хоровод в ладони падал,
Стучал трудяга - дятел по стволу,
Снег таял и сквозь пальцы капал, капал,
-«Не вынесу разлуку,  тут умру!»
Шептали губы тихое признанье,
Качнула веткою высокая сосна.
-«Что с ним? Как велико моё желанье!
Пусть долетит оно через леса!»
               
Слетела шапка снега с ветки - «Бух!»
Рассыпалась на тысячи снежинок,
Сова в восторге прокричала - «Ух!»
Алёна нарвала замёрзших камышинок.

                - 53 -
Ночь звёздная под шёпот миновала,
В Зимовье напряжение росло,
Матрёна в дочери души не знала,
В разлуке сердце угольями жгло.
Кружили стаи птиц над городищем,
В лесу плутал, хозяйничал Стрибог,
И в этом царстве тихом, белоснежном,
Кто рано встал, тот поздно лёг.
Вторую ночь молились жёны в храме,
Ночные пенья, так похожи на мольбу.
С рассветом потушили свечек пламя,
И волки ночью подвывали на луну.

С рассветом двинулись четыре мужа,
Проспавшего Кузьму за плечи потрясти,
А он свинью кромсал в кровавой луже,
Хотел добро под снег укрыть, спасти.
Ругал взлохмаченного тощего мальчишку,
-«Ты, дармоедом хочешь жизнь прожить?!
Влепил затрещину и заревел парнишка,
-«Неси кадушку, чтобы мясо положить!»

Тут увидал в калитке княжескую свиту,
Вмиг оробел, застыл в поклоне, сник,
Спина заныла - быть сегодня битой,
-«Не гневайтесь!» Свинья издала рык.
-«Агафья приказала: Режь скотину!»
Рябая, толстая вдовица, уж  в летах,
-«Собрался на доклад, не на перину,
Связался с ней и сам тому не рад».
               
Детей Агафьи увезли давно в Зимовье,
А старший с матерью остался, помогать,
-«Я хлеба, молока привёз довольно,
 Поставил деда воз тот охранять.                - 54 -
Лошадка пала  видимо от бега,
Хотел прирезать, но вмешался дед,
Скотина не имеет оберега,
А мясо бы сварили на обед.
Вы проходите в избу, угощаю,
Попробуйте медвяного кваску,
Виновен, я исправлюсь, обещаю,
В Зимовье все изведали тоску».

Он передал наказы и решения,
И ладанки от жён и матерей,
Терзали смутно княжича сомнения,
-«А может ли Кузьма предать людей?»

Кузьма их спешно вывел за ворота,
Степан поглядывал за ним из-под бровей.
-«Нужды не знаешь, брат, одна забота,
Поспать подольше, да пожрать бы щей».
Наш Святослав ему в приказ добавил,
-«Когда осадой враг сомкнёт пути,
В Зимовье побывать тебя заставим,
Тропою тайною придётся вновь пройти».

Ермил был щедр и радость окрыляла,
Над ним витала, целилась обнять,
-«Спасибо Кузя, мать тебя прощала,
Подарок ценный смог не потерять».
-«Ириной назвала Матрёна дочку,
Красавица и глаз не отвести,
Проплакала жена твоя всю ночку,
Ждёт, любит, молится все дни».
Закрыл ворота наглухо и спешно,
Ермил похлопал Кузю по плечу,
-«Помог Агафье – дело это к месту!
Решать и думать в миг не обучу».
                - 55 -       
Всё предначертано судьбой суровой,
Её не переделать, не сменить,
Порыв и Воля – камешки в основе,
И рычаги, чтобы поправить, упредить.

Все ночи жгут костры на вежах, башнях,
Не спят дружинники родимой Слободы,
Уж ведают, что враг крадётся страшный,
Привалит горе для людей не в полбеды.
Лесные братья воеводе передали,
-«Уже за лесом  к вам ползёт змея,
От яда, жала  в землю сотни  пали,
Бувал -  брат младший хана - палача.
Готовы будьте к смертной, скорой схватке,
Батый ушёл с ордою в стольный град,
И цель его одна – пленить Владимир,
Затем на Новгород нацелил коршун взгляд».
-«Видать в уме моалов не  в порядке,
Коль разделили силу, разошлись,
В лесу за ними сторожим мы без оглядки,
По тропам тайным дружно разбрелись».
-«Молва идёт по деревням, селеньям,
Хитёр, коварен, жаден хан - Бувал,
Безжалостен к славянам пленным,
Под кнут попал, считайте, что пропал».

Степан бодрился,  сон помеха,                29.12.2014 год
Дремал на стрельне, обнимая щит,
С другого берега донёсся свист от деда,
-«Проснитесь! Враг уже у стен стоит!»
И эхом снова повторился зычный голос,
Кричал и бил в набат усердно дед,
Зашевелился на макушке чёрный волос,
-«Зажечь всем факелы! Скорей бы  уж рассвет».
               
Кружила стая птиц над белой рощей,
Восходом солнца осветило окаём,
Но не поспела к деду  внуков помощь,
Лежит в снегу, порубленный мечом.
Лазутчики подкрались тихо, сзади,
Но старый дед услышал веток хруст,
Он понял, не свои крадутся, гады,
И спрятался до времени за куст.
Сигнал был подан вовремя дружине,
Готовы к битве наши храбрецы,
Залаяли в округе  псы цепные,
Плечом к плечу стоят сыны, отцы.

Обоз Орды увяз в снегу надолго,
Да так, что пешим стороной не обойти,
Лишь конница несётся быстро, ходко,
Взметая снег, в сверкающую пыль.

Ермил на вежах бойницы наладил,
И полилась смола на головы врагов,
От жгучей боли конь валился, падал,
Орал истошно покалеченный монгол.
Булыжный камень не щадил чужие рёбра,
Ломались лестницы с ползущею Ордой,
Мечи булатные врезались в грудь и бёдра,
Кровь растеклась со стены на снег рекой.
Вдруг захлебнулась первая атака,
Живые, будто мёртвые лежат,
Завыли волки, заскулили все собаки,
И раненых спасать татары не спешат.
Бувал в трубу смотрел на эту бойню.
За рощей он раскинул свой шатёр,
От пораженья стало сухо в горле,
До темноты поднял  на новый бой.
                - 56 - 
Вновь огненные стрелы убивали,
Горели избы, мельница, мостки…
Зверели вороги, ползли,  кусались,
А из погибших «мост» сложили степняки.
К воротам подкатили ствол широкий,
Десятки гибли у несмазанных колёс,
Врата дрожали под ударами и эхом,
Гул отражался и летел к стволам берёз
А в это время в храме у иконы,
Молились кузнецы, стряпухи, дьяк…
Просили Бога на коленях, причитали,
-«Помилуй Господи! Спаси своих ягнят!»
-«Пусть не допустит русская дружина,
Разрухи, голода,  полона и нужды…».
-«Нельзя под кнут подставить свои спины,
Защиты просим, света, а не тьмы!»
Надежда с верою их бережёт отныне,
Победу дарует и смерть врагам,
Об этих битвах сложены былины,
Я славлю предков в песнях и стихах.

Последние лучи обняли небо,
В кровавом снеге стонут и молчат,
Глядеть на горизонт лишь было любо,
Не взяли приступом и отошли на зад.
Зажаты между крепостью и рощей,
От хана им пощады не видать,
И раненый замёрзнет этой ночью,
И не дождётся сына видно мать.

Днём не поднялся не один, кто мог бы,
Князь выехал живых своих найти,
Один моал поднялся, плену рад был,
А может «шкуру» захотел  спасти?
                - 58 -
За ним закопошились остальные,
Искажена от боли сотня рыл,
Их повели гуськом немых, унылых,
Исчез у  сыроядцев гнев и пыл.

Зря отвернулся князь Иван к воротам,
Поднялся средь убитых злой шакал,
Стрела отравленная выпущена лётом,
Попала в спину и вонзила яд из жал.
Холодный пот и огненное пламя,
Волною расходилось к голове,
Он закачался и увидел только знамя,
Припал к коню, чтоб не упасть в седле.               

Всех отвели за стены, посадили,
На цепь, в избе холодной и пустой.
Соломой плотно кругом обложили,
И подожгли без состраданья, за постой.               29.12.2014 год.

Был недоволен хан итогом битвы,
Петлёю окружил он Слободу,
-«Им помогают не мечи, молитвы!,
Везенья, знаков добрых с неба жду».
Шатры раскинул он по всей округе,
Костры горят дни, ночи напролёт,
Спят, сидя у костров, рассевшись кругом,
Семь дней прошло, как птичий перелёт.
Уж месяц пробежал в глухой осаде,
Не слышно бряканья доспехом и мечей,
Не умаляют воины  вниманье, в засаде,
В щемящей тишине не ждут благих вестей.
Ивану стало хуже, уже бредит,
Зовёт по вечерам отца и мать,
И Святослав решил за жизнь ответить,
 Пора его в Зимовье отправлять.                - 59 -          
-«Кузьма готовь обоз опять в Зимовье,              Святослав
Степан и князь от ран серьёзно занемог,
Платок забытый передай моей Алёне,
Дозор дорогу на Зимовье стережёт».
Ермил привёл Кузьму на тихое подворье,
Чтобы обоз в дорогу снарядить,
Все по годам друг другу были ровни,
А умереть готов не каждый, лучше жить.

Степан с Кузьмою  помнят  мать седую,
Отец  на службе голову сложил,
Сторонку дальнюю, глухую и лесную,
Там долгий  век бы жил и не тужил.
Дорога первому прошита белой ниткой,
А для второго чёрною каймой,
Один с рожденья был крикливым, прытким,
Второй молчун, с открытою душой.
Степан служил по совести и чести,
Кузьма от службы извлекал лишь прок,
Разбогатеть  хотели, но не  вместе,
Один обманом, а другой в свой срок.

-«Резонно, отвезите…мы обуза,                (Иван)
Ты правильно про нас сейчас решил…
Кривою саблей повредило Стёпе руку,
Хоть кровью истекал, другой крушил».
Пришёл Кузьма в хоромы воеводы,
-«Случилось что? Я торопился, как умел?»
-«Собрать для раненых велю подводы»,                (Святослав)
-«В Зимовье ночью ехать не хотел».
-«Теперь придётся, брат твой умирает,                (Святослав)
Пусть свидится с женою молодой,
Любовь глаголят силу  прибавляет,
Доставишь и вернёшься не пустой».
               
Подземным тайным ходом их выводят,
И отодвинута в часовенке плита,
Дорога санная в дремучий лес уходит,
Пугает путников глухая темнота.
Кончаются припасы у дружины,
Голодных легче победить и покорить,
Иван лежал, обнял рукой Степана,
-« Вдвоём теплее, укрывайте стало быть».
-«Поверьте оба, Бог сулит победу,                (Святослав)
Над вражьей многочисленной ордой,
Я каждый день прошу судьбу и небо,
Ты будешь жить и свидишься с женой».

Степан отвёл глаза, дрожали губы,
Озноб сковал движенье рук и ног,
«Мы связаны навек великой дружбой,
Пусть бережёт и защитит от смерти Бог».
Укрыли их овчиной, сверху сеном,
Всех раненых положат в пять подвод,
Обозом правил дед с согнутой спиной,
Власами, бородою весь оброс.
В лохмотьях не признали - это Кузя,
Уж больно на юродивого схож,
Дивились, перевалочке от гуся,
От  смеха напрягала тело дрожь.

-«Ты выдумщик и скоморох?! Однако»,
И Святослав его за плечи потрепал,
Пощупал бороду, лохмотья, шапку,
-«Тебя я ни за что - бы не признал!»
-« Юродивых боятся, отпускают,
За ночь я все дозоры проскочу»,
Подруга - ночь глаза запеленает,
Зимовье к вечеру я точно навещу!»
               
               
Дорогой тайной за большим оврагом,
Там, где волчицы стерегут зайчат,
Ждала монголов в лисьих шапках стая,
Они, как вкопанные за деревьями стоят.
-«Кузьма, отвагу береги на случай,
Тебе наказ исполнить не впервой,
Отдай убрус Алёне, и послушай,
Пусть знает, что здоров я и живой».

-«А ты, Ермил, что скажешь на дорожку?
Матрёне передать твой поцелуй?»
-« Кузьма, Кузьма! Не упади на ножки!
Свою  целуй, лохматый обалдуй!»
-«Прощайте, и молитесь нынче братцы,
Сегодня об одном просить могу,
Коль не вернусь к среде иль  пятнице,
Простите грешника почившего в снегу.
Пусть память обо мне в народе бродит,
Недолго, не от века в век,
Приходит время и судьба опять торопит,
Я - слабый и безвольный человек».

Тьма поглотила тени, силуэты,
И скользкий путь Кузьмы из Слободы,
Деревья в бахрому снегов одеты,
И глохнешь от щемящей тишины.
В Зимовье смена предкам подрастает,
Весной посеют на поля ячмень и рожь,
Достроят избы, деток воспитают,
И в этом замысел творца велик и прост.

Трясло Кузьму от холода и страха,
В возке Степан завален ивняком,
Укрыт овчиною, мороз крепчал, бродяга,
Его прогнать хотелось бы теплом.               
Проехали избушку деда Фишки,
И вспомнил он упрёки старика.
Мелькнула тень за угол у сторожки,
Но Кузя не заметил степняка.
Раскосый взгляд монгола всё приметил,
В дремучий лес не сунешься один,
-«Обоз вернётся не пустым»-монгол отметил,
Тогда  дорогу руссам преградим»

Без устали торопятся лошадки,
С телеги крайней заметает Вася след,
Еловой длинной веткой для порядка,
С усердием, как будто дал обет.
Немеют руки, пот к вискам струится,
От быстроты, сноровки будет прок,
И взгляд парнишки по дороге мчится,
Крадётся следом в лисьей шкуре волк.
Отстал ордынец возле кромки леса,
Вернуться к переправе поспешил,
Отправил хану с ездовым депешу,
В которой помощи догнать просил.
               
В Зимовье встретили Кузьму объятья,
Кормили пирогами, мёдом и вином,
Алёна прочитала грамоту с печатью,
Степана отвезли увидеться с женой.
Слегла Енава - кашляла, потела…
Знахарка «колдовала», берегла,
Нельзя напрячь терзающее тело,
Отвары трав и ягод лишь пила.
Не просыхали слёзы ожидания,
И ручейком сбегали по щекам,
Лишь об одном молила, о свидании,
Обнять Степана и уйти к богам.
                - 63 -
И встрече этой суждено случиться.
Печальный взор удерживал порыв,
Степана завели, он с ног валился,
Присел на край, к щеке её приник.
-«Прости, голубка, я всему виною,
Не уберёг тебя, надорвалась,
Вернулся я к тебе простым героем,
Спасибо, что меня ты дождалась».
Тоска и нежность застилала очи,
Рука ослабшая коснулась головы,
К вискам прилипли разметавшиеся косы,
-«Я изменилась? И не пить с лица воды.
Боялась, не увидимся с тобою,
Мне чудилось, что ночью звал меня,
Трясло то страха, это я не скрою,
Теперь мы вместе, муж мой, навсегда.
Ты для меня опора и награда,
Корю себя, не родила дитя».
-« Ты не вини за то, моя отрада,
Лечиться будем, я люблю тебя!»

Теперь они одни в опочивальне,
И борются за жизнь и за судьбу,
Так воля с телом бьётся за сознание,
А вот под силу  Богу одному.
Наутро бездыханные два тела,
Знахарка Соломея увидав,
Заголосила, побелела,  онемела,
А через день свалил её удар…

Три холмика могильных у дороги,
Врата открыли у Зимовья на погост,
Берёзы шелестели на пригорке,
И в горле ком стоял от горя и от слёз.
                - 64 -
Кузьма спешил, а бабы не пускали,
Алёна помнила: убрус есть знак беды,
Платок, сама тесьмою обшивала,
-«Умрут от голода без сна и без еды».
Кузьму позвала вечером на сговор,
Он с неохотой слушал и внимал,
Уж больно тихий был у девы говор,
Он переспрашивал, в ответ кивал.
-«С тобой поеду, сушняком обложишь,
На дно телеги зёрна и муку,
На двух других везите рыбу в бочках»…
-«Накладно ехать нынче одному.
В помощники Васятку кликнуть надо,
Он шустрый парень, вырос, повзрослел»,
-«Ты не скули, Кузьма, и не перечь уж ладно,
Я вижу, поседел и округлил бока.
Надеюсь, лесом вас не провожали?»
-«Я не заметил, что монголы шли за мной».,
-«Они же хитрые, за речкой вас не ждали?»
-«И разрешили свидеться с тобой!?
Зачем княжне с Зимовья нынче ехать?
Останься - дел, забот уж в полный рот».
-«Хозяйка здесь Матрёна, в помощь - Стеша,
 В охране молодцы, а девки  для работ».

Решенье принято, обоз собрали,
От выдумки Алёны спасу нет,
Между мешками положили, привязали,
Накрыли шубой, сеном и привет.
Февральской вьюгой, след их заметает,
Две ленты тянутся и снег ровняет их,
Васятки лошадь вроде бы хромает,
Он отстаёт, а лес кругом притих.

                - 65 -
Сердечко бьётся в такт ухабам, кочкам,
Торопит встречу с милым и родным,
-«Я проведу с любимым дни и ночки,
Сердиться будет? Мы ему простим».
Васятке послан знак, остановиться,
Три раза ухнула дремавшая сова,
Зловещей тишине не мог Кузьма дивиться,
Осталась до реки одна верста.

Остановил подводы парень рослый,
И накормить решил он лошадей,
На ломоть хлеба соль посыпал горстью,
Намазал салом. «Не хватает только щей».
Он ждал довольно долго в напряжении,
Никто сигнала из глуши не подавал,
Казалось, что вспотели даже нервы,
-«Уже окончен для меня привал?!»
Васятка вспомнил, как прощался с братом,
-«Ты в Слободу дорогу присмотри,
И не ругай лошадок крепко матом,
Прислушайся без спешки,  не беги».
Но волчий вой прибавил парню прыти,
Бегут лошадки, ускоряя бег,
-«О! Господи!» - он пред собою видит,                17.02.2015 год.
Разломанные сани, алый снег.
Васятка понял: их ждала засада,
-«Кузьма с княжною видимо в плену».
Ревел, как выл мальчишка и отрада,
Подобно волку ночью на луну.

 Уже темнело, двинулся он дальше,
Там лошадь брошена в крови, без головы,
Страшна тем правда, что она без фальши,
Замёрз, пешком он брёл до Слободы.
               
У речки не оставил он лошадок,
Всё думал, что не хватит больше сил,
По снегу, бездорожью, без оглядок,
Быстрей увидеть тех, кто сердцу мил.
Ермил заметил мальчика со стрельни,
И заспешили молодцы к нему,
-«Там лошадь обезглавленная дремлет,
Мне б к воеводе, я привёз беду».

В седло Васятку сразу посадили,
У печки отогрели, отвели домой,
-«Княжну  степные люди захватили,
Она в телеге ехала с Кузьмой…
Степана и Енаву схоронили,
А князь Иван живой и невредим,
Печаль привёз я, мы их проглядели,
С пустой рукой мы вряд ли победим».

-«Зачем Алёна ехала в обозе?
Сама отважилась или решил ездок?»

-«Так нет ответа на твои вопросы,
Я не дружинник, я пока щенок».

-«Спасибо, Вася, за обоз, припасы,
Теперь ложись у печки, отдыхай,
Сегодня стал ты храбрецом отважным,
Агафья, сына береги, Пока прощай!»

Возки с едой и верно были кстати,
Их выгружают молодцы гурьбой,
Поникнув головой, стоят лишь двое сзади,
Один «глухой», другой совсем «немой».
                - 67 -    

-«Какой же глупый, я и пень трухлявый!
Платок отправил - знак беды большой,
Ведь это я позвал, …на помощь справил,
Ко мне летела  пущенной стрелой».
               
-«Свалилось много горя на девицу,                (Ермил)
И стало трудно жить ей и дышать,
У ложа брата провела она седьмицу,
А после нас решила выручать».
-« Так, что мне делать? Буду слушать!
Я чувствую, Алёнушка, жива!
Ермил, спаси словами мою душу,
Иначе я сгорю сейчас дотла».

-«Узнают, кто она, приманкой станет.
Княжну не тронут, не обидят, пощадят,
На торг нас выведут или заставят,
Оставить Слободу и отступить назад».
-« Я верить не хочу, что Кузя предал,
Что он Алёну ехать убедил».
-« Ведь ты сегодня даже не обедал,
Нам  нужно накопить на битву сил».

Сидели двое, слов не находили,
Придавлены, как каменной плитой,
Осада или бой? Вопросы их томили,
Пока не отомстят, не будет им покой.
Охапка снега завалила спину, плечи,
 Зашёл в палату дьяк седой, смурной,
Пробрался холод до костей, встал к печи,
-«Принёс «подарок» от Бувала небольшой».
В руках держал отправленную стрелку,
Наколот на неё узорный плат.
-« Тут кровью выведены буквы верно,
О чём - то может Святославу говорят?»                - 68 -
Платок расстелен ,и поставив свечку,
С волнением читают между строк,
…« Бувал осаду снял вокруг, от речки,
Меня заложницей в улус свой поволок.
Назначил срок до месяца Зарёва,
Чтоб с данью ты пришёл к нему в Орду,
Свобода, жизнь за злато мне дарёна.
Прости, во всем вини меня одну»…

-«Поэтому приказываю, братцы,
Мы завтра же покинем Слободу,
На пепелище, здесь устроят танцы,
Седая вьюга и  метель в пургу.
Мы Галич от врагов не зря спасали,
Теперь защитой будет он для нас,
За землю не напрасно погибали,
Зимовье  укрепить, таков приказ!»
По жаркой баньке тосковало тело,
Хотелось смыть усталость и печаль,
Поплакать над могилой  свежей смело,
Чтоб успокоить душу, не кричать.
Избу построить, терем с переходом,
Вернуться нужно к жёнам, старикам,
Любить детей, невест не мимоходом,
Воздать хвалу медку, кваску и щам.
Летящий снег их силуэты спрятал,
Замёрзли слёзы у Агафьи на щеках,
Обоз шёл медленно, с охраной сзади,
С пожитками и сеном на санях.
На третьи сутки встретились в Зимовье,
Смешались крики, плачь, церковный звон,
Вороны, каркая, кружились над привольем,
И смех детей терзал и бабий стон.
                - 69 -    

Для нас стал тайной плен княжны Алёны,
Вернёмся мы с тобой в дремучий лес.
Лошадка резвая бежала как в загоне,
Но не узрел Кузьма, крадётся следом бес.
               
У кромки леса поджидали их ордынцы.
В мохнатых шапках, сабельки востры,
Замедлить бег, щадить бы кобылицу,
Её же гонит кнут нещадно на костры.
Со всех сторон возок их окружили,
Свалили Кузю тумаком одним,
Нещадно лошадь саблей порубили,
Перевернули сани: «Девка с ним!»
Квадратиком темнеющего неба,
Казалось, жизни нить оборвалась,
И напоследок захотелось ломоть хлеба,
На милость Бога их душа сдалась.

Огнём пытали Кузю в стане ханском.
Клеймо поставили, чтоб далеко не сбёг.
Молчал. Алёну привели на казни,
И он заговорил, смотреть  не мог.
Признался он, что послан был от князя,
Разведать  планы тайные Орды,
Найти сестру, невесту Святослава,
Вернуть платок ей, знак большой любви.
В шатёр втолкнули бедную дивчину,
Бувал, причмокивая, на её глазел,
Он предвкушал уж мягкую перину,
От красоты Алёны обалдел.
Каким – то зельем залечили её раны,
Везли в кибитке, впереди седла,
Ложились спать монголы очень рано,
Связали ноги, чтоб ходить могла.
               
Бувал к Батыю в миг гонца отправил,                09. 04. 2007 год.
О планах брату захотелось рассказать.
С остатком войска в степь коней направил,
А в Слободу стрелу с платком послал.

«…О славной битве я твоей проведал,
А я в осаде лагерем стою,
За три атаки сгинули бесследно,
Пять тысяч, но я руссов здесь добью.
Я знаю, княжеские верные дружины,
Разбил ты с ходу у реки Сити,
Гниют убитые тобою славянины,
Храбрее не найти сынов  Орды!
На Новгород собрался? Не спешил бы,
На осень двинешь в топи свой народ?
Убавлена числом ведь наша сила,
В распутице увязнет твой поход.
От подвигов нам отдохнуть пристало,
И в степь ковыльную не хочется до слёз?
Фаина заждалась, детей кричит орава…
Не вижу смысла нам блуждать среди берёз.
Задумку тайную хочу тебе поведать,
Невестой воевода крепко дорожит,
На смерть пойдёт, не глядя на запреты,
И на край света без оглядки побежит».

Зерно сомнений брату он посеял:
-«Сегодня вольный Новгород  нам не взять,
Войною затяжной изрядно я повержен,
Вернуться нужно, силы собирать».
Одобрил замысел он младшего из братьев,
Ответную депешу написал:
«…Ты Святослава вызови сначала,
Чтобы в улус приполз, иль прискакал.
                - 71 -         
Пускай возьмёт дружину, узорочье
Мы с ним сочтёмся: там на серебре…
В любом раскладе, наживёмся, знаю точно,
В улус езжай, не мешкай, на заре».

               
Остановил Батый средь поля войско,
Взобрался на повозку, возопил,
Под ним протяжно заскрипели доски,
-«Для вас, Я бог, властитель, господин!
Сегодня отдых. Завтра нам дорога!
Назад по  Волге, к половцам и в степь!
Бессмысленно увязнуть в здешних топях!
И жёнкам надоело ждать, реветь!
Поход наш славный повторят потомки!
Прибавят нам земель и злата в сундуки…
Сегодня разложим добро в котомки!
Вы храбрые батыры – степняки!
               
Проснулась пчёлка раннею весной,
Чтоб искупаться на медвяных росах,
Земля вздохнула и оттаяла душой,
Серебряным туманом на покосах.
Запели в рощах утренние птахи,
Их трели завораживают сердце,
Упала в разнотравье, руки в взмахе,
Навстречу солнцу отворила дверцы.
Дурманит запахом черёмуха, рябина,
Нашёптывают листья мне волнение,
Душа ликует, есть ли в том причина?
Чтоб плакать от цветов и дуновения!
Речушки, реки, сбросив лёд, клокочут,
Все радуются первому дождю,
Припасы съедены, но детки кашу просят,
Солят и вялят рыбу на ветру.                - 72 -

На всходе воевода окружён толпою,
Он речь ответную для верности припас,
-«Немало дел свершить велю весною,
Пока есть время накопить запас.
Размять бока и разогнуть всем спины,
К зиме на Русь прибудет вороньё,
Враги не дремлют, ждут лишь середины,
Зерно взойдёт,чтоб стать для нас мукой. !
Татары мучают, кто не согнул колени,
Направят кнут на спину,а огонь на кров,
Из камня стены возведём,опередим измену,
Но свадьбы не отложим на потом.
Зимовье стало вотчиной родною,
Скрепил нам это право мудрый князь,
Название новое родилось вслед за мною,
Прибавит чести, веры в этом связь».
-«Озёра рядом Сухломское и Велюс!»
Зимовье нарекаю Сухломою!»
-«Звучит отрадно и на Божий вкус,
Раздастся, не объедешь стороною».

Когда отсеются и завершат покос,
Ермил останется в селе за воеводу,
Отвесит Святослав земной поклон,
С дружиной малою отправится походом.
 По избам, за углами, меж собой,
Шептались, говорили, чертыхались:
-«Князь Галицкий не в милости с Ордой »,
-«Но за княжну всем миром постарались».
-«Обоз тот поведёт, вестимо князь Иван».
-«Кручина гложет воеводу Святослава,
Не ест, не пьёт… осунулся, обмяк»,
-«Всё испарилось: воля, честь и слава?».

               
-«Он от тоски опять главу повис».,
-«Встряхнуть его за плечи не мешало,
Намного больше горя у  вдовиц»,
-«Чтоб чёрным мыслям места не хватало,
Начал бы строить терем расписной»,
И  возложили эту миссию на друга,
А он Матрёне передал совет простой,
Добилась женщина и  вышел он из круга.
И терем расписной сложил, обжил,
В заботах мчались дни, мелькали ночи,
С утра водою ключевой лицо умыл,
И снова видит пред собою девы очи.

-«Ты потерпи, дождись, цветочек мой!»
В Зимовье – Сухломе открыли церковь,
Детинец каменный отвесный и прямой,
Всем избы справили, но в напряжение нервы.
«Расколот» век безумством и войной,
На сердце и в душе покоя нету,
Стал явным заговор размноженный толпой,
Исчез обман, раскрытый по секрету.

С утра в молельню, а к полудню в гридню,
На вечер в церковь,  настоятель  ждёт,
Он - поводырь в его бурлящей жизни,
Вновь воевода  к Гурию  идёт.
-«В конце июня ты в Орду отбудешь,
Я грамоту  от князя получил,
Собрали дань, …печаль свою забудешь,
Князь Ярослав с тобой Ивана отпустил.
Не доверяет князь теперь посланиям,
И на словах поведал мне свой план,
Без хитрости не будет нынче счастья,
Наверно догадался, сокол,  сам?»
               
         ГЛАВА  ТРЕТЬЯ   

     Капчатская степь; г "Сарай"
         июнь 1238 год.

Узнать пора, что стало с героиней,
Алёны среди пленных не видать,
Замучена под пытками отныне?
Речей  журчащих больше не слыхать?
Среди кривых и низеньких берёзок,
Зовущей песней льётся голосок,
На низенькой скамеечке из досок,
Алёна вяжет кружевной себе платок.

В Каракоруме и степном Сарае,
Нет места для законов, чести, клятв…
По воле хана жизнь здесь протекает.
Интриги, заговоры, месть плодоносят.
За кость баранью служат с лестью,
С кривой усмешкой милуют, казнят,
Замученных, хоронят в спешке, вместе,
Тела их вороны и волки доедят.

Она увидела сначала полы шубы,
Две щёлки глаз, морщины у висков,
Не бритый, круглолицый, редкозубый,
Стоял пред нею предводитель степняков.
Она молчала, отпустив ресницы,
Поднять боялась, думала что грех,
Ей захотелось вдруг испить водицы,
В шатре не прекращался женский смех.
Батый устроил девице смотрины,
Её привёл согбенный старичок,
Слуга на круг Алёну быстро вывел,
Одну оставил дряхлый мужичок.
               
                - 75 -
Атлас и шёлк обтягивал ей плечи,
Прозрачные одежды душу жгли,
Толмач  Алёне перевёл Батыя речи,
Хан  рядом девицу  у ног своих садил.
-«Забыла видно  ты про Святослава?
Не убегаешь, не кричишь и не ревёшь,
В Орде  батыров - храбрецов не мало,
Согласных в жёны взять,
Простить славянке ложь.
Ты от кумыса верно краше стала?
На шёлковый халат сменила сарафан,
А ну-ка посмотри в глаза, забава,
От синевы и я как- будто пьян!»
Его рука подняла подбородок,
Затем скользнула девице на грудь,
-«Не притворяйся дева недотрогой!
Живи пока, а завтра тебе в путь».
Она немедля на колени опустилась,
Прижала руки на крест на груди,
-«Женою младшей ты бы пригодилась,
Сначала мы получим с руссов мзду.
В улус к Бувалу твой жених приедет,
И откуп золотом, надеюсь, привезёт,
За жизнь твою, свою не пожалеет?
Живым, но без тебя из плена не уйдёт!»

-«Раз обещал, так ждите его в гости,
Любил то крепко, но видать остыл,
На месте не лежат плохие новости,
Я, верю, и вы верьте господин».
Бувал решил молчать при той беседе,
Пусть просит милости у ханских ног,
Он не заметил умысла в её ответе,
Увёл от глаз девицу старичок.
                - 76 -
-«Потерпим мы до срока непременно,
Как хороша у Всеволода дочь!
Ох, позабавлюсь скоро Я отменно,
Не вздумай провести с княжною ночь!»
 
От жадности созреет вмиг коварство,
-«Не всё достанется на этот раз ему,
Дорогою обоз ограбят справно,
Мои батыры не боятся лес и тьму».

 Решил Батый отправить в ссылку брата,
И самый дальний подарил улус,
-«Фаину отправляй в Сарай, так надо,
А Святослава с узорочьем тут дождусь».

Нет меры в подлости, она не измерима,
Коварство ненависть рождает, а не страх,
И алчность, как болезнь не излечима,
А всё благое превращает  в пепел, прах.
Нажива, жадность искалечит  душу,
Укоротит богатство жизни срок,
Из грязи выбраться захочешь ты на сушу,
Но сил нее хватит, не поможет  Бог.
Бувал затеял месть, купил отраву,
За дерзость хан накажет, не простит,
На всю родню наложит он опалу,
За смерть отца Татар Батыю отомстит.
               
      (Улус хана Бувала)

На войлочной подстилке, возле юрты,
Сидел седой согбенный старичок,
Он на земле чертил загадки- круги,
Гадать в неволе на судьбу уже не мог.
               
Невдалеке славянка «колдовала»,
Над кучей тлевших, догоравших дров,
Варился плов в котле, она его мешала.
Сквозь дым привиделся отцовский кров.
Старик велел подать ему на пробу.
Немедля в чаше старцу поднесла,
Доволен, похвалил опять зазнобу,
-«А  жёнка хана вся слюною изошла».

Два «сыроядца», девой любовались,
Хватали талию и гладили бока,
По- своему словами потешались,
Пока старик не рубанул под облака:
Нагайки свист погладил обе спины,
-«Не по себе разинули роток!
Идите прочь, корявые дубины!
Без воли хана не сорвёте сей цветок!»

Алёна этих слов не понимала,
Она тушила уголья водой,
Быстрей уйти душа её желала,
Старик шепнул: «Не уходи, постой».
Над степью зажигались в небе звёзды,
Шумел ковыль, обласкан ветерком,
Поникли листья карлика- берёзы,
Сурки резвились и катались кувырком.
-«Ты слышишь, дед, как манят эти звуки».
И ей почудилось вдруг уханье совы,
-«Ласкать любимого должны вот эти руки,
А я поднять не смею головы.
Связали ноги дикой кобылице,
Немеют пальцы от постыдного труда,
Меня забыли - пленницу и жрицу,
Без смысла жизнь проходит, вот беда!»
               
-«Поведать велено, что скоро встреча,
Отправился в дорогу князь Иван,
Породистый скакун в подарок мечен,
Клеймо отца раскроет, много тайн».
-«Откуда, от кого услышал вести?
Мне кажется, что ты порою нем».
-«Давно я здесь и речи не для лести,
Обрёк  по воле и судьбе на вечный плен.
Иди,  поспи, нет мудренее утра,
От напастей и бед уберегу,
Изречь по правде мне бывает трудно,
Молчанье – золото, вот так тебе скажу!»

Вплыла лебёдушкой под полог ветхой юрты,
Татарка старая скоблила медный чан,
Он почернел от грязи, жира, копоти,
Кивком Алёне приказала вымыть жбан.

Тюфяк набитый шерстью и соломой,
Пристанище для тела, головы,
Как мало нужно девице бедовой,
Покоя, сна, тепла и тишины.
Ей снится луг ромашковый, зелёный,
Буланый конь несёт к ней седока,
Он в княжеских доспехах, окрылённый,
С осанкой гордою и смотрит свысока.
Девчонка босая бежит к нему на встречу,
Так хочет, чтоб заметил, подхватил,
И косы разметались ей на плечи,
Ей кажется, не хватит больше сил.
Но всадник увидал и посадил девчонку,
На круп коня, обнял, поцеловал,
-«Спасу тебя, любимая, дочурка,
Уж брата с женихом к тебе послал».
               
Сорвавшись, конь летит над степью птицей,
В большом гнезде ждёт девицу родня,
Хотелось стать ей птахою синицей,
И улететь скорей в родимые края.
Конь мчался вдаль  и в синеве растаял,
Девчонке ноги щекотали васильки,
То песня слышалась, то развевалось знамя
И губы трепетно шептали: «Помоги».
Лихой наездник не услышал зов призыва,
Да, что он мог, явившись к ней во сне,
Виденьем стал, исчез, и нет в помине?
Не всякому приснится  на коне…

В низовье Волги отдыхала рать Орды,
На юг повёрнут полог тысяч юрт,
Батый в Сарае принимал  дары,
Вход охранял монгол, татар и курд.
С утра томилась пленников толпа,
Прослыла мудрой, старшая из жён,
Другие  восемь не смотрели свысока,
И краше ханского сверкал царицы трон.
Она любила власть, каменьев блеск,
На зорьке ранней умываться у ручья,
Об этой тайне знал улус не весь,
Ласкала ночью хана, не любя.
Детей рожала роду, не для слуг,
Княжне дала покров и веру в крест,
Был у царицы Баракчин надёжный друг,
Темник Бастырь, служивший ей за лесть.
Приказам ханши слушались мурзы,
И воеводы падали к ногам,
Внимали слову ханские послы,
С женой совет держал частенько хан.

               
Хоть сам он смел, коварен и хитёр,
Почуял брата младшего обман,
Он слушал жёнушку, хоть сам умён,
Прилёг к ней на колени, будто спал.
 -«Богатый движется в Орду обоз,
Бувал решил, заслуга не твоя?
Забыл о месте, шелудивый пёс,
В улус пошли немедля Бастыря.
Сегодня чёшется  мой чуткий нос,
Десятой доли не получит сей подлец!
Обман раскроется, я жду к утру донос,
В седло не влез, так зажирел, стервец!»

-«Довольно рану, солью посыпать!
Он младший брат и сын Джучи,
И на пустом не стоит предрекать,
Не время  зависти царица Баракчин.
…Но Бастыря отправлю я в дозор,
Пусть стережёт «буваловских» щенков.
Раздень меня, приляг  и  песню спой…
Тебя ласкать я эту ночь готов».

Бастырь немедля выехал в поход,
Он взял для верности десяток янычар,
Но опоздал темник, здоровьем плох,
Копьём был ранен под Владимиром моал.
Разграбленный обоз увидели в дали,
Живых и мёртвых по округе не видать,
От пеших, конных запорошены следы,
Колёс с десяток лишь смогли набрать.
Копьё показывает на Бувал- улус,
Оставил метку засланный монгол,
-«Здесь наследил шакал, шайтан и трус,
Мы точно знаем, кто добро увёл!»
               
Немедленно в обратную дорогу,
Тот час решили  стаю догонять,
-«Придётся хана звать  в его берлогу,
Клубок запутан, мне не размотать!»
               
В Сарай Бастырь привёз дурные вести,
Выходит брат Батыя – хитрый плут,
Лихие вести не лежат одни на месте,
Прибытка и решений скорых ждут.
Так распирает злоба грудь Батыю,
Яд в кубке уже хлещет через край,
Иной наполнен мёдом и ванилью,
Ты без боязни с ходу выпивай.
Но в первый замесили ад и муку,
Пощады ханской брату не видать,
Лишится языка, отрубят  хану руку,
К столбу позорному привязанным стоять.

С утра собрал под полог ханов,беев,
-«Устроим брату мы визит – приём,
 Нежданным гостем к дележу поспеем,
Его делами я безмерно удручён».
Бастырь внимал, замыслил хан не шутку,
Таким жестоким раньше не видал,
Из юрты вышел, будто на минутку,
Но долго среди туч, ответ искал.
-«Бувал ослушался и перешёл границу,
Орда расправится за это кровью с ним,
Рок выпадает  на конец  седьмицы,
Хан лют от подлости и к брату нетерпим».
От этих мыслей заломило шею, спину,
Мудрее всех его старуха – мать.
-« Занять здесь нужно край иль середину,
Чтоб не упасть да в пекло не попасть».
                - 82 -

Застал он хана погружённым в думы.
Глаза прикрыты, вроде бы дремал,
Бесшумно пальцами перебирает бусы,
Не стал тревожить и ушёл моал…

Узнать пора, что приключилось с князем,
Обоз, набитый мехом и иным добром,
Шёл медленно, дозоры сбоку, сзади,
Готовили привал, ушицу над костром.
Васятка, Гурий, Семион, Калина…
Сомкнули в полукруг большой обоз,
Под шалаши, оставив середину,
Последний островок среди берёз.
Князь с воеводой отошли в сторонку,
Дозоры выставили, и пошли к ручью,
Конь- иноходец вдруг заржал вдогонку,
Встал на дыбы, поводья рвал, узду.
Рука «железная» лишала его воли,
Он рвался в степь, копытом землю бил,
Сей иноходец не приемлет в путах доли,
Заржал вновь истово, округу разбудил.
Бесценный дар, мудрее не придумать.
Для ханской жизни вольной, кочевой:
Конь аргамак, любого ловко сбросит,
Да беркут нужен для охоты стременной.
За эту птицу с ремешком на шее,
Богач отдал бы стадо в сто голов,
Но беркут станет выкупом из плена,
Знал Ярослав повадки степняков.
Привал последний, нынче воскресенье,
Родной земли последний бугорок,
Осталось за спиною птичек  пенье,
В глазах тревога, в горлышке комок.
               
В кустах терновника дозорные не дремлют,
-«От тайной слежки видел я следы,
Наверно хан приговорил нас к смерти?»
-«Пощады, Святослав, теперь не жди».
-«Ты думаешь, пасёт нас нынче старший?»
-« Наверно, младший  из династии - Бувал,
 Здесь замысел простой, но очень важный:
Батый ему по чину не до дал».
-«Великий хан за дерзость не похвалит,                (Святослав)
За жадность отомстит и не простит,
Он с трона младшего ногою свалит».
-« То грех такой, пусть Бог его простит».                (князь Иван)
Сняла усмешка, напряжение и тревогу,
-«Пусть брат на брата точит саблю, зуб,
Охотник он и не спасёт берлога,
Уйдёт яд в корни и повержен крепкий дуб».
-«Возьмут врасплох, и может этой ночью?
Придётся глаз всю ночку не смыкать».
-«Пленят, но не убьют и мы решим задачу,
И силы сохраним, чтоб воевать».

Останется в живых его дружина,
Копьё в земле, укажет на восток,
У головешек подберут златую гривну,
Алтын серебряный найдёт сапог.
Вернулись из леска, еда готова,
-«Васятке, волю дай, пересолит».                (Иван)
-« Снимите пробу, вроде бы готово».
-« А мой, иль твой живот сильней урчит?»                (Гурий)
От этих слов смеяться дружно стали,
И ложки застучали мерно, в лад,
-«Щи хороши!» Стряпуху восхваляли,
Трепали чуб, …парнишка очень рад.

               
Доверили  Васятке беркут – птицу,
Чтоб под телегу на ночь в клетке взял,
Часы мелькали  по заказу вереницей,
Замечен тайный враг, который окружал.
Вязали «сонных», рьяных и сердитых,
Добро сложили с быстротой  в мешки,
И князь Иван ворчит с губой разбитой,
Он на коне, но без меча отстал в леске.
Лишь Святославу кабардинец дался,
Он укротил на время пыл коня,
Гнедой всё фыркал, дёргал и брыкался,
Но всё же шёл, пощады не прося.
Дружинники брели гурьбой понуро,
Связали руки им между собой,
А впереди маячила  фигура,
В седле распластана висячим курдюком.

Подъехал к воеводе хан монгольский,
Да не один с охраной, с толмачём,
-«Не сладко Святослав, тебе живётся?
Рассержен, что идёшь в степи пешком.
Невесту я твою не опорочил,
Батый её прибрать решил к рукам,
Она его ласкает дни и ночи,
И нет покоя  телу и грудям».
Белеют руки, скулы, вены, нервы,
Сжимает воин рукоять меча,
Клокочет всё внутри без меры,
Рука не дрогнет, как у палача.
Взбесил порыв, удерживала воля,
-«Алёна не жена и знать вольна,
Меня забыла, тяжко, злая доля…
Не изменяла, не клялась и прощена».

               
-«Ты что плетёшь седую паутину!
Кузьма, под пыткой, значит, нам солгал?!»
Он кулаком потряс и пнул скотину,
-«Выходит дань не за неё собрал?»

-« То дар Батыю – ставленнику Бога,
Он смелый воин, мудрый властелин,
К нему ведёт священная дорога,
В Орде, я вижу, что хозяин не один».

-«Умолкни, Русс! Умрёшь в дерме, без хлеба,
В большом улусе правлю только Я!
Отцовский двор мне передан от деда,
У Джучи - хана младший сын, кто? Я!»
Стегнул коня и крикнул диким рыком,
Он мчался вдаль, пришпоривал коня,
Черпак слетел с его главы побритой,
Остановил коня лишь у плетня.
Схватил бурдюк, наполненный кумысом,
-«Позвать Фаину!»- крикнул господин,
Батыр помчался быстро, будто рысью,
Забыл Бувал, что у Фаины срок родин.

Оторопел слуга и воин хана,
От потуг кровь ударила в лицо,
Ведь не одна она в той боли виновата.
Рожая, сына хана – подлеца.
Здоровый мальчик выскочил на волю,
Последний вздох у матери украл,
Не стало пленницы замученной в неволе,
Напрасно ртом ребёнок грудь искал.
Принёс слуга Бувалу скорби – вести:
-«Фаина жизнь за сына отдала».
Как вкопанный стоял Бувал на месте,
-«Татаром в миг последний нарекла».                - 85 -
-«Найди кормилицу, похорони Фаину,
Ты из камней сложи над ней шатёр,
Пусть вольный ветер веет над могилой,
Жаль не успел позвать на свой ковёр».

Пустились в хоровод на небе тучи,
Блуждали мысли о тревогах и судьбе,
И пеплом застилает хану душу.
Он вспомнил предсказание по Луне.
…«От рук родного брата жди погибель,
Родит славянка сына - храбреца,
Ты рядом с ней найдёшь свою обитель.
Забудут  дети подвиги отца»…
-« Не быть тому, изменим предсказание,
Пойдём дорогой против ветра мы,
Иное ляжет на судьбу повествование.
На всё и всех хватило бы казны.
Не вовремя скончалась полонянка,
По - христиански в доски положить?
Не люб я был.  … Оставила ребёнка,
Но всё - же надо свечку потушить».

Беда и радость заплелась в клубочек,
Дождь с шумом поливал, как из ведра,
Лёг, не раздевшись, сжался он в комочек,
-«Решу всё завтра, мне поспать пора».
Сверкали молнии и грохотало небо,
С горушек и холмов текли ручьи,
Не тронул в миске плов, краюху хлеба
Печёный лук да  мёд, да  калачи.
Захваченных к полудню разместили,
Дружинников за тын в глухой сарай,
От остальных Ивана отделили,
В шатёр отправили, забудь, не поминай.
               
Красавец беркут бьёт по клетке клювом,
А гордый конь удила тщетно рвёт,
Мешки в тайник, под землю, на засовы,
Но что-то душу ханскую грызёт.
Доволен хан Бувал своим уловом,
Порыв и Воля  не его друзья,
-« Не показать бы брату гнев и норов,
Узнает, приползёт ко мне змея».
Кругами Святослав ходил и думал,
-«Как "сыроядцам" за Алёну отомстить?
Двух ханов на измене завязать потуже,
И на чужбине силу сохранить».

 Батый «кипит», взбешён от злобы,
Теперь охотник Он, добыча – брат,
Его убить в зародыше, в утробе,
Таким исходом был бы очень рад.
Нежданным гостем явится он к брату,
Возьмёт с собою воинов и жён,
Найдёт дорогу к серебру и злату,
И не отдаст Бувалу дедов трон.               

Скрипели в шаг быков высокие колёса,
Дрожал на комьях и ухабах сам шатёр,
Пыль поднималась, как волна у плёса,
Хан млел под скрип и чёток перебор.
Кому готовит хан большую встречу?
Дорога лентой вьётся по степи,
К кибиткам передано зычным кличем,
Весть посланная с неба до земли.
-«Бувалу первенца родила полонянка,
Да в муках грешница в тот день же умерла,
Не захотела жить в чужой стране беглянка,
Татаром сына в миг последний нарекла».
               
-«Мы едем чествовать наследника Бувала,
Чтоб познакомить с ним родню и жён,
В улусе брату радость прибывала,
Поделится со мной, сей щедрый слон?»
               
Но видит Бог, что в гневе хан великий,
У Баракчин под пологом совет,
Взгляд у царицы узкий и безликий,
Подписан кровью клятвенный обет.
Два дна пути до стойбища Бувала,
Мешает дождь, распутица и грязь,
Земля намокла, будто покрывало,
Возок с кибиткой завалился и увяз.
Свист плёток, крики пеших, ругань,
Под серым небом стоны, вздохи, плач,
Конца не видно человечьим мукам,
Хан на коня, да в степь, да вскачь.
За ним Бастырь рванулся следом,
В сопровождении сотни степняков,
Догнал и спешился, и мчался рядом,
-«Там, у курганов ты привал готовь!»
-«Плоха затея ехать на повозках,
Да и убит наверно русский князь?»
-«И Баракчин, прилипла, как чертовка!
Выводит из себя, как дождь и грязь».
Глубокой ночью караван подъехал,
Великий хан в тревожном сне сопел,
Исчезли звуки в тишине над степью,
Кто мёрз под небом, кто в тепле потел.

Нещадно дождь хлестал больную спину,
Черпак намок, дырявый плащ не грел
Глоток кумыса не прибавил ему силы,
Кузьма проклял житьё и умереть хотел.
               
-«На цепь бы посадили, под телегу,
Под ней бы схоронился, не промок,
Забыли накормить слугу, собаки,
Проклял я жизнь!» И в горле встал комок.
В Орде не чествовали службу за измену,
Хоть на Руси посеяли вражду,
Шёл брат на брата за ярлык на землю,
Кузьму загнали в рабство и нужду…
Забыть хотел про печку, про лежанку,
Подарком был соломенный матрас,
Загоны чистил, стриг овец, косил лужайки,
Оброс нечесаными лохмами  силач.
И днём, и  ночью постоянно в страхе,
Ложится затемно и трудится с зари,
Штаны в заплатах и  разорвана рубаха,
Хоронит пленных без креста и без молитв.

Уж близко встреча ненавистных братьев,
Их взгляды встретятся, как острые клинки,
А с губ слова сорвутся с лестью, с ядом,
Один повержен будет, получив пинки.   
Тревога дня терзает сон Батыя,
Он видит брата в яме, на костре, в огне,
И куст над холмиком склонился боязливо,
Шумят, трепещутся листочки у ветвей.

Принёс глашатай весть в улус Бувала,
С Сарая движутся кибитки, вся родня,
Волненье, смута хана обуяла,
Нутром почувствовал, что это западня.
Дождь, зарядивший с неба, всем некстати,
По воле Бога прекратился вдруг,
Бувал решил: встречать не при параде,
А скромно среди жён, детей и слуг.
                - 90 -   
Алёну нарядили, причесали,
С утра велели вымыться в ручье,
Ей плечи лисьей шубой укрывали,
Не выпускали деву на глаза людей.
Не понимала, что судьба  готовит?
Кому продаст за злато хитрый хан?
За юртой суета и беготня тревожит,
Старик – казах исчез, …кругом обман.

Лишь птицы радуются солнечному свету!
Роса сверкает искрами в траве,
Земля дышала, кутаясь в рассветы,
Даруя игры и забавы детворе.
Уж белые стада исчезли вереницей,
Растаяли в излучине холмов,
Могла и я картиной той дивится,
Но мне милее красота цветных лугов.
Забыть не в силах жаворонка трели,
Да спелых ягод вкус и аромат,
Берёзы над рекой, как в зеркало глядели,
И долгой памяти безмерно будешь рад.
Над колыбелью матушкино пенье,
И капнувшую в темечко слезу,
На пасху пироги, гулянье да веселье,
Родительскую тёплую избу.

Он в сотый раз шагами мерил юрту,
Наш воевода храбрый - Святослав,
Под низким пологом всем было неуютно,
-«Васятка, слушай от меня приказ»
У входа сторожили их татары,
Бурдюк с водою выпит был до дна,
От голода внутри сводило жаром,
Но хуже неизвестность – это тьма.                - 91 -

До слуха долетели крики птицы,
-«Какое зло над беркутом творят?
Не выкололи б глаз сухою вицей».
-«Незрячим заживо в котле сварят».
-«Васятка, а теперь меня послушай,
Тебе придётся разузнать всё по нужде,
Глазами и умом смекай, и думай,
Идёшь за снадобьем от боли в животе.
Кормилица Кармина здесь в изгнанье,
Она поможет, перстень вот тебе,
Отвары знает, верит заклинаньям,
Походку измени и примечай, везде».
Разрезали  ножом край старой кожи,
Пролез Васятка, незаметно, убежал,
Гримасу на лицо, …боль  всё же,
Согнулся в три погибели, стонал.
Рука живот придерживала туго,
Улыбка с хитростью и тайною сплелась,
-«Не поминайте, братцы, Васю скупо,
Бурдюк заполните, пусть настоится квас».

Он, скрючившись, брёл за ограду стана,
Облегчить нужно страждущий живот,
Застрельщик не увидел в том обмана,
В ухмылке растянул беззубый  рот.
Увидел в дверь навеса он дружину,
Повязаны, без копий и мечей,
Угрюмые глаза и согнуты их спины,
Не слышно меж собой родных речей.

Васятка  подал  знак: «Сигнала ждите».
Два раза прокричала им сова,
Они услышали, встряхнулись даже лики,
Три раза ухнули: «Надеемся пока».
                - 92 -
Молиться нынче Гурий будет долго,
-«Движенье - жизнь! Довольно нам сидеть,
Пора расправить  плечи, ноги, холки…
И перестать молчать, под нос пыхтеть».
Порыв заставил действовать монаха,
Сказать дружине эти речи вслух,
Сменил он рясу на холщёвую рубаху,
-«Живой наш князь и воевода – друг».

Увидел парень беркута, он в клетке,
Старик - казах меняет птице ремешки,
Но клювом беркут рвёт стальную сетку,
И бьётся крыльями, кричит: спаси, спаси!
Торопился Василий, чтоб вернуться,
Понаблюдал, что деется кругом,
-«Да где же юрта странницы старухи?
Кто бы помог найти её  колёсный дом?»
Услышал плач рождённого ребёнка,
Увидел повитуху с кровью на руках,
Вдруг бабий вопль наполнил всю округу,
Разрезал тишину, затих, потряс.
Кармина двигалась уверенной походкой,
Служанка вымыла ей руки из ковша,
Устали ноги, стало ей неловко,
Пошла к себе вальяжно, не спеша.
Её догнал монгол и посадил в повозку,
Васятка, сзади незаметно подоспел,
Скрипели на ухабах прутья, доски,
Мурашки бегали от страха, он вспотел.

А в юрте белой, крайней на востоке,
Был у Кармины одинокий кров,
Седые волосы, затянутые в косы,
Она лечила и молилась уж без слов.
                - 93 -
Пузырь бычачий затянул оконце,
От сломанных колёс присел у юрты бок,
-«Батый кормилицу отправил вслед за солнцем,
В опале, старая, наследник мнит, как Бог».
Зайдёт со стуком, вздохом и смиреньем,
Но голос бабки тягостен и груб,
Увидев ноги босые и в ссадинах колени,
Вопросы сыпались горохом с узких губ.
Кармина смерила его холодным взглядом,                4. 03. 2015г.
-«Зачем пожаловал незваный гость?»
За снадобьем пришёл или за ядом?»
Шёл, прятался, к земле чужой прирос».

-«Великой силой Бог тебя отметил,
Об этом рассказал мне Святослав,
Избавь от боли, излечи советом,
За помощь перстень с яхонтом отдам».

-« Ну, покажи, подарок воеводы,
….Безделица, не стоит и овцы?»
-«Он так сверкает! Всполохами вроде?
И нет ему замены и цены».

-«Кумыс во вред славянским жилам,
И  жирный варим мы для пришлых плов…
Не верьте сплетням, мне спасти по силе,
А перстень истинно бесценен, видит Бог!
Я прикажу  к кибитке ставить чаны,
С холодной, чистою и ключевой водой,
Вот этой мазью мажь на теле раны,
Отвар из трав пей на живот пустой».
Васятка отдал перстень ей в ладони,
Три раза кланялся и быстро уходил,
Кармина любовалась блеском томным,
Кольцо снять с пальца не хватало сил.                - 94 -
А напоследок вслух она сказала,
-«Ведь жизнь у пленных больно коротка,
Наследник, вновь родился у Бувала,
Но старший брат всё видит свысока».
Смекнул, Васятка: хан Батый прибудет,
Признать наследника лишь может властелин,
Украл Бувал добро, хан вора не забудет?
Батый  в Орде наместник, господин».

Кармина не любила украшений,
Но перстень алчность бабки разбудил,
Ларец открыла, много подношений,
А сверху чётки, их Батый дарил.
Костлявою рукой примерит бусы,
И села охая, на кресло - самокат,
-«Пусть злыдня, Баракчин, кусает губы,
Жена – колода из разменных карт».               
Так думала кормилица и знала,
Что перстень на руке её горит,
Унизит ханшу, опалит  сначала,
И блеском ханшу непременно поразит.

 Бежал, Васятка, озираясь, что есть мочи,               4.03.2015 год.
Он знал, что в юрте напряжение растёт,
Ладошкой прикрывал от солнца очи,
-«Мы победим степным волкам назло!»
Иван бродил по кругу старой юрты,
Прокопий вход три раза окрестил,
Дышал лишь воевода полной грудью,
Он ждал, надеялся и слух свой навострил.
Рассказ Васятки всех вогнал в унынье,
Вдруг тишину прервал седой пророк,
-«Не Соломон я, братцы, но отныне,
От веры истинной, мудрец я и знаток».
               
Иван от удивления чертыхнулся,
-«Священник  не томи, оповещай!»
-«Батый  Кармину предал, отвернулся,
Увидит перстень на руке так,  невзначай.
Он станет доказательством обмана,
Умён, однако, братцы, Святослав,
В смекалке воеводы нет изъяна,
Задумка верная и он конечно прав».
Ивана снадобье манило ароматом,
А терпкий вкус язык не обжигал,
Не ведал князь, что сок полыни ядом,
Всю жидкость травяную пропитал.
Он думал: прибавляет зелье силы,
Напрасно отговаривали пить,
После ранения ослабели мышцы,
Ему хотелось плен сей пережить.

Оставим ненадолго наших предков,
В улус Бувала въехал царский трон,
Народ валился волом  из кибиток,
Согнали пленных, как овец в загон.
Повозок скрип и свист нагайки,
Смешался в общий гул и перезвон,
Возились слуги, вымели стоянку,
На сто шатров, поставив в центре трон.
Медведь тропу весною ранней метит,
Выманивает зверя из норы,
Найдёт припасы, лис за всё ответит,
Хоть не ему оставлены  дары.

Всё в суете, волнении пребывало,
В глазах рябило от мельканья лиц и рук,
Жара и духота дыханье затрудняла,
Кружилось в небе вороньё и тучи мух.
                - 96 -   
Так раздобрела первая из жёнок,
Что двигалась, неспешно и кряхтя.
Алёну подвели, лицо укрыто шёлком,
-«Цветок красивый, выкуп не зазря».
Она осталась в свите старшей ханши,
На встречу к ним спешил опальный хан,
Мелькают ноги в сапогах, сверкает сабля,
Одет на плечи  длинный лисий плащ.
Наполнен стрелами колчан, колотит спину,
Улыбка растянула полоски сжатых губ,
Был крепок и хитёр младой детина,
Внук Чингиз - хана был народу люб.

Раскинул руки для приветствий и объятий,
Он вперил взгляд на тело Баракчин,
-«Сердечно и безмерно видеть рад был,
Я даже тенью вас не омрачил».
Она ответила молчаньем и поклоном,
-«Великий хан замешкался в пути?»
Заметив сдержанность царицы, он с почётом,
Её до юрты белой проводил.
Толпа пред ними тут же расступилась,
Негоже гостью на людях держать,
Она сегодня отдала себя на милость,
-«Кормилицу хочу я повидать».

-« С дороги долгой отдохнуть вам надо»,
-«Ты приведи под полог нужных слуг,
Глядеть одной на ведьму мне отвратно,
Узнаю тайну бабки я из первых  рук».
-«Кармина служит повитухой и знахаркой,
Её не жалую я перстнем и таньгой,
Она для жён моих советница, товарка,
Теперь не радостно затворнице седой».
                - 97 -
 -«Хвалю, что с почестями свиту встретил.
Так буду откровенна я с тобой,
Богат улус и каждый  заприметил,
Бьёт узорочье  из щелей, касатик мой.
Откуда множатся, отары и богатства?
Коль что скрываешь, лучше покажи,
Батый дознается, не избежать вам рабства,
Пока не поздно, мне поведай, расскажи!»

-«Всё нажито в походах и от предков,
Мне нечего от брата утаить,
Я знаю, что согнётся ствол и ветка,
Хан без разбора убивает, не щадит».
Раскланялся с улыбкой, растворился,
Без спешки, без волнения, суеты…
Казаху приказал: «На цепь, …под землю,
Батыров русских спешно посадить.
Опального князька и воеводу,
От глаз людских упрятать, увезти,
Кибитку ставьте за рекой у брода,
Отарой окружить и ночь пасти!»

Теперь Алёна речь их понимала,
Услышан  смысл, он  слух ей навострил,
Старик  накинул плащ, как одеяло,
Отвёл, чтоб похоть взгляд не породил.
На вертелах бараны поспевали,
В котлах бурлил, варился жирный плов,
Над степью ветер суетился без печали,
Овец блеянье заглушало крик сурков.
Они резвились в ковыле ползучем,
Табун коней в загоне воли ждал,
В пропахшем воздухе, прохладном и зыбучем,
Трудился раб, а хан великий спал.
                - 98 -
Седым туманом к ним крадётся вечер,
На зорьке бисером засветится роса,
С утра готовят пир, и сладки речи,
Навес из войлока, закроет  небеса.
Уж в кубок всыпали для грешника отраву,
Душа  коснётся серых  облаков,
Надежда в суете не верила обману,
Батый к полудню объявил в шатре приём.

На золочёном троне,  возвышался,
Довольный, сытый, разодетый хан,
Бастырь за ночь прилежно постарался,
Узнал о злате, спрятанном от глаз.
Увидел, как увозят ночью князя,
Монаха и мальчишку вместе с ним,
Глаза скрывала тёмная повязка,
Чтоб не запомнил путь пленённый сын.
Темник привёл в шатёр батыров - руссов,
Кармину на носилках принесли,
Вопросы сыпались на бедных будто бусы,
Что с нитки сорваны, летели, как могли.

Хан младший терпелив,  допрос окончен,
Бастырь нашёптывал Батыю свой рассказ,
Толмач был глух и нем, весьма спокоен,
-«Не убежать от  кары! Ждёт палач!»
-«Нас сыроядцами ругаете, но всё же,                (Батый)
Мой дед Чингиз пленил святую Русь,
Признайся князь, ярлык тебе дороже!?
Изменников казню, а миловать боюсь».
-«Такую мысль прочёл у Соломона,                (Святослав)
…Когда слабеет духом весь народ,
Нет, сильного и покорятся оба,
Жить в горе, в страхе будут от невзгод…
               
-«Готов ли князь унизиться пред Богом?                (Батый)
Сегодня Я – твой Бог и господин!»,
-«Коль власть имеешь над своим народом,
Ты, ставленник от Бога, …ты один,
И я могу склониться на колено,
Врагов за храбрость нужно уважать,
Ты не приемлешь подлость и измену,
Всевластный хан ты можешь покарать».

Понравился ответ Ивана - князя,
На Святослава перевёл он взгляд,
«Силён, плечист и нужен мне для связи,
Дай волю, перебьёт здесь всех подряд.
Не пожалеет жизнь за Русь и веру,
За отчий дом, за милую княжну,
Прогнать бы батогом его, за шею,
Но прежде знать мне нужно про казну.
Вот этот россич мне найти поможет,
А заодно порядок навести,
Бувала совесть до сих пор не гложет,
Кого приблизить и за что спасти?»...
Так думал хан, изрёк совсем иное:
-«Ты, воин, пыл для девки береги,
Вдруг не заметишь, как умрёшь героем,
С пустой калиткою пришёл ты до Орды?!»

Толмач поспешно перевёл слова Батыя,
И знаком показал, пока молчи,
Заметил Святослав, как багровела  шея,
-«Между костров, кусту на верность присягни!»
-« Под тем кустом лежит твой знатный предок?
Принёс он славу и богатство для Орды,
Мы чтим и уважаем подвиг дедов,
Живу без кривды я и без мольбы.               
                - 100 -
Собрала Русь тебе меха и злато,
И затянула туго  животы,
Мы возместить потери были рады,
Твой брат прибрал добро лишь до поры».
-« Ты выиграл сражение не от страха,
По что сейчас вспотело вдоль спины?
Боится пламени твоя душа - рубаха?
Иди и присягни, чтоб не было вины!»

-«А вдруг не предок там среди кустов…
Не клятва это и  не верность, а обман».
Он развернулся и уж был таков,
-«Я не боюсь погибнуть от моал».
Вдохнуть хотелось воздух от земли,
Приказы хана душу жгут и рвут,
Он перед предками не чувствует вины,
Постыло кланяться, пусть до костров ведут.               

Хан усомнился – «Хитрый этот русс»,
А вслух другую фразу произнёс,
«Добро отдали без борьбы, забыли вкус?
Никто из плена до сих пор не сбёг?
 -«Гадали мы:  охрана иль разбой?                (князь Иван)
Передвигалась тайною тропой,
То  умысел, обман или навет?
Бувал всё прятался и не держал ответ.
Вам дань собрали много городов,
Владимир, Галич, Суздаль и Рязань,
Князь Ярослав с особой меткой вновь,
Коня и беркута из рук велел отдать.
Просил, чтоб отпустили вы сестру,
Сосватанную Юрьевой рукой,
За девицу возьмите  жизнь мою,
Ведь без неё я не вернусь домой».
                - 101 -
-«Так в узорочье мне принадлежало?»
-«Меха и кубки, фряжское вино,
Монеты, серьги, чётки, покрывала,
Рубиновые перстни, щерсть, сукно,
Овчины, кожи, мёд, для деток шубки…».
-«Довольно, бесконечно продолжать,
И  кто же вор? Скажите мне парубки!
-«Спросите брата, он поможет разгадать».

Всех увели, остались только двое,
-«Есть имя у Бувала – брата: вор,
С рожденья мать звала Бувала «горем»,
Настигнет брата месть, услышит ор.
Я не прощу наследнику обмана».
Ввели Бувала стражник со слугой,
Он сразу на колени пал: « Собака!
Пришёл покаяться или  брехать со мной?»

-«Вам наплели три короба с телегой,
Вы больше верите чужым, а не своим,
Они посмели опорочить имя, племя,
На битвах полнились деньгами рундуки?
Огромный долг на этом лживом князе,
Он должен дань три года мне платить,
А он притопал «голым», с дьяком в рясе,
Теперь неправдой твою душу бередит».
Лицо покрылось алыми кругами.                07.04.2015год.
Сквозь щёлки глаз, метались искры в круг,
Вдруг заорал Батый: «Что стало с нами?!               
Терпенье лопнуло, замолкни сучий плут!!
 Бастырь, откройте сундуки, засовы, двери,
Найди в улусе, что послала данью Русь.
Собрать всё под навес и охранять без меры.         
Как ты посмел Батыя, обмануть?!»
               
Бувала увели два стражника под руки,
Слетели с губ его последние слова:
-«Убьёшь меня, прольётся кровь в улусе,
Отец и дед тебе отплатят за меня…»
Толмач увёл всех русских в юрту,
Дорогой долго с ними говорил,
-«Найдётся дань, прибавит сразу толка,
На испытание вас Батый  приговорил.
Красавицу он не отдаст без пользы,
Хоть злато и добро себе возьмёт,
Дурные бродят за Батыем  склоки,
Он через год на Русь опять придёт.
Нужна вам выдержка, терпение и воля,
А вместо палицы молчание, не слова
Такая нынче выпала вам доля,
И верный ход подскажет нам молва…».

Под шёлковым струящимся навесом,
Постелены персидские ковры,
Столы на низких ножках, табуреты,
Трон ханский в центре и широкие скамьи.
Народу тьма, все смотрят с интересом,
Напитки в скляницах и кушанья парят,
Все ждали хана и хозяина улуса,
Роптали тихо: «Братья врознь глядят».

Плов остывал с начала в медных чанах,
Теперь он в мисках вовсе околел,
В повозке пешей принесли смутьяну,
Рубин на пальчике Кармины так блестел.
Какие всполохи зари играли в камне?!
Лучами огненными ханшу обожгли,
Она увидела тот перстень, многих раньше,
И от досады слёзы струйкой потекли.
                - 102-               
Подъехал всадник с плёткою к зевакам,
Велел всем расступиться, пропустить,
На стройном скакуне, под черепашьим стягом,
Бувал осмелился к застолью первым быть.
Царица Баракчин метала искры,
И не могла спокойно есть и пить,
Не упорядочились даже её мысли,
Готова тот час же кормилицу прибить.
Рубин гранатовый с ажурною оправой,
Казалось, мысли на цепь посадил,
«Нет красоты такой в казне Бувала,
За что и кто ей камень не подарил?»

А вслух решила нашептать Батыю,
-«Тот яхонт, что на ведьминой руке,
Он послан князем русским - Ярославом,
А вор – Бувал отдал его, карге».
Косыми взглядами тот пир отмечен,
Батый наследника Татаром вслух нарёк,
И послан кубок с ядом, не замечен,
Напиток «Бал» был сладок словно мёд.
Яд будет действовать сегодня, но не скоро,
И хан Батый подарит брату щит,
Не ивовый, а красной медью кован,
-«Пусть Бог тебя для сына сохранит».
Пир разгорелся с новой силой,
От плясок бешенных под ор и свист,
От выпитой без меры террацины,
Рекой  хмельной вливали в рот кумыс.

Бувал бледнел, не видел мутным взором,
Не мог сидеть за праздничным столом,
По знаку хана увели его с застолья,
Отдали жёнам и забыли про него.
                - 103 -
Бастырь с докладом прибыл на ковёр,
И высыпал в ладони хана слитки,
Монисто, серьги, мех и серебро,
И в двух калитках золотые гривны.
-«Собрали узорочье под замок,
Не отыскали аргамака, беркут - птицу,
Табун без сёдел необъезжен в срок,
И бесполезно брать аркан и вицу».
-«Выходит нам поможет Святослав?»
-« А может дать задание девице?                (Бастырь)
Конь из конюшни князя и отца,
Знаком он  детям, помнит, чует лично.
А если не найдёт - в неволе жить,
А может наш табун её затопчет?
Уж трое слуг погибли от копыт,
Ей не найти из тысячи уж точно».

-«Умно придумал тысячник – Бастырь,
И сразу всё решится в нашу пользу,
Я думал, ночью искручу халат до дыр,
Чтоб деву и ярлык не отдавать досрочно».            
Лишь трое слышали тот странный диалог,
Кормилица, царица, переводчик,
Толмач за спинами потупился и смолк,
Не думали, что он врагу доносчик.

Забрал Батый у брата: сына, жизнь,
Улус родительский подарен Берке – хану.
А утром  князя с воеводой привели,
Увидев их, Алёне будет рана.
Ей на лицо накинули вуаль,
А плечи, стан окутал плащ атласный,
Она увидела Ивана, стало жаль,
Жених искал среди толпы её  напрасно.
                - 105 -
        ГЛАВА  ЧЕТВЁРТАЯ

Старик – казах  заданье передал,
Что завтра, среди диких лошадей,
Прикажет хан найти ему коня,
К тому же кабардинских чтоб кровей.
С клеймом отца, иль меткою иной,
Род  аргамака нужно подтвердить,
Команде конь обучен не простой,
Породу серебром  нельзя купить».                18.04.2015 год.

Иван и Святослав терзались ночь,
 Всё думали, как девице помочь?
Толмач им рассказал точь в точь,
С судьбой смирилась княжеская дочь.               
-«Убить или простить решит Батый,                (Святослав)   
Княжну без крови нынче не найти,
Отчаянье  нам не прибавит сил,
На шаг назад придётся отойти.
Два брата ханской крови бесермена,
Хитры, коварны, алчны и жадны»…

-«Кусту склонитесь, нет на том измены,                (Толмач)
Между костров сумейте ка пройди.
Спесь поубавится  у Бату - хана,
Не будет к вам несдержан, нравом крут,
И для него готова где-то  яма,
Споткнётся, упадёт и завершит свой круг».

Исчез так быстро, как и появился,
Толмач затею хана передал,
Князь с воеводой храбрости дивился,
-«В Орде есть верный, преданный моал».

                - 106 -
Прокопий на дорогу окрестил их,
-«Пусть Бог вам в помощь, следуйте за ним,
Греха не вижу, кланяясь под небом,
Спасите всех пленённых сиротин».

Удары сердца стукали в виски,
Собрал порыв и волю он в тиски,
Мать сына обняла,  благословила,
И пышным хлебом с мёдом накормила,
Заныло сердце от любви и от тоски,
На путь-дорогу постелила рушники,
 
Увидел девицу с лицом закрытым шёлком,
Скользнул по стану его гордый взгляд,
-«Алёна здесь, а я топчусь без толка,
Прости меня, я очень виноват».
И по губам Алёна прочитала,
Качнула вправо - влево головой,
Волной воздушной, свой ответ послала,
Он оживился взглядом и душой.

Бувала не было в богатом окруженье,
У трона грудою навалены меха,
Батый доволен властью, с наслажденьем,
Оглядывал народ, табун, войска.
Смотрел на воеводу сытым волком,
Облокотившись, развалившись, чуть лежа,
Лишь девица с лицом, закрытым шёлком.
Стояла скромно, тихо, чуть дыша.
Халат атласный, на груди с узором,
Тесьмой расшит, завязан у плеча,
По верху коротей, растёгнут ворот,
И бокка с перьями, с опушкой по краям.

                - 107 -         
Нарушил хан застойное молчанье,
Рукой Ивана с воеводой поманил,
Наш князь на жест шагов прибавил,
А воевода взгляд суровый не сводил.
-«Бувалу - хану отходную мы сыграли,
Душа его живёт на небесах,
 Хозяином улуса все признали,
Другого брата, и теперь он при делах.
Доволен данью я Руси великой,
Ярлык получит нынче Ярослав,
Но Я для всех князей теперь владыка,
Лишь Даниил не успокоил гордый нрав.
Отважный воин Святослав на страже князя,
Таких в Орде я награждаю и ценю,
Отдам невесту, отдохнёт пусть плаха,
…Коня найдите, птицу к ремешку?»

Подвёл Алёну, снял накидку,
-«Желание простое, день не ночь,
Не бита, не раба, не птица в клетке…
Найдёт коня мне княжеская дочь?»
В загон девицу отвели рябые слуги,
Глаза, Алёне приказал хан завязать,
Ковригу и морковь вложили  в руки,
И Святослав рванулся, чтоб спасать.

Кривой клинок воткнулся парню в спину,
-«Ты хочешь смерти? Повернись, возьми!                (Бастырь)
Какой же глупый и лихой детина,
Порыв  и волю к битве сохрани».
А вся толпа ликующе визжала,
Алёна сделала в серёдку первый шаг,
Она ковригой, прытких угощала,
И песню пела и посвистывала в лад.
                - 108 -
Всех жеребят она лечила мёдом,
Морковкой, хлебом, детскою игрой,
Она была у них знахаркой, воеводой…
Брала за ушко и вела на водопой.

Дивились все бесстрашию девицы,
Точёный стан мелькал между коней,
На ощупь двигаясь, походкою лисицы,
-«Как отыскать иголку средь камней?»
Казалось, время длится бесконечно,
Метались кони, ржали без конца,
С засохших губ слетело: «Я не вечна»,
Вдруг сон, как явь, и с посвистом отца.
Она сложила пальчики в ладошке,
И над загоном звонкий свист повис,
Заржал в ответ ей аргамак и ходко,
Встал на дыбы, галопом мчался в низ.
Он положил мордашку ей на плечи,
Она за ушко потрепала, обняла,
Морковкой угощала, пела песню,
И без уздечки к хану подвела.
И метка княжеская, как печать, за ухом,
С рожденья ставится в конюшне жеребцам,
Теперь осталось беркута послушать,
Команды помнит: «Взлёт!», «К рукам!»

Десятки клеток  слуги охраняют,
Сокольчий пестует и кормит птиц,
Доверил беркута отец однажды,
Но разрешал учить ворон, синиц.
Был ранен беркут, сломано крыло,
Она выхаживала, гладила беднягу,
Повадки выучила и команды заодно,
Встал на крыло подстреленный, однако.
                - 109 -
Нет ремешка из мягкой белой кожи,
Осталось лишь команду применить,
Она  вдруг крикнула, что было мочи,
Одна лишь птица встрепенулась ввысь.

Развязан узел, брошен плащ на землю,
Предстала девица в сиянье и красе,
Пшеничным колосом коса обвила шею,
Глаза, как небеса в предутренней росе.
Батый снял с головы Алёны бокку,
Лицо щекочут локоны кудрей,
-«Не искушай судьбу и злого рока,
Я вижу, он дороже и милей.
На Русь приду Я и от вас не скрою,
И горе будет тем, кто на моём пути,
Лишь я тебя, красавица, достоин,
Хотел взять в жёны… и не я один».
Хан пожалел об обещанье князю.
-«Цветок жасмина руссам, отдаю?!
А вслух воскликнул: «Забираю в рясе!
Священнику детей учить велю!
Ну что, голубка, улетай в свой терем,
Второй раз сети, пташка, не порвёшь,
И к Ярославу милостив теперь я,
Но знаю, много непокорных развелось».

И наконец – то руки их коснулись,
На щёки выкатились слёзы, как роса,
-«Ярлык на землю воевода ты получишь,
Глядишь и князем будешь, но пока…
С моей руки испил ты дружбы чашу,
Но горе, коль измену заведёшь,
Настигнет кара всю родню и сразу,
Детей расти, зерно…  Умом возьмёшь».
                - 110 -
 -«Я храбрость постигал в сражениях,
На поле брани, перед Богом все равны,
В моей душе нет тени  и сомнений,
На добрые дела лишь замыслы нужны.
Залита Русь чужой и братской кровью,
Хлебнула полной мерой от нужды,
И сердце рвётся на куски сыновьей болью,
Народ мой жаждет света, тишины…
Скрепить бы дружбой наш союз могучий,
С твоим народом будем в мире жить,
Границ уделов после клятвы не нарушим,
И не порвётся жизни нашей нить».

Задело слово за живое Бату - хана,
И он о смерти брата пожалел,
Но жалость не могла стерпеть обмана,
Живым Бувала видеть  не хотел.
-«Скажу последнее тебе Я, русский воин,
Родились мы  под яркою  звездой,
Здоров,  умён и леностью не болен.
И милости не ждёшь и горделив душой.
Услуга малая имеет свою цену,
Не о предательстве и лжи тебя прошу,
Улусу моему не сотвори измену,
И душу не продай за смерть мою!»

Глаза раскосые смотрели в кари очи,
Но воевода не потупил смелый взгляд,
Ответ был краток, дерзкий между прочим:
-«Коль без меча прибудешь? Буду рад!»
Склонили головы и  быстро удалились,
Обнялись с дьяком и вздохнули в след,
Дружина в сборе, кони в сёдлах бились,
Прокопий на разлуку дал совет.
                - 111 -
Князь обещал придумать избавление,
А воевода предложил свершить побег,
-«Толмач поможет, он спасает пленных,
Купцы дождутся в пойме быстрых рек.
Учи их, Проша,  добрым мыслям,
Что с Русью нужно честно торговать,
Молитвам светлым и застольным песням.
Народы нужно признавать и почитать…».
Благословил на дальнюю дорогу,
Союз двух любящих, страдающих сердец,
Дьяк волю и порыв призвал в подмогу,
Алёнушке одел из колосков венец.
Она одна лишь знала: плен надолго,
И в утешенье слов прощальных не нашла,
Припала к старику, обнявши скромно,
Рукою смахивала, но слеза текла.
-«Ты к старцу, что стерёг меня в улусе,
От сыроядцев ханских уберёг,
Ему доверься, расскажи о грусти,
Ходи по вечерам в шатёр на огонёк».

За суетой и сборами в дорогу,
Уж ночь окутала стада, холмы,  улус,
Все улеглись с надеждой, верой в Бога,
Не спал лишь вор, шайтан и  пеший трус.
Во сне им чудилась родимая сторонка,
Блины румяные, сметана, куличи,
Мерцают  свечки по углам в иконках,
А радость, счастье в лицах поищи.
Их под охраной к Волге проводили,
Коней забрали, посадили в чёлн,
Баранов, коз и мула погрузили,
Три бурдюка кумыса, чёлн уж полн.

               
Дружина погрузилась шумно в судна,
Насадом звали их за небольшой размер,
Осенний ветер нагонял волну, так скудно,
Для них борта служили, как барьер.                9.04.2015г.
               
Бастырь тихонько отозвал в сторонку,
Кнутом взмахнул, чтоб подошёл толмач,
Пугать решил, как малого ребёнка,
Темник изрёк и удивлён силач.
-« Отравлен тот, кто угощался пойлом,
 Отвар с полынью  да грибами пополам,
На будущее стойким будь и помни,
Кармина – ведьма, но у всякого есть шанс».
-«Что вы за люди? Желчь течёт без меры,
Выходит за сестру брат жизнью заплатил?!
Я примирить хотел,… избрал благие цели,
Зачем Батый злодейство совершил?»

Он на Ивана бросил взгляд украдкой»,
Тревога спряталась, но гложет изнутри,
И щёки стали бледные, без алой краски,
Темнели ободком под веками круги.
Он сам себе сказал, как заклинание,
-«Князь крепок духом и излечит хворь,
На родине и стены лечат справно,
Спасём Ивана и утихнет в теле боль».
-« У толмача есть снадобье в бутылке,
Поможет до постели князя довезти,
Возьми, не бойся, здесь его в избытке,
Не все живут по совести, в чести».
Тяжёлое дружине вышло плаванье,
Устали руки против волн грести,
Но не было на лицах их усталости,
И мыслей, что б одних себя спасти.
               
Хотелось воинам обнять детей и жёнку,
И насладиться осенью златой,
Хотелось накормить травой ягнёнка,
Бежать быстрей на родину, домой.
               
Орда запомнилась долинами, раздольем,
Ох, степи! Вы бескрайне – широки!
Кусты терновника с землёю чёрной,
Стада овец, коней и аркали.
За горизонтом юрты будто спрятались,
Исчез улус с орущей детворой,
С лохматым чудищем столкнулись и попятились,
Мужик два холмика обкладывал доской.
Телега, две мотыги куст терновника,
Да куча серых в крапинку камней,
Рубаха выцветшая, в дырках, штопана,
Кузьму признали, но не стали вдруг добрей.

Алёна подала  ковригу хлебную,
Да в руки ложку, миску и черпак,
-«Простила я тебя за всё, и ведаю,
Есть и моя вина, ты пострадал».
- «Пустяк…
Жизнь, что  верига, не по силе носится,
Не поминай Кузьму, княжна, …прости».
Степану передай, грехи отмоются…»
-«Погиб Степан и смерть жены опередил».
Сквозь клубы пыли видится им снова,
Мужик лохматый, со склонённой головой,
Хотелось вроде обогреть бы словом,
Слова не могут подарить ему покой.
Предать от боли, мук и пыток  можно,
Не многие молчат, в ком слабый дух,
Присягу, клятву вечно помнить нужно,
Они рождают о героях  память вслух.                - 114 -

И с пьедестала правды и победы,
С израненной душой стремишься ввысь,
Но вот завистники толкают вас на цепи,
И отберут из слабых рук достойный приз.
Одни и те же ударяют больно грабли.
Мы наступаем, помощи прося,
Но наш герой стремится к жизни ратной,
Тяжёлый крест за всех людей, неся.

Резвятся волны о борта простого судна.
Попутный ветер раздувает паруса,
Река широкая, как будто в половодье,
В великих водах меркнут небеса.
Седьмую ночь их Волга провожает,
Одним плащом укрыт герой с княжной,
И лунный свет дорожкою мерцает,
Сливался  поцелуй с журчащею волной.

-«Любимая, желанная, родная….
Нас не отнимет друг от друга Бог,
Закрою дверцы на замок от  рая,
Навечно вместе и повержен рок ».
-«Печаль, заменит радость возвращения,               
Хотя раздорам не видать конца,
Цена высокая в моём освобождении,
Не наказать провидца и ловца».
-«Орда вернётся, многих ждёт смирение,
Лишь единицы не признают её власть,
Даниил Романыч в списке этом первый,
Замыслил единение, про запас».
-«Ему ты служишь и оберегаешь,
Тебе доверил полк сторожевой…».
-«К чему, Алёна мысли излагаешь?»
-«Защитник и хранитель ты не мой».                – 115 -
-«Наперекор невзгодам и проблемам,
Сыграем свадьбу, угостим друзей,
Нас люди встретят у порога с хлебом,
Родим сынов и  милых дочерей».

Обнявшись крепко, вместе усыпали,
Блистал и падал звёздный листопад,
Любовь и нежность веки их смыкала,
Велес свершил над парочкой обряд.
В те времена не знали о приметах,
Хотя молились солнцу и Богам,
Дороже злата есть любовь на свете,
Мы ж только в детстве верим чудесам.
Шептали губы сладостно и нежно,
-«С тобою в радости желаю век прожить,
Как страшно без тебя, с тобою безмятежно,
Сумею робость будто свечку  потушить».

Узрел Васятка пойму от притока,
Широким рукавом влилась Ока,
К песчаной отмели причалили «пироги»,
Встречал дозор в избушке лесника.
Рязань их встретит надменно и сурово,
Владимир разорен,  но не сгорел дотла,
Князь Ярослав мечом владел и словом,
Он храмы возрождал, селенья, города.
Венчали их по старому завету,
Над головами мехом обнесли,
В соборе Дмитровском воспели им победу,
Хвалу и радость хором донесли.
В отцовском храме, уцелевшем в бойне,
Они поклялись в верности,  в любви.
Разбили скляницу и кланялись народу,
Беречь друг друга обещали от молвы.
                - 116 -
             1239 год
Немели ноженьки от долгого стояния,
И фряжское вино туманило глаза,
В которых зарождалось их желанье,
Быстрей под полог и под образа.
Ведь новый год пришёл уже на смену,
Связали руки крепко рушником,
От напряженья вздрагивали стены,
Качались своды, росписи и пол.
А может веки и ресницы так дрожали?
Перекрестил священник всех подряд,
Невесту с женихом из храма провожали,
Свершилось таинство и свадебный обряд.

Пропитан воздух гарью от пожаров,
И пир хмельной приблизил быстро ночь,
Над брачным ложем отблески плутали,
И где-то песни, пляски замолкали,
И пахло мятой, мёдом… ждать не в мочь.
Снопы из ржи застелены периной,
А в изголовье гроздья от рябин,
От ягод спелых зарумянилась дивчина,
Раздел невесту, нежный исполин.
Тела соприкасаются в объятьях,
И на губах от терпких ягод сок,
Сплелись в порыве страсти и объятья,
И стон души, и шёпот и смешок…
Ласкали руки шею, плечи, груди,
Глаза манили тело к небесам,
-«Давай сейчас мы обо всём забудем».
-«Начнём всё заново, как с чистого листа!?»
Запомнят гости свадьбу мудрым тостом,
Былинной песнью, что им пел гусляр,
Веселье скоморохов, пляску с гостем.
Чтеца и карлика, и изо рта пожар.                - 117-
Посаженным отцом на этой свадьбе,
По праву и родству князь Ярослав,
Сын Всеволода, был главнее сватьи,
Он первым слово молодым сказал.

-«Благословляю дети жизнь мирскую,
Дарите Родине сынов и дочерей,
Сегодня отдаю сестру меньшую,
Надёжный сокол прилетел за ней.
Ты береги её, не отпускай далёко,
За нею коршун не спускает глаз,
Всем без неё тоскливо, одиноко,
Отнял от сердца радость и алмаз.
Давайте, гости, стукнем наши кубки,
Наполненные, сладостным вином!»
Отпил глоток и искривились губы,
-«Ой, подсластите! Горечь будто пьём!»

Один Иван не ел и пил смакуя,
Степная хворь «засела» неспроста,
Бледнел лицом и ног уже не чуял.
Как брат и друг тост поддержал с легка.
-« Я пью сегодня за большого друга,
И за любимую красавицу - сестру,
Была единая у нас  судьба – дорога,
Пока мой друг не свёл её к венцу,
Ты увези Алёну в край родимый,
Чтоб сыновья рождались средь озёр,
Не будет жизнь простой и  очень длинной,
Там  обретёте мир, в душе  покой.
Желаю счастье полной чашей мерить,
И каждый день испить глоток любви,
Поля широкие зерном засеять,
И чтоб  не знало сердце пустоты».
               
Вдруг встал наш богатырь, пошёл к Ивану,
-«За всё сердечный и родной благодарю,
Давай обнимемся, Ванюша, без обману,
Ты жизнь мне спас, не пощадил свою».
 Мужские руки сцеплены в объятьях,
Катился горестный комок и вздох,
-«Я знаю, друг, что впереди ненастья,
Как тяжело найти для расставания слов».
-«Сегодня отбываю в Стародуб, я
Надеюсь, навестить меня готов?»
-«Я знахарку отправляю к тебе точно»,
Она усердная и вылечит, дай срок.
Жди в гости нас и не пророчь судьбину
Она пожалует к герою,  исцелит».
-«Придётся наперво построить теремину,
Нутро от ожиданий не болит»».

Прошли три дня в застольях и похмелье,
Хотелось песней душу веселить,
Вино лекарством было в том забвении,
Когда на сердце ноет и болит.
Ярлык на Суздаль брат вручает брату,
Два Святослава скреплены  родством,
Один рождён в Большом гнезде, богатом,
Другой всё заслужил отвагой и мечом.
Батый велел и Ярослав исполнил,
Хан к разоренным землям не пойдёт,
На Киев нынче он пути достоин,
Большое войско за собою приведёт.
Одна у молодых теперь дорога,
В зимовье – Сухлому, растить детей,
Там воля к жизни встретит у порога,
Земля родная сердцу всех милей.
               

Звенят бубенчики на дугах резвой «тройки»,                29 мая 2005 год.             
С высокой звонницы поют колокола,
С утра все высыпали с хлебом-солью,
Встречать влюблённых, ликовала детвора.
Вдруг зычный посвист старшего в дозоре,
Вещал округе: «Расступись народ!»
И вот Алёну в свадебном уборе,
Вмиг окружил приветствий хоровод.
На голову посыпались монеты,
Зерно забилось за воротничок,
-«Ну, Слава Богу, вами мы согреты!»
И вздох души, как чистый родничок.
В начале декабря родит Алёна,
Здорового мальчишку – сорванца,
Он имени отца её достоин,
Назвали Дмитрием супруги первенца.
Продолжит парень подвиги отцовы,
Закружит голову девчонка пареньку,
Другая жизнь польётся песней новой,
Дорог то много, лишь одна к добру.

Событья происходят чередою,
У каждого начала свой конец,
Родиться заново река с талой водою,
Их  жребий грамотой скрепил мудрец.
Нам нужно помнить подвиги земные,
От воли, разума крепчает сей народ,
От жажды власти наступают дни лихие,
Столетья горя, крови и невзгод.
А в маленьком коротком миге счастья,
Безмерный океан любви и доброты,
В нём есть  защита от беды и от ненастья,
Источник мудрости и вечной красоты.
                - 120 -            
ПОРЫВ и ВОЛЯ – сколько в этой связке?!
Сокрыто помыслов, стремлений, мук…
Не предадим Порыва мы огласке,
А сила Воли, в вольной жизни, друг!
Нам предки завещали жить во славе,
Не разрушать, не портить, - созидать,
Мы ж прожигаем жизнь свою не в храме,
Долги земные позабыли отдавать.
Желаем десять жизней, чтобы к ряду,
Но не достойны кажется одной,
Попробовать всего ребёнку надо,
Лишь в старости мы бережём покой.
 
        Э П И Л О Г

Мне небеса открыли эти тайны,
Ушедших в прошлую пучину лет,
Герои и события не случайны,
Из жизни праведной слагается сюжет.
Поведал быль, а может небылицу,
Далёкий предок мой по прозвищу Тоймач,
Судьбу держал за хвост, как чудо-птицу,
Дружинник славный, княжеский толмач.
В плен угодил по княжьей скорой воле,
От бед и от вины томился он душёй,
Сбежал мой предок из степей и от неволи,
В таёжный лес звериный и глухой.
Приток Двины облюбовал, как видно,
Пристанище последних скромных лет,
Избёнку сладил, дело ведь не хитро,
Печурку мастерил, чтоб жить в тепле.
Дана награда - умному страдальцу,
Раз из Орды, как зверь лесной сбежал,
"Смолёнком" окрестил народ умельца,
Вместо фамилии приклеить обещал.
                - 121 -   
Об этом напишу другую повесть,
Пройдём мы путь, до настоящих дней,
Чиста надежда, вера, моя совесть,
И в помыслах накоплено идей.

Тут бы поставить у поэмы точку,
Узнали, что сюжет закончен в срок,
Гадать не нужно на бобах и ночью,
Азарт исчез, остался между строк.
Рассказывать хочу другую повесть,
И отшагать лет двести наперёд,
Надежду я потешу, свою совесть,
Отважных я  с собой возьму в поход.
В дороге прошлой жизни трудно сбиться,
А вместе легче выбрать верный путь,
И так, в начале, нужно помолиться,
Рассеять страх и в старину шагнуть.
Искусство делает бездельника богаче,
Не умаляет радость мастерства,
А если выполнить желаем всю задачу?
А если верим в сказку неспроста?
Лень отступает иль бежит сторонкой,
Её вернуть не нужно нам, дружок,
Конечно, мы пойдём по полю кромкой,
Сегодня сделаем в историю шажок.
Аккорд, аккорд и песня зазвучала,
Напевная, зовёт за горизонт,
Дарует нам стремление для начала,
Растёт и ширится, и усложняет ход.                Данное произведение
О, Русь моя! От края и до края!                завершено и готово к изданию   
Век не забуду дивную красу!                (с собственными рисунками   
Надеждой, верой, жизнь нам озаряешь,                обложкой для книги)
А крылья даришь, чтоб воздаст Творцу.                17 марта 2017 года   
     29 мая 2005 года.