по весне начались рецидивы,
боли в горле, в душе, под ребром –
каждый шрам, как ребенок крикливый,
говорит об одном и том же.
то всплывает, когда насквозь
продувает меня ветрами,
то нечаянно, будто б вскользь,
проплывает перед глазами.
я от памяти на моря,
а она за мной поездами,
я пытаюсь найти маяк,
он ведет меня к той же яме.
я противлюсь, я не сдаюсь,
я пытаюсь найти лекарство,
Боже мой, я вот вот сорвусь,
сохрани во мне долю чувства!
Да, я воин, я рыцарь, принц,
аббатиса в своём аббатстве!
Но когда же всё черт возьми,
прекратит забивать меня насмерть?
—
но с последним цветком на ветвях,
вдруг завяла печаль тернистая,
двадцать пятого, где-то в пять
наступила
моя
ремиссия.