Михаилу Заблодскому
Среди
старых,
заброшенных
-десять
новых
открытых
могил.
Десять
ям,
как
лоток
для
яиц,-
Места
хватит
для
всех.
Ржавый
крест,-
не
имен,
ни ликов,
ни дат.
На
погосте
цветет
крапива.
И оградка
открыта-
на две
пяди
в земле,
не закроешь,
и зовет
-Заходи, мол!
Небритый
могильщик,
плюется,
краснеет,
Ждет
лекарство
от
трещин,
мозолей
и ран
от
скорбящих
родных.
С каждым
слоем
культурным-
все не культурнее
-брань.
Чем
больше
на кучах
-земли,
Тем
меньше
бумажек
с гербами.
Ему
некогда
думать,
когда
у него
за спиной
-два горба.
Ему нечего
кушать,
ведь нужно
раздать
все долги.
Ему
некогда.
До получки-
еще
ровно
тридцать
могил…
Есть
работа
могильщикам
днесь
на земле.
Поле
вспахано
Градами
-щедрый
дает
урожай.
Монотонно
и тихо
играет
на кобзе
печальную
псальму
все тот
же
усатый
Мамай.
Бродит
племя
цыган,
и у всех
на глазах
-собирает
налог,-
опускает
в кульки
ароматный
и сладкий
фаллический
свод
пирогов.
Друг
могильщика
Федор,-
дышит
пылью.
К его
пальцам
слетаются
Ангелы,
когда
он
полирует
гранитные
плиты
алмазной
иглой.
В полдень
их
застает
перекур,
и они
вслух
читают
газеты,
и спорят
взапой.
Вместо
двух
сигарет,-
улетает
пол пачки.
Шпаги
громко
звенят,
слюни
по-ветру.
Их
сегодня
сплотил-
заголовок
газетный
«Христос в Индии».
-Говорят ,
что Иисус
-Иша Натха
еще будучи
отроком,
был не понят,
И в поисках
истины
двинул
свой путь на
восток.
Пишут,
что
учился у
йогов,
и там
распустился
самадхи
его-
красно-
белый
цветок.
-Нету ладана,
Федор,
гнал
бы чертей,
вместе
с ними,
и эту
газету
в огонь!
-Да, остынь!
Посмотри на себя,
весь горишь,
отдыхал бы
почаще.
Тебя только
тронь.
-Напечатают
буквы,
набьют
фотографий
и рожи,
и рожи,
и рожи
Был
бы прок…
-В темный склеп,
даже в самый
сырой
и забытый-
свечку,
с надеждой,
заносит
пророк.
А Душа-
Цвет
Перунов
будет
вечно
искать
себя
в этом
болоте
ложных
огней.
Но
однажды,
дай Господи,
выплывем,
Как каймак
В молоке.
-Что
за ересь
Бесовскую
ты говоришь?!
Говорю
тебе
верно,
что душа,
вот те Крест,
-это
пламень
Горящий,
тело-
воск…
Догорит-
вот и все.
Все
мы
будем
в
земле.
-Верно
мысль
уловил
ты,
но
АГНЬ-
живой,
и ,
зажженный
однажды,
он в сердце
горит
негасим.
Есть
земной,
Есть-
небесный
Град
Иерусалим.
-Знаю
город
такой,
где
Иисуса
казнили
жиды,
как
сейчас
палестинцев.
Вот
там правды
не было,
нет,
и не
будет
вовек.
-Правда-
правдой,
Не о том
я совсем.
Непонятливый
ты
человек.
Взял
лопату Василий,
и сплюнул,
-я не знаю,
был ли
йогом Христос,
и куда он ходил…
До получки
еще ровно
тридцать
могил.