Остатки ила в сапогах,
Морская соль на подбородке:
Бредёт пустынею монах,
Рукой перебирая чётки.
Что ищет он? - его не спросят,
Но раз идёт - то не нашлось,
Раз шаг за шагом ноги носят -
Не зря всё это началось.
Должна быть цель ему скитаться,
Весь Божий свет избороздить,
Нигде так толком не остаться,
Но беспрестанно уходить.
Быть может, в этом и причина,
И он не ищет, но бежит? -
Зачем? Нет ни земли, ни чина,
Есть лишь его походный быт.
Ему уж нечего лишаться,
Ведь он с Матфеем на устах:
Как моли, ржи, ворам добраться
До благ, что ждут на Небесах?
И пыток верный не боится,
Лишь щёку левую подставит,
Ведь Суд Небесный - он случится
И всех он по местам расставит.
Но если не бежит, куда стремится,
Что жалко лишний раз остановиться?
А, может, цель его - и вовсе не конец:
Он не стремится к некому итогу,
Надеть победный, лавровый венец?
Похоже, есть в самом пути
Тот повод двинуться в дорогу
Весь мир вот так, пешком, пройти.
В его движении заметил я закон,
И сколько я смотрел за ним, бывало,
Куда ни шёл – ему всё верен он.
Идёт не по дорогам, а вдоль рек,
Куда бы их поток не увлекало,
Вокруг озёр кружа и огибая брег.
Не просто так он брёл у водоёмов,
Ведь пить, помыться - мог и в городах
И там же встретить и тепло приёмов.
Но нет, его манило что-то,
К воде бегущей, с пеною в волнах,
Куда сильнее шумного народа...
И что же это, в чём его секрет?
Неужто на вопрос ответа нет?
Река для путника - одна отрада:
Источник чистоты,
В жару прохлада,
Пример природной красоты.
Смывается в ней вся усталость дня,
Всю грязь на теле и душе его
Река возьмёт в себя,
Очистив разум, равно и чело.
Нет радости той больше в утомленье
Чем свежая, холодная вода,
Наполнит сил её прикосновенье
Окрепнет странника тотчас нога
Её же вид – одно очарованье,
Пусть прост, но красивее не найти;
Её же мерное и тихое журчанье –
Ласкает уши пуще струн шести.
Её же вечное и ровное движение,
В нём чувствуется Высшего завет,
И от него исходит вдохновение
Не обгонять, но с ним идти вослед.
И потому монах озера огибает,
Недолго он стоит у глади их -
Ведь без движенья воды зарастают
И жизни той ты не застанешь в них.
А если уж болото будет рядом,
То он её лишь взглядом одарит.
Застой болот становится их ядом,
И изнутри торфами топь горит.
Но океаны ему тоже далеки,
На их бурление приятно любоваться,
Но страшно жить ему как рыбаки,
И волон хаосу всецело доверяться.
Срединный путь – река – ему милей,
На его волю та не претендует,
Она течёт, а он идёт за ней
В гармонии, без беспокойств и сует.
Но есть ли смысл у его пути –
Река лишь дольше даст ему пройти!
И снова – всё наоборот,
Ведь смысл - плод истолкованья,
Не каждый правильно поймёт,
И примет благо за страданья.
Нет смысла жить, лишь множа век,
Своё тяня существование.
И глупым будет человек,
Сей факт оставив без внимания.
Монах не для того бредёт,
Чтобы пройти ещё немного –
Ведь ни к чему не приведёт
Такая странная дорога.
Нет, цель его – лежит в реке,
Уходит он, чтоб к ней вернуться,
И, утомившись вдалеке,
Её рукой своей коснуться.
И эти чудные моменты ему являют смысл идти
И ради них он, несомненно, и вечность проведёт в пути.
И даже в царстве дюн, пустыне,
Среди манящих фальшью миражей,
Не сдастся в зеркалах и дыме,
Лишь шаг ускорит, устремившись к ней.
Быть может, и река монаха ищет,
И всё за тем же, что и он её,
Во встрече спрятаться от всех невзгод и нищет,
Что ей готовило речное житиё.