В домишке Марьи вдовушки войны
Уселись под иконною лампадой:
- Ну, чем мы пред Тобой, Господь, грешны?
Остались от мужей одни награды…
Вот-вот прольётся первая гроза,
Слышны раскаты грома издалече…
Скатись из глаз хотя б одна слеза,
И сердцу б легче стало… стало б легче.
Давно нет слёз, но горькая их соль
Цвет глаз до белизны уже разъела.
Цветущий май усилил только боль,
Дождями тишину нарушив смело.
Под бронзовою кожей на руках
Увидеть можно каждую из жилок.
Нет радости у вдовушек в сердцах,
Она – на глубине родных могилок,
Разбросанных по разным городам
Жестоким прошлым, временем военным.
Муж Софьи в сорок пятом брал Потсдам…
Глафиры муж пропал военнопленным…
И Марья муженька не дождалась –
Пришла лишь из-под Бреста похоронка,
Тоской-кручиной баба извелась,
Сиротами остались три девчонки.
На снимки глянут: как же далеки
От них мужья, но нет их лиц роднее!
Втроём пройдутся молча вдоль реки,
Но это будет чуточку позднее,
Пока же переждут грозу в избе…
Ветрище сильный… вон как гнёт берёзы!
За что быть благодарными судьбе?
За скорбь? За одиночество? За слёзы?
На фото: Картина Александра Максовича Шилова "Вдовы войны" (1985)