Прошло некоторое время с момента моего прихода во Внешторг. Я уже не считался новичком. Окончил курсы оперативных работников, сдал экзамены за три семестра по языку и получил 5 процентов доплаты к основному окладу. Истек срок иммунитета, в течение которого я, после работы на "ящике", не мог выезжать за границу.
- Пора выпускать, - решило руководство.
Мне было дано сравнительно несложное задание по переговорам с одной из мексиканских фирм. В Мехико.
- Вот повезло,- думал я,- первый раз, сразу в капиталистическую страну, сразу через океан. Почти на неделю. Здорово! Маршрут: Аэрофлотом до Нью-Йорка, там пересадка на местный "Боинг" и в Мексику.
Было весна. Было прекрасное настроение и были советы бывалых, взять с собой что-нибудь перекусить, так как если в Мексике будешь кушать за песо, то никаких песо не хватит и уж, конечно, никаких сувениров не купишь. А они были мне так нужны, эти сувениры, и жене что-нибудь хотелось зарубежное привезти, и недавно родившейся дочке. Я получил паспорт, билет и денежный аттестат, по которому наличные должны были быть выданы бухгалтерией торгпредства. Купил в ГУМе новый, желтый, болгарский портфель, емкий с двумя замочками и ключами, и новый, только что появившийся в Москве, мохеровый шарф. Шереметьево-2. Документы в левом внутреннем кармане. Болгарский портфель оттягивает руку. Ровно 20 килограмм консервов, в основном отечественного производства.
Без каких либо происшествий наш самолет пересек Атлантику и приземлился в Нью-Йоркском аэропорту. Моих знаний языка вполне хватило для того, чтобы ни у кого не спрашивая найти стойку, где происходила посадка на Мехико. Оформив билет, я уже спокойно еще раз проверил свой реквизит. Паспорт, аттестат, билет, портфель… тяжелый черт. Шарф можно распустить немного. В Нью-Йорке значительно теплее, чем в Москве, но снимать не буду, класть некуда. В карман - неудобно, в портфель – не влезет, там все так плотно, иголку не положишь. Сел в "Боинг". Свободно, народу много, но есть свободные места. Сел у окна. Красота. Ноги можно вытянуть. Кондиционер работает. Стюардессы симпатичные. А, стоп, надпись загорелась. Хорошо, опять все понимаю. Ремни пристегнул. Ногой портфель пощупал, ничего, не мешает, и в глаза не бросается. Наверх класть не стал. Тяжелый, вдруг упадет и самому достанется, да и портфель жалко. Консервам-то ничего. Банки железные, выдержат. Взмыли. Летим. Что-то щебечут стюардессы. Слушаю невнимательно. Ничего мне не надо. Скоро Мехико. Там ребята из торгпредства встретят. Тем, кто встретит, подарю буханку черного хлеба. Специально перед вылетом свежего купил. У них там черного нет. Скучают очень. Только я расслабился, даже задремал вроде, хотя и над Атлантикой делать было нечего, все газеты и проспекты Аэрофлота чуть ли не наизусть выучил, все слова английские, которые с трудом запоминались, повторил, вдруг ожило боингово радио, снова зажглось световое табло. Прислушиваюсь. Батеньки, уже посадка.
Вот это скорость! Приземлились. Не так здорово как наши летчики, но тоже хорошо. Все выходят. Я шарф мохеровый поправил, портфель в руки и по трапу вниз. Тепло! Не тот слово - жарко. Портфель совсем отяжелел, чуть руку не отрывает, шарф, тоже мне мохер, так шею натер, все чешется. Ну, ничего, сейчас в машину к ребятам и в гостиницу, там сразу включу кондиционер и под душ, а после душа кондиционер выключу, чтобы не простудиться. Иду, смотрю по сторонам. Удобно, все надписи - вход, выход в город, туалет, ресторан - все на английском. Ну, правильно, цивилизация. Аэропорт – международный. Иду в группе пассажиров нашего Боинга. Смотрю - человек пять куда-то откалываются, остальные идут дальше. Я с теми, которых больше. Вдруг оказывается, что все эти люди направляются в заведение, над которым на английском языке написано "Бар". Ну, американцы, как прилетели в чужую страну, так сразу поддавать, дешевле что ли?- думаю. Мне-то в баре делать нечего. Нет у меня еще песо и долларов тоже нету. Вот аттестат в бухгалтерию сдам, получу наличные, вот тогда... Тогда эту, свою родную, у меня их в портфеле две штуки, а то местные напитки пить так на сувениры ничего не останется. Да, проверим, паспорт на месте, аттестат тоже, портфель у ноги стоит, все нормально. Пойду побыстрее за теми пятью, они, наверное, сразу в город вышли. Вокруг довольно шумно. Всюду только английская речь. Кое-что понимаю. Флагов много. Американских. Вот империалисты,- думаю,- другая страна, а в столичном аэропорту одни полосатые флаги, местных ни одного. Конечно, задавили бедных мексиканцев. Наконец выхожу из здания Аэропорта. Не очень он большим оказался, не то что в Нью-Йорке. У выхода два громилы - полицейские, белый и негр. Вот это да, и в Мексике негры, а мексиканцев в сомбреро что-то не видать совсем. Быстро оглядел стоянку для автомобилей. Что-то поблизости не видно лимузина с номером СD (корпус дипломатик), на которой меня встречать должны. Ну, ничего, встретимся. Поворачиваюсь, ощущая чей-то взгляд на своей спине, и глазам своим не верю. Прямо над полицейскими громилами громадными буквами написано - Даллас. Даллас,- промелькнуло в голове,- это там где Кеннеди убили, это же еще США, то- то флаги американские везде и надписи на английском. Боже мой, что же делать? Боинг улетел уже, наверное, а я тут, один, ни одного цента в кармане, аттестат предъявить некому. А вдруг еще не улетел? Или на другой рейс попробовать, а там, в Мехико, уж как ни будь до торгпредства доберусь.
Спокойным, но быстрым шагом направляюсь назад в здание аэропорта, но тут меня останавливают полисмены и дружелюбно о чем-то спрашивают. Я пытаюсь сосредоточиться, а в голове одна мысль - может быть, еще успею и с удивлением и страхом обнаруживаю, что ничего не понимаю, что они мне говорят, и сам ничего не могу из себя выдавить. Наконец, совершенно отчаявшись отыскать какие-нибудь английские слова для выражения своих чувств, я буквально кричу:" Рашен, Мехико, фью-фьют,- и машу руками как крыльями. Правда, взмахи получались не впечатляющими, портфель мешал. Полицейские рассмеялись и так же руками дали понять, что я могу пройти. Быстрыми шагами прохожу вестибюль, подхожу к тому месту, куда я с другими пассажирами подходил после приземления и вижу - стоит мой Боинг и от него уже трап откатывают. Там примерно метров 800 было. Я без всякой подготовки как рванул бегом. Портфель, черт, тяжелый по ноге бьет, шарф мохеровый душит, пот глаза заливает, но я не сдаюсь, бегу, еще есть маленькая надежда - лесенка в кабину пилота осталась. Добегаю, хватаюсь за спасительные ступеньки, пытаюсь подняться. Портфель мешает. Сзади какой-то негр за руку хватает,- террорист,- кричит он, скаля белоснежные зубы. Ах ты, гад,- думаю,- шутки шутить вздумал! Руку его отбросил, на пару перекладин поднялся. Тут он не на шутку рассвирепел, в меня вцепился, в ногу уже, второго бугая из-под самолета кликнул. Ну, вдвоем-то они меня быстро на землю спустили и что-то по переговорному устройству проспикали, я ничего не понял, одно слово разобрал - террорист. Очень быстро джип полицейский подъехал и тут я сосредоточился, не люблю международных скандалов, да и потом, что обо мне дома подумают, первая командировка последней может оказаться. Курс Бонка вспомнил, лингафонный кабинет как на ладони, я ведь английский на четыре балла сдал. Спокойно поясняю, что я пассажир с этого самолета, задержался в городе, опоздал сесть в самолет до уборки трапа, лечу в Мехико, в служебную командировку, билет - вот он, паспорт - пожалуйста.
- А это что,- спрашивает полисмен и тычет какой-то палкой в мой новый болгарский портфель.
- Ручная кладь,- по-английски отвечаю ему.
Вдруг его палка как запищит. Полицейский насторожился.
- Там что, металл, много?- спрашивает он, и берется за ручку портфеля.
Ну, не знаю, где этот полицейский тренировался. Он мою ручную кладь едва от земли оторвал. Пришлось тут же на летном поле открыть портфель и показать ему и хек в томатном соусе, и тушенку китайскую, "Великая стена", и хлеб черный в полиэтиленовом пакете, и две бутылки московской. Вот тут то его и проняло. Видели бы его рожу. Все, что я сказал, чистой правдой оказалось, а прибор его дурацкий звенел, на металл реагировал. Конечно, тара-то металлическая. Удостоверившись, что я не террорист, полицейский предложил мне присоединиться к другим пассажирам, которые в бар пошли, и даже предложил подвезти несколько сот метров на своем джипе, сказав, что такую ручную кладь нужно на каре возить и в багаж сдавать.
- Тебя бы туда сдать,- ответил я ему по-русски, широко улыбаясь, и вежливо, но твердо отказался от предложения прокатиться на джипе. Не знаю, куда бы он меня в действительности завез. Я остался стоять недалеко от самолета. Никто меня оттуда не гнал. Минут через пятнадцать подъехал трап, потом во главе со смеющимися стюардессами из бара подошли другие пассажиры. Все поднялись на борт. Рейс продолжался. После Далласа было еще две посадки. Я из самолета не выходил. Спокойнее. Паспорт - вот он, аттестат рядом, билет, под ногою портфель. Шарф мохеровый отпустил немного. Жарко? Ничего, немного осталось.
В Мехико меня встретили наши ребята.