Теперь не надо думать о тебе,
Навеки оборвались все пути.
Ведь ты решила от меня уйти.
Оставив пятна красные в судьбе,
Которую мы некогда себе
Сумели выбрать в молодости нашей.
Но так испив невиданную чашу,
Решилась ты на истинный побег.
Я почему-то не пытался возразить.
Не удержал, хотя, душа желала
Сломить твое неистовое жало.
В воспоминаньях юность возродив.
Но, видимо, мы так устали
И, говоря печальными устами,
Так не смогли себя предупредить
От тех измен, которые пытали
Наедине, в безмолвной тишине.
Быть может, это подсказало мне…
… Хотя, сейчас я пожалел об этом.
А те немалые желанные приметы
Ушли, погаснув в полуночной тьме.
Сегодня можно только лишь измерить
Ту дозу внутренней ущербности своей.
Пусть время станет меньше и больней
Мне лучшему и светлому поверить
И невозможно вновь вернуться к двери,
Которой хлопнув, покидая плен,
Ушла одна единственная, даже.
Такой уже не будет в жизнь,
Дарившей всюду сладостный каприз.
И мне сегодня так никто не скажет,
Что я Любим, желаем, как всегда.
Постигла той судьбы беда,
Где нет такого места мне,
Которое могло бы оборвать
И мысль о той единственной.
Отнять ее.
Я вижу в самом сладком сне
Тот образ лишь со мной наедине.
Но это сон, всего лишь только сон.
А наяву мне не подвластен он,
Как нет желания об этом помнить
И повторять со сладостной истомой:
«Да, ты ушла, не поняла мой пыл,
Огонь твоей Любви ко мне остыл.
Останешься ты сильной и свободной,
Но та свобода так сейчас не модна.
Пусть, уходи, ты все равно поймешь,
Что первую Любовь ты не найдешь».
1990