Коль беда в окно стучится, коли Родина во мгле -
Место подвигу найдется даже в мирном ремесле.
И исход любого боя за отчизну предрешен,
Даже если ты всего лишь топором вооружен.
Год далекий сорок первый - очень страшная пора,
Над страной стеной кровавой встала летняя жара.
Часть в лощине разместилась, где плывет речной туман,
В ней служил красноармеец с русским именем Иван.
Служба у него простая, но без повара никак,
Для голодного солдата во сто раз опасней враг,
Ну а ну как с недогляду вдруг испортится еда?
Это, я скажу вам, братцы, настоящая беда!
Наш солдат боеспособен если сытно он поест,
Щи да каша - пища наша. Это знают все окрест.
Ну а повар - он при кухне обеспечивает тыл.
Чуть куда-то загляделся - глядь, обед уже остыл.
Дан приказ Ивану: кухню пуще глаза охранять,
А приказы, как известно, нужно строго выполнять.
Хоть и хочется со взводом дать врагу смертельный бой,
Но нельзя. Пришлось смириться с незадачливой судьбой.
Весело костер дымится, каша варится в котле,
Рядом повар суетится, угли вороша в золе,
На черпак он дует важно, губы трубочкой сложив,
Птички в рощице щебечут. Ты служи и не тужи.
Только вдруг боец услышал из лесочка странный гул,
Вдалеке, среди деревьев темный силуэт мелькнул.
Наш Иван недолго думал: взял винтовку и топор,
Для порядка передернул на оружии затвор.
От досады даже крякнул. Как назло патронов нет,
Вот такая незадача. Но семь бед - один ответ.
Ни на миг не усомнившись он рванул на левый фланг,
И увидел, как на кухню грозно прет немецкий танк.
Монстр с белыми крестами, сквозь кусты и бурелом,
Ничего не замечая, нагло ехал напролом.
Выехал, остановился. Люк открылся. Из него
показался шлем танкиста. Вроде просто рядовой.
Огляделся фриц. Заметил вдруг над кухнею дымок.
Засмеялся. Тут Иван наш на броню влез под шумок.
Закричал: "сдавайтесь, фрицы! Ну-ка, гансы, хенде хох!"
А фашист не разобрался, не почувствовал подвох.
Как ошпаренная кошка, фриц обратно в люк нырнул,
По кустам дождем свинцовым сразу пулемет плеснул,
Но Иван не растерялся и ударом топора
ствол погнул. Теперь попробуй, постреляй-ка, немчура!
Ну а чтоб не разобрались, кто ж прорвался немцам в тыл,
Смотровую щель на танке он халатом им закрыл.
Крест поставив на безбожно подгорающей стряпне,
Повар начал со всей дури барабанить по броне.
"Окружай, ребята, гансов!" - что есть мочи заорал,
"Колька слева, Васька справа" - сам себе он подыграл,
Неизвестно, что творилось в вражьем танке в этот миг,
Но внезапно люк открылся, рыжий фриц, как тень, возник.
Наш Иван ружье наставил (без патронов, вот беда)
Ну так кто ж об этом знает? Главное рука тверда.
Для смекалистых, известно, в пустяках преграды нет,
Перепуганные насмерть немцы вылезли на свет
А Иван, не унимаясь, громче прежнего орёт:
" Окружай! Держи на мушке! Ну-ка, фрицы, марш вперёд!
Возле кухни их построил и моток веревки дал,
Рыжему велел он грозно, чтобы тот других связал.
Вечером вернулся к кухне, выполнив задачу, взвод,
У костра Иван их встретил, рукавом стирая пот.
На земле, спиной друг к другу, в страхе выпучив глаза,
Фрицы пленные сидели. Вот вам, братцы, чудеса.
И, глазам своим не веря, до икоты и до слёз,
Долго со смеху катался взвод средь ёлок и берёз.
Ну а подгоревший ужин был воспринят на ура.
Вот такая каша вышла из простого топора.