Никите восемь, шесть из которых он ответственно и подробно, как первооткрыватель, укладывает свои чувства и мысли в слова. Сосредоточенно и честно. К счастью, по-другому он пока не хочет. Не может. Не умеет. Нет поводов путаться в показаниях. Подменять понятия. Разделять форму и смысл. Смысла нет. А это куда важнее.
Шесть лет. Каждый день. Каждый-каждый божий день он включает меня по утрам, как лампочку. Одними и теми же словами. В которых моё всё. Едва проснувшись, тычется в меня еще тоже сонную, как телёнок. Тепло, искренне, неуклюже, бодато-ласково, всем весом своего солнечного бытия и со всей своей неконтролируемой и ничем пока еще не скованной молочной честностью и утренней, лучистой открытостью миру. И всегда. Всегда произносит одно и то же. Важное. Словно читает мантру. Словно сообщает этому миру универсальный секретный код. Словно называет ему пароль от безусловного, абсолютного счастья. Обнимает до боли. Прижимается крепко-крепко. И горячо выдыхает в самое ухо: "Я тебя очень! Очень сильно люблю!"
Я вдыхаю глубоко-глубоко, выдыхая в ответ такое же. Самое честное и самое важное: "И я тебя! Очень-очень!" Смотрит на меня широко открытыми глазами, будто только что нашёл золотой ключик от волшебной дверцы, а в глазах счастье. Ни в чем не сомневающееся. Самодостаточное. Абсолютное. И во мне - счастье. Неизбывное. Всепроникающее. Тихое. И тихая, светлая, неизбывная грусть. Потому что я знаю.
Однажды наступит день, когда он по какой-то, скорее всего, для него важной, совсем недетской причине забудет СКАЗАТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ.
Или почему-то посчитает неловким - сказать.
В этот день я пойму, что мой сын стал совсем взрослым.
И буду с тихой и светлой грустью дышать памятью о тех днях, в которых я живу сейчас.
Так щедро.
Так открыто.
Так по-настоящему.
Так бесстрашно.
Так бесконечно тепло.
Как будто они не закончатся никогда.
иллюстрация из источников свободного доступа в интернете