Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути...
Б.Пастернак
Москва...
Как не хотел бы я
иметь с тобою дел!
В далёкой Азии Ташкент мне мил,
а здесь, в Гардариках,
Нева и Питер.
Твоя же суть, -
в "разбитом бабкином корыте".
Спесь "сити"- сук,
и их мажоров
"милый" беспредел.
Я не злорадствую!
Мне жаль твоих детей,
и малых, и больших,
пьянённых страстью
к целлофановому злату.
Ведь не у каждого из них на лбу
печать дегенерата.
Так что ж пенять
на с вывихом в мозгах
иных "гостей"?
Я знаю свою боль и крест свой, сгорбясь,
не тащу к тебе.
В калашный твой "наряд"?
Избыви боже!
Подмостки шаткие - те с лобным местом схожи:
Сам не упал, так подтолкнут:
"атас!
юродивый на "корабле!".
Но мне к ПОЭТУ.
*
А оказалось ведь,
до Переделкино недалеко,
всего-то полчаса на электричке:
Ни визы,
и не паспорт заграничный -
с ПОЭТОМ встретиться теперь легко.
И вот погост.
( в советские далёкие года
стихи печатали журналы и газеты:
на фото в кепи разные поэты,
но глаз ТАКИХ под козырьком
ни у кого...
и никогда )
...Свои две розы к холмику цветов
кладу, колено упирая в землю.
И слышу голос Ваш,
и внемлю
всей простоте и искренности слов...
"Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,
Начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать,
Задумаюсь вновь и, как нанятый, жизнь истолковываю,
и вновь прихожу к невозможности истолковать..." *
*
Всё... Время.
С окончания чужих дорог
мне по своей идти.
Всё, как у всех -
она в колдобинах,
да и крива...
Простите, что посмел -
едва-едва,
прервать Ваш с Пастернаком диалог.
(Переделкино. 16. О4.17)
* "Серёжка ольховая" Е. Евтушенко