Часто, в старом заброшенном доме
Сижу я будто в сладкой истоме
На подоконнике, обвитым плющом,
Укрывшись твоим потрепанным плащом.
Весь этот дом пропах старостью и нафтолином.
А я сижу и напиваюсь горьким джином.
Мне хорошо лишь здесь. На сыром окне,
В руках с бутылкой джина и в твоём плаще.
Мне ровно пол глотка осталось до Нирваны,
И в голове моей появятся лиловые туманы.
Увижу я в тумане, витает образ славный твой,
Увижу я, что он исполнен мрачной красотой.
За сладко-горький бред, что скоро испарится,
Готова я навеки дряхлой Смерти покориться.
И этим сонным бредом частенько я заворожена,
Я не хочу снимать оковы незабываймого мной сна.
Но чтобы ни было, прошу, душа моя, забудь, оставь.
Снам бытия я б предпочла отвека несбыточную явь...
Чтобы сквозь бред и сны бушуйственных метаний,
Чтоб моми твоих прекрасно-пыльных очертаний
Смогла бессташно я пройти...
Но не могу... Сбиваюсь сново я с пути...
И вот опять из хрустального тумана, из несбыточного сна
Я вижу образ твой... Твой образ славный...
Как не странно, за бутылкой вина...