И погано, когда в кружке заканчивается любимое пойло,
Ты встаёшь к холодильнику и обойма
Свежесочиненных мыслей как-будто вызывает на бой,
Обеспечивая новой порцией слез и болью,
Постоянно усиливая гнёт.
И все
Екает,
Сжимается,
Колет.
Воешь, словно раненый койот.
Но, говорят, пройдёт.
Закуриваешь, записываешь, чёркаешь,
Убеждаешь себя, что черт бы с ним:
"Мы ведь теперь ученые."
Очередная сигарета медленно курится,
И с невидимым собеседником чокаясь,
Ты поправляешь прическу
И залпом выпиваешь четвертую.
И почему-то вспоминаешь название его улицы.
Но, говорят, забудется.
Сетуешь на пробки и горящие дедлайны,
Оставляя для всех кромешной тайной
То, что у тебя внутри,
Закрываешь лицо руками,
Отвечаешь подругам, звонишь маме
И рассматриваешь асфальт под ногами,
Когда он рядом рассказывает про остров Крит.
Но, говорят, переболит.
А потом вдруг замолкает и спрашивает о чем-то прошлом,
Поднимаешь глаза, морщишься
И с какой-то небольшой провокацией
Отвечаешь, с иронией и пошлостью,
Немного понизив громкость и мощность,
Даже улыбаешься.
Боишься однажды сорваться.
Но, говорят, надо держаться.
И ты стараешься,
Правда стараешься.